Михаил Тырин - Дети Ржавчины Страница 20

— Башни... Это голос Холодных башен, — проговорил он со странной интонацией.

— И что?

Он посмотрел на меня с ужасом.

— Сейчас такое начнется!

Мы вдвоем выскочили из сарая, в котором работали. В овощном дворе царила неразбериха — люди бегали в разных направлениях, сталкиваясь и падая, лошади тревожно ржали и били копытами в двери своих загонов. Очень нервничали старосты — они с трудом успевали отгонять от овощных куч желающих отхватить под шумок чего-нибудь поесть.

— Что происходит? — крикнул я, заразившись общей паникой.

Друг Лошадей схватил меня за руку.

— Не нужно никуда бежать. Люди глупы и сами себе вредят. Ты спрашивал про Пылающую прорву? Смотри — вот ее посланник!

Я вскинул глаза к небу. Сначала не увидел ничего, кроме серых облаков. Но потом заметил темный предмет, плывущий над верхушками деревьев за забором.

И тут меня словно осенило. Я смог оценить расстояние и понял: округлое тело проплывало не над деревьями, а значительно дальше, а из этого вытекало, что его размеры огромны!

Я застыл на месте, не отрывая взгляда от посланника Прорвы. Вскоре из-за зеленеющих крон появился еще один, потом еще — гораздо ближе и больше, чем первый. Формой все они напомнили мне гороховые стручки.

Моему взору было тесно в пространстве, ограниченном высоким забором, мне нестерпимо хотелось увидеть больше. Я, не задумываясь о последствиях и не слыша воплей старика, начал карабкаться по лестнице, ведущей на довольно высокую каменную башню с плоской крышей.

Оказалось, здесь уже обосновалась группа подростков, которым не меньше, чем мне, было интересно следить с высоты за событиями. Они либо вовсе не боялись, либо недооценивали нависшую над городом опасность.

Пение Холодных башен, казалось, стало громче и объемнее.

Я наконец огляделся. С крыши башни город был виден как на ладони. Он плавно изгибался вверх, уходя к подножиям угловатых скалистых массивов, где мерно гудели устремившиеся к небу черные столбы. В ту сторону дома были в основном большие и добротно сделанные, круглые крыши горели красной черепицей. К окраинам же город мельчал, становился серым и грязным. Я понял, что чем богаче люди, тем ближе к башням они селятся. Так, наверно, безопаснее.

Впрочем, сейчас меня гораздо больше занимало другое. Черных «стручков» было не три и даже не пять, а сотни! Некоторые подобрались совсем близко, другие просматривались в виде тучи темных точек на фоне неба. Солнце светило в спину, и они хорошо были видны. Они двигались широким фронтом со стороны далеких гор, казавшихся узенькой темной полоской на горизонте. Я пригляделся. Мне показалось, что небо над горизонтом имеет неестественный красноватый оттенок. Оно мерцало. Красный отсвет то бледнел, то усиливался. Я смотрел до рези в глазах, потом схватил за руку ближайшего мальчишку.

— Что это? — воскликнул я, забыв всякие понятия о солидности. — Почему там светится небо?

— Прорва пылает, — с важностью ответил наголо стриженный подросток с оттопыренными ушами. Он тут же переключил внимание на своего товарища, который начал кричать ему прямо в ухо:

— Вон те два идут прямо на город!

— Нет! Мимо пройдут.

— Спорим?

— Нет. Башни не пустят.

Летающие «стручки» продолжали обступать город молчаливой черной армадой. Я посмотрел вниз и увидел наш овощной двор, который с высоты казался маленьким и еще более грязным. Людей было совсем мало. Двое стояло у ворот, завороженно глядя в небо. И еще какой-то инвалид ползал в луже у колодца и звал на помощь.

В армии посланников Прорвы начало происходить перестроение. Некоторые из них стали кружить на одном месте, мерцая холодным голубым светом. Это было удивительно, но сияние расходилось кругами, словно от брошенного в воду камня.

Мальчишки рядом со мной загомонили с удвоенной громкостью.

— Вон тот Красную деревню жжет!

— Да не деревню, а бараки на морковных огородах. Деревня-то дальше.

— А вон тот за мост пошел! Там восемь домов осталось...

Я сидел, хлопая глазами и ровным счетом ничего не понимая. Легко было догадаться, что происходит что-то страшное. Моя остаточная память словно затаилась, она не подкинула ни одного факта, ни единым намеком не подсказала, как себя вести и чего ждать в ближайшие минуты.

Я уже собрался расспросить всезнающих мальчишек, но тут самый маленький из них пронзительно закричал:

— Смотрите! Смотрите!

В ту же секунду Холодные башни взвыли, как теплоходные гудки. Я обернулся — и невольно отпрянул, едва не свалившись с крыши.

Два посланника висели почти над нашими головами, закрывая своей черной массой полнеба. Их размеры поражали воображение, это были летающие горы или даже острова. Я заметил, что на темной поверхности проступают бледные несложные узоры, как на теле паука или змеи.

— Башни! Башни! — закричали мальчишки, теперь уже испуганно.

И тут начало происходить что-то вовсе из ряда воя выходящее.

Мне показалось, что весь мир дрогнул и приготовился рассыпаться, как мозаика. Вой башен стал нестерпимым. Вслед за этим ближайший к нам посланник вдруг начал... таять.

Он исчезал прямо на глазах. Секунда, и его нижняя часть помутнела и будто растворилась в воздухе. Еще секунда — и исчез его бок. Лишь бледный дымок или пыль рассеивалась в воздухе. То же самое происходило и со вторым. Через несколько секунд остатки обоих «стручков» ринулись вниз, на лету рассыпаясь обломками. Все это рухнуло прямо на дома где-то на окраине города, и было видно, как там поднялась туча пыли.

Через мгновение я услышал грохот, похожий на мощный удар грома. Немного дальше, уже за пределами города, столкнулись и рассыпались на куски еще два посланника. Смотреть на это было жутко. Казалось, что рушится весь мир.

Я наконец перевел взгляд на Холодные башни. Там не происходило ничего особенного, только воздух над их вершинами дрожал и колыхался, как над раскаленной плитой.

И тут я заметил, что остался один. У несмышленых мальчишек хватило ума сбежать с крыши, когда начались неприятности. Я лихорадочно огляделся. Со стороны гор на город наплывали еще три посланника, которые вот-вот могли оказаться над моей головой.

Мое любопытство было исчерпано. Я, что называется, схватил ноги в руки и ринулся вниз по лестнице. До конюшни было не более сорока шагов. Я влетел внутрь и прыжками сбежал по лестнице, ведущей в подвал.

Мое маленькое неприспособленное жилище показалось вдруг надежным и уютным. Однако, когда глаза привыкли к полумраку, я обнаружил, что и в коридоры, и в комнаты набилось несколько десятков человек, которые теперь сидели на полу и молча поглядывали на меня. Наша квартира превратилась в убежище.

— Что там? — спросил дрогнувший женский голос из темного угла.

— Двоих сбили, — ответил я.

По подвалу пронесся ропот. Люди потеснились, чтобы я мог присесть на корточки, облокотившись о стену.

Некоторое время все сидели молча, слушая, как поют наверху Холодные башни и дрожит земля. Я вспоминал фильмы про войну, где ревут сирены, воют падающие бомбы и испуганные женщины в гулких залах бомбоубежищ утешают своих ревущих детей.

— Башни уже совсем слабые стали, — вздохнул кто-то в полумраке. — Раньше эту напасть и близко к заставе не подпускали. А теперь сыплется прямо нам на головы.

— Что будет, когда они совсем перестанут давать холод? — горестно проговорил кто-то другой. — Мы все погибнем.

— А кто не погибнет, тот будет нищенствовать у стен Города тысячи башен. Судьба предопределена, — в разговор вступали все новые и новые голоса.

— Один человек рассказывал, что за право жить в Городе и спать на его улицах нужно платить по одному большому клинку в месяц!

— Да не в месяц, а в неделю. А купить там домик, или половинку домика, или даже клочок земли — стоит таких денег, которые и во сне не увидишь.

— В Городе все стоит больших денег — и еда, и одежда, и дрова.

Я не видел лиц говорящих. На улице уже сгустились сумерки, а в нашем подвале и вовсе был мрак. Я сидел, закрыв глаза, и слушал. Когда земля начинала особенно сильно дрожать, все испуганно замолкали.

— А ведь еще в деревнях люди как-то живут.

— До поры до времени живут. Поговори с погонщиками, они тебе расскажут, сколько брошенных домов стоит вдоль дорог.

— Да знаю... Но ведь живут как-то.

— Кому какая судьба. Я знал человека, который продал все, что имел, и пошел в Город тысячи башен, чтобы купить там хороший амулет и никогда ничего не бояться. И что же? Прямо в Городе ему и всадили нож в горло за его деньги.

— Зря он это сделал. Многих людей погубила напрасная вера в амулеты. Теперь-то уже мало кто в них верит.

— А во что еще верить?

— То-то и оно. Верить не во что. «Неправда, — подумал я. — Верить нужно всегда и везде. Без этого и жить незачем».

Впрочем, я тоже не знал, во что мне здесь верить.

ГОРОД

Грохот и тряска прекратились только перед рассветом. Посланники Прорвы прошли над заставой и скрылись за горизонтом, как грозная туча.