Андрей Круз - От чужих берегов Страница 20

– Почему вы открыли этот номер?

Он замотал головой, словно пытаясь тем самым отогнать самые дурные предположения на его счет.

– Мы не открывали! Мы только дошли досюда, как дверь распахнулась, и эти выбежали прямо на нас.

– Дверь сама распахнулась? – уточнил я.

– Сама!

Я пригляделся. Точно, электрозамки, из тех, что карточками открываются. Когда свет отключился, они автоматически открылись во всех номерах, чтобы никого случайно не заблокировало. Давно запертые зомби "спали", пребывали в этой своей каталепсии и очнулись, скорее всего, на шум. И когда парочка идиотов подошла ближе, они бросились в атаку.

Полез в карман, в спрятанную кобуру, вытащил оттуда короткоствольный "андеркавер", протянул его парню.

– Возьми.

Он взял, явно не понимая, что происходит. Посмотрел на маленький револьвер, с недоумением крутя его перед глазами. Затем впервые посмотрел на меня:

– Что?

– Она скоро встанет, – сказал я ему, – Твоя девушка. Не дай ей вернуться в таком виде.

Он засопел и резко сдвинулся назад, отбросив револьвер, который упал на пыльный асфальт площадки.

– Нет, я не могу! – сказал он с визгливо.

– Подними, – ответил я, подтолкнув револьвер к нему ногой, и одновременно приподнимая ствол "хеклера".

За спиной у меня загомонили, похоже что возмущенно, хоть я и не слышал ни единого слова, но когда обернулся, все замолчали.

– У тебя есть время до того, как она откроет глаза, – сказал я, – Не больше минуты, как мне кажется. Если она их откроет, то ты – закроешь.

И направил ствол ему в голову.

Снова гомон, кто-то крикнул: "Ты не имеешь права!"

– Кто сказал? – повернулся я к толпе.

"Пляжники" снова сникли, лишь мулатка, вытирая салфетками измазанные по локти в крови руки, сказала:

– Он ее не убивал!

– Хорошо, – кивнул я, – А кто должен все это закончить? Ты? Отдай ей револьвер.

Мулатка сразу закрылась руками и втиснулась назад, в толпу.

– Ну? – обвел я их глазами, – Кто это сделает? Или оставите ее бродить здесь вечно в этом гнусном виде?

Кто-то что-то тихо пробурчал и все дружно сделали шаг назад.

– Давай, – сказал я парню, – Или ты упокоишь ее, расплатившись за свою трусость, или я упокою тебя.

Не знаю, не уверен, всерьез ли я это сказал. Возможно что и всерьез, злоба и жалость к погибшей девочке раздирали меня на части. Парня начало трясти. Лица его я не видел, только опущенный затылок со спутанными и мокрыми от пота волосами, и дрожащие плечи. Было желание направить пистолет ему в затылок, но я не был уверен, что сумею удержаться, что не нажму на спуск. И не был уверен в том, что кто-то не пальнет в меня сзади.

– Я не могу! – вдруг истерично выкрикнул он и снова отбросил револьвер.

Этот его жест вдруг немного успокоил меня, сам не знаю, почему. Я вдруг действительно понял, что ему это не под силу, он может только выступать за свои права – и все. Такой вот он… слабый и глупый.

– Как хотите, – сказал я, нагибаясь за оружием и убирая его в кобуру, – Я вам не нянька, и я дерьма не дам за ваш моральный облик. И подбирать за вами дерьмо не стану.

На этом я просто пошел обратно, к машине. Толпа молодежи загомонила, кто-то побежал следом. Меня схватили за руку и отскочили, когда я резко повернулся. Девушка, та белобрысая, что на негатив похожа. Повезло ей, если бы был мужик, схлопотал бы по рогам, а ее ударить не могу.

– Что?

– Она же оживет скоро!

– И что? – я прищурился, глядя в ее испуганное и растерянное лицо.

– Ну…, – девушка совершенно растерялась.

– Ваши проблемы, – сказал я и пошел дальше.

Меня Дрика в холле ждет. Она ребенок дисциплинированный, поставил я ее на пост, там и будет стоять. А их проблемы так пусть и будут их проблемами. Плевать мне на них, и на проблемы, и на саму компанию. Жалко, конечно, если залетят где по дури, но это надо было их родителям раньше беспокоиться, когда видели, что детишки никак не поумнеют, а не мне.

– Дрика, давай к машине, – сказал я в рацию.

– А что там случилось? – всхлипывающий голос из динамика.

Ну да, она же все видела на экране. И ничего не слышала.

– Ладно, я сейчас к тебе приду. Отставить машину.

Лицо у нее так и было заплаканным. Думаю, что и меня больше трясло от того, что я увидел в записи, чем от струсившего пацана, который в жизни страшнее опустевшего пакетика из-под травы ничего не встречал. Да, бросил он девчонку, а с другой стороны… а кто бы точно не бросил, без оружия и надежды спасти? За себя бы ты мог ответить?

За себя… а ведь смотря кто был бы на ее месте. По крайней мере я знаю, что если бы те, к кому я еду в Москву, я бы дал сожрать себя вместо них. Или вместе с ними.

– Что там? – спросил я, нагибаясь над монитором.

Девочка уже воскресла. Она стояла посреди двора, оглядываясь по сторонам. Бинты, намотанные на нее друзьями и так и не затянутые, свисали жгутами, словно с мумии из детского страшного фильма. Голова медленно поворачивалась из стороны в сторону. Она только пришла в мир мертвых и еще не освоилась, не научилась быть быстрой и по-настоящему хищной. Она как только что проснувшийся после долгого кошмарного сна человек сейчас.

Вся компания разбежалась, напротив нее стояла одна Лори, вскинувшая карабин, и прямо за ней, с опущенным пистолетом в двух руках, китаец Хэдли. Все как и было до этого – эта парочка отвечает за всех и за все. И продолжает с ними возиться, вместо того, чтобы бросить. Лично я хочу их бросить, и как можно быстрее.

Звук выстрела донесся с улицы, совсем приглушенный, а покрытая темными пятнами крови фигура на экране монитора упала лицом вперед, подломившись в коленях.

12 апреля, четверг, день. Округ Апач, Аризона, США.

Удивляюсь, что мне хватило терпения дождаться пока эта компания придет на стоянку и пока они перельют бензин из пикапов в джип. Завести их никто не смог, там стояли иммобилайзеры. Я не стал спрашивать, похоронили ли они погибшую девушку. Ответ на этот вопрос был ясен и так – не успели бы. Надеюсь, догадались хотя бы занести в мотельный бокс, не оставляя просто на земле, но и в этом не был уверен, а спрашивать не хотелось. Вообще говорить с ними не хотелось. Если бы не пообещал Хэдли и Лори довести их головным дозором до развилки на Альбукерке, то бросил бы всех к чертовой матери, и уехал.

– Я буду километрах в двух впереди, – буркнул я, когда бензин был уже перелит и все "пляжники" начали разбираться по машинам.

Не дожидаясь ответа, нажал на газ и рванул на шоссе.

Дорога шла то вверх, то вниз, виляла между становящихся все более высокими гор, покрытых чистыми сосновыми лесами. Тоже ведь Аризона, а настоящий рай. Даже воздух… чудесный здесь воздух. Свежий ветерок гулял по салону, время от времени беспокоя кота, и я понемногу успокаивался, отходил. Что я от них хочу? Детский сад он и есть детский сад. Чудо вообще, что они до этого места добрались. Предчувствия у меня на их счет, тьфу-тьфу-тьфу, не накаркать, куда как нехорошие. Надо им быстрее или умнеть, или звереть. Я за Дрику, несмотря на ее субтильную внешность и юный возраст, боюсь уже меньше, чем за всю ту компанию. Дрика ведь уже убивала. Жуть какая, этот тощий белобрысый ребенок прицелился в голову человеку и выстрелил, с намерением убить. И убил. А как тому сопляку было стрелять в свою девушку?

– Ты о чем думаешь? – вдруг совершенно неожиданно спросила Дрика.

– О том, смог бы я на месте того парня выстрелить в ожившую девчонку?

– И что решил?

– Если честно, то не знаю. Такой как я есть сейчас – смог бы. В ту девчонку, которую я едва знал.

– А в меня? – спросила она, – Меня ведь ты уже хорошо знаешь, так?

– Так, – кивнул я в ответ, – Только я не знаю ответа на этот вопрос.

– И я не знаю, смогла бы я выстрелить даже в ту девочку, – сказала она, немного помолчав. – В того человека, что целился в тебя, смогла легко, он был врагом. Я даже хотела его убить и обрадовалась, когда он упал. И когда в убегающего Тима стреляла, только расстраивалась, что все время мазала. А вот в нее…

– А это уже не девочка, – сказал я, – Девочка погибла, ее искусали до смерти мертвецы. А это была уже какая-то тварь, которая бессудно и бессовестно забрала себе ее тело. Не думаю, что этой девочке вообще понравилась бы мысль, что какая-то нежить заберет себе ее всю.

– Думаешь? – спросила она, затем добавила: – Наверное ты прав. Я точно не хочу бродить по земле после смерти. Пообещай мне, что не допустишь такого, если что-то случится.

– Обещаю, – ответил я.

– Тогда и я тебе обещаю, – как-то по-детски вздохнула она, – Обещаю, что сумею победить себя и выстрелить.

– Ну и хорошо.

Потом ехали молча, радио тоже молчало. Места тянулись пустынные, изредка попадались указатели, ведущие к каким-то озерам, еще чему-то, но городков попалось всего два, крошечных и сонных, без единого мертвяка и даже человека на улицах, хоть и выглядели обитаемыми. Километров через сто показался город со странным названием Шоу Лоу.[2]