"Та самая Аннушка", третий том, часть первая: "Гонка за временем" (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич Страница 20

Пока все купались, пока я варил кофе, день уже в разгаре. Пора ехать дальше, но нам лень.

— Давайте ещё тут побудем? — просит Сашка. — Погода хорошая, вода отличная, а я ник… то есть давно не купалась.

— Я тоже, — мрачно сказала Даша. — Давно. Мамка меня чуть не утопила в море, когда мне было примерно пять. Но плавать я научилась, что да, то да. С тех пор в первый раз. Оказывается, это даже приятно, если не надо догонять уплывающую от тебя лодку, и никто не отпихивает тебя от неё веслом.

— Можем и остаться, — пожала плечами Аннушка. — Большой спешки нет. Пообедаем, опять искупаемся, можем даже переночевать.

— Ночные купания! — обрадовалась Сашка. — Страшные истории на ночь!

— Да ну тебя, — отмахнулась Даша, — я в прошлый раз еле уснула.

— Там что-то вроде кемпинга, или мне кажется? — спросил я, вглядываясь в линию берега. — Может, доедем и там расположимся? Всё не на виду торчать.

— Да, — согласилась Аннушка, — что-то давно нас никто не убивал. Начинаю беспокоиться. Да и вообще, кто знает, что в этом срезе выжило…

— Спать пьяными на берегу вам это не помешало, — укоризненно отметила Сашка.

— То пьяными, — отмахнулся я. — Да и обошлось же.

— Ничего, я не спала, книжка интересная. Заодно и присматривала за вами. Тут, кстати, очень красивая луна, огромная такая! Никогда раньше такой большой не видела.

— Дай книжку заценить, — попросила Даша.

Взвесив в руке томик с пластиковыми страницами, она раскрыла его наугад, посмотрела, пролистала, закрыла, вернула.

— Это же мелефитский метароман. Неужели тебе нравится?

— Да, — уверенно кивнула Саша, — очень интересно. А тебе нет?

— Ну… Мамка меня заставила выучить язык и потом лупила книгой по башке, пока я не освоила их долбанутый метод чтения. Как по мне, их надо было всех убить из жалости, потому что жить с такими вывернутыми мозгами должно быть мучительно больно. Может быть, так и случилось, потому что живого мелефита никто никогда не видел. Не думала, что кто-то читает такое добровольно.

— А мне они нравятся гораздо больше, чем обычные книги, — Сашка аккуратно засунула томик в рюкзак. — Столько смыслов! Столько слоёв! Столько уровней! Меня просто завораживает эта фрактальность. Жаль, успела утащить всего три штуки. Хочется ещё и ещё.

— У меня дома приличная библиотека, — призналась Аннушка. — Но я не испытываю удовольствия от мелефитского чтива, потому что мозги набекрень съезжают. Читаю как справочники, если надо что-то уточнить, а спросить не у кого. Про всякую древнюю фигню это часто единственный источник. Чёрт их разберёт, почему они не могли написать то же самое нормально?

— Потому что это сразу стало бы неправдой. Это как карты, когда разрез шара на плоскость.

— Проекция Меркатора? — блеснул эрудицией я.

Мне неловко, что все со знанием дела обсуждают область, где я вообще полный нуль. Для меня Сашкина книга просто листы со странными закорючками и расплывчатыми картинками.

— Не знаю этого слова, — ответила Сашка, — но если глобус спроецировать на лист, то получится очень наглядная и понятная, но совершенно неправильная картинка с искажёнными пропорциями. А мелефитская фрактальная литература описывает Мультиверсум максимально точно, но её, как глобус, надо крутить перед глазами.

— Пока не затошнит, — добавила Даша. — У меня лично сразу начинается морская болезнь. И голова чешется там, где мамка набила шишки. Не знаю, как насчёт точности, но твёрдые они — весь трындец.

* * *

Домики на берегу не то рыбацкие, не то туристические, заброшены давно, но окна местами целы, а внутри относительно чисто. Есть деревянные кровати, столы, стулья, а больше нам ничего и не надо. До вечера купались, валялись на пляже, ели, просто отдыхали. Аннушка помыла машину, девчонки плескались в воде, а я думал, что это картинка из моих фантазий. Примерно таким я представлял себе семейное счастье, когда сдуру женился. «Приезжаем мы такие с женой и детьми на курорт…» Не сбылось, но до сих пор при виде играющих в прибое детей что-то тоскливо ёкает, хотя Даша уже не ребёнок, а Сашка не ребёнок вообще. Зато у меня есть Аннушка. Или почти есть. Мы пока вместе. Это уже много.

Вечером, когда ветер с моря начал свежеть, перебрались в помещение. Сашка нашла в кладовке коробку разнокалиберных свечей, расставила их по столу и зажгла, сказав, что так уютнее. И действительно, сидеть при свечах, когда за тонкими дощатыми стенами посвистывает ветер, а внутри пахнет морем и парафином, оказалось очень приятно. На топчаны накидали спальники, расселись, расслабились. Пить после вчерашнего не хотелось совсем.

— Давайте рассказывать истории! — потребовала Сашенция.

— Не, ну его нафиг, — отмахнулась Даша. — У тебя фантазия безумная. Я не потяну такое же выдумать.

— Я тоже выдумщик так себе, — признался я.

— Не обязательно выдумывать. Можно рассказать историю из жизни. Или сказку. Или страшилку. Но лучше всего что-то про себя.

— Про себя рассказывать — подставляться, — засомневалась Даша. — Узнают твои слабости, и…

— Тогда не о себе. Расскажите о самом странном месте, мире или срезе, который вы видели! Ну, давайте! Такой классный вечер! Будет здорово!

— Ладно, — сдалась Даша. — Давайте травить байки.

— Конечно, конечно! — обрадовалась Сашка. — Кто говорит, держит в руках свечу. Такие правила!

Даша взяла в руки свечу, села поудобнее и задумалась.

— Знаете, — сказала она неуверенно, — вот вроде столько всего жизни было, а так и не знаю, что рассказать. В общем, хотите верьте, хотите нет, но были мы как-то с мамкой в срезе, где местные безобиднее белых мышей. Такие зайчики-кролички, что даже матом друг друга не обложат, не то чтобы в морду дать. А ежели у кого прорвётся в сердцах, то его сразу пакуют и увозят башку лечить, потому что, мол, нормальный человек никогда другого не обидит, а раз обидел, то в голове что-то сломалось. И лечат, значит. По местному телевидению всё время показывают: вот очередной счастливый гражданин вернулся к нормальной жизни и теперь даже мух не бьёт, а уговаривает.

Надо сказать, мамка меня как раз перед этим выходом отлупила так, что пришлось регенератор альтерионский тратить, иначе я встать не могла, не говоря уже об сесть. За реген мне ещё отдельно влетело, потому что он дорогой, как чёрт знает что. Не то чтобы она меня отходила ремнём совсем без повода, нет, поводов у неё каждый раз находилось дофига, но тогда как-то очень обидно стало. Боли я не очень боюсь, с детства вся жопа шрам на шраме, но унизить она умеет при этом как никто. Короче, таскаемся мы по этому срезу, у мамки на него заказ, дел дофига, а я всё время думаю себе такая, как бы здорово мамку тут полечить! Чтобы она, значит, не так сильно меня била. Но так и не придумала. Взбесить её, конечно, всегда было куда проще, чем не взбесить, но она же хитрая. На людях даже подзатыльник никогда не отвесит: «Дашенька-Дашенька, что же ты, дорогая, ми-ми-ми, сю-сю-сю». А потом, когда никто не видит, всю шкуру с жопы ремнём сдерёт… Но я же не про неё, а про срез, да. В общем, у них ни армии, ни полиции, а только психическая медицина. Не знаю, как она справляется — может, в попу целует, а может, током бьёт, — но безопасность там была абсолютная. Что такое «оружие», вообще не знали, и слова такого не было. И всякого спорта мордобойного, ни бокса, ни чтобы ногами по морде, ни-ни. Даже футбола. Только бегалки-догонялки, прыгалки-скакалки и прочее кто выше-быстрее, да и то без большого энтузиазма. Мне сначала дико понравилось, вот бы, думаю, пожить в таком, а то вечно то по морде, то по шее, то по жопе. Но потом пригляделась — и раздумала. Скучно там неимоверно. Все только работают, учатся и детишек делают, а развлечений полный ноль. Кино такое унылое, что зубы чешутся, я даже книги пробовала со скуки читать — но там ровно та же фигня. А им ничего, довольные ходят, улыбаются, здороваются, вежливые до омерзения. Мы там всего-то месяц проторчали, а я уже выть с тоски была готова. Вот такое странное место.