Александр Машошин - Предвестники зари Страница 20

– Да. Два из восьми турболифтов подают признаки жизни, – сообщила Падме.

– Не использует ли кто-нибудь это здание и сейчас? – нахмурился Пятерня.

– На этаже следов пребывания не видим, – услышав его слова, доложила снаружи Бета. – Пыль. Вентиляция не работает, но панель управления под питанием.

– Надо было для начала проверить силовое ограждение, – сказал Базили, снимая с пояса перчатки. – Айда, Иан, посмотрим генераторы стенки… с Вашего разрешения, госпожа Генеральный директор, – добавил он, вспомнив, что в рубке посторонние.

– Ой, идите уже, – отмахнулась Рийо.

Кромешная тьма большого ангара казалась осязаемой, будто кисель. Впрочем, едва Иан и Базили, а за ними все остальные, двинулись по пандусу вниз, Падме включила ультрафиолетовую подсветку, и в ответ на полу и стенах вспыхнули люминесцентные знаки. Воздух в ангаре отчётливо отдавал промышленной гарью, приносимой снаружи, и ржавчиной. Едва слышно пощёлкивая подошвами по полу, к нам подошла Бета.

– Отправила мальчиков осмотреть лестницы и реактор в подвале, – сказала она. – Полагаю, он притушен, и всё, что здесь работает, питается энергией холостого хода.

– Можем зажечь аварийное освещение! – крикнул от стены Базили.

– Да-да, и ещё навигационные огни снаружи, – съязвил Пятерня. – А заглянут штурмовики – угостим ужином.

– Понял, понял, фигню сморозил. В общем, стенка не включится, сдохла. Придётся так.

– Ничего, нам здесь не год обретаться, – сказала Рийо. – Дождёмся утра, сходим в банк, а вечером проникнем в Храм.

– Как ты думаешь, – нарочито робким голоском спросила Эрдени, и глаза у неё были соответствующие, – можем мы завтра немного погулять по Корусанту? Когда ещё сюда попадём…

Рийо на умоляющий взгляд не поддалась и ответила уклончиво:

– Обещать не могу. Посмотрим по обстановке. Если имперцы не слишком лютуют, погуляем. Мне тоже важно узнать, какие теперь здесь порядки. А сейчас спать, утро вечера мудренее.

– Скажи, а магазины в Сенатском секторе очень дорогие?

– Ужасно. Когда мне было что-то нужно, я летала в Фобоси… – Рийо осеклась и строго посмотрела на Эрдени: – А ты, что, закупаться сюда приехала??

– Ну, одно же другому не мешает? У меня немного денег осталось после экспедиции, на Батаеве тратить особенно не на что.

М-да, подумал я, Осоки рядом нет, она бы сейчас… А где, собственно, Осока? Не поднялась же в корабль раньше всех? Я посмотрел в сторону ангарного проёма, слабо подсвеченного снаружи городскими огнями. На сером его фоне отчётливо вырисовывалась стройная фигурка, увенчанная, словно экзотической короной, коническими рожками-монтралами. Осока стояла спиной к кораблю и смотрела наружу.

– Я тебя потерял, – тихо сказал я, подходя.

– О, для этого тебе пришлось бы приложить гораздо больше усилий, – в темноте отчётливо прозвучал смешок, но я чувствовал, что Осока выдавила его через силу. И обнял её за плечи:

– Солныш, ну, ты что?

– Двенадцать лет, как один день… – медленно произнесла она. – Как будто вот только что была в Храме, потом обвинение, камера, побег, предательство, суд. И всё кончилось. Вообще всё. А сейчас смотрю и думаю: вдруг это всего лишь сон, и ничего не было? И завтра мы придём в Храм, и я тебя со всеми познакомлю… – Осока помолчала и добавила устало: – Может, было бы лучше, если бы меня казнили тогда, и я не узнала бы всего, что случилось дальше.

– И меня не узнала бы?

– Ну… то было ещё до тебя, – Осока подалась назад, прижалась ко мне спиной и положила голову мне на плечо. И все остальные слова стали лишними и ненужными.

Долго мы ещё стояли так, глядя на далёкие огни галактической столицы за ржавыми полями мёртвой промзоны. До тех пор, пока ночной ветер, вначале долетавший в ангар лишь порывами, не набрался смелости и не задул прямо на нас. Я хотел сказать Осоке, что пора уходить, но в это время бьющий в лицо поток внезапно исчез, точно отброшенный чем-то невидимым. Я посмотрел через плечо и увидел высоко над нашими головами заострённый нос корабля, увенчанный прозрачным окошком передних оптических сенсоров. Вот оно что! Заботливая Падме, потихоньку развернувшись, прикрыла нас от ветра своим дефлекторным щитом.

– Спасибо, – сказал я.

– Удивительное дело, – задумчиво произнесла Осока. – В этом здании, если верить архивам, десятилетиями бывали ситы. Учились Дарт Мол и Дуку. Тёмная Сторона здесь должна быть сильна как нигде на планете. А сейчас я чувствую лишь слабые её отголоски.

– Природа сама себя очищает, – предположил я.

– Тем-то и удивительно. На Корусанте природы практически не осталось. Растительность уничтожена, животные – сплошные мутанты. Внизу, под нами, миллиарды разумных существ с чёрным, озлобленным сознанием. И, всё-таки, Тьма рассеивается.

– Всё приходит к равновесию. Да, возможно, я сказал глупость, – быстро добавил я, потому что подруга повернулась и посмотрела на меня в упор. – Я ведь не знаток в данном вопросе.

– Да нет, в том-то и дело, что ты можешь быть прав, – Осока снова уютно устроила голову на моём плече. – Наши учителя почему-то считали, что для приведения к равновесию нужно приложить усилие. И, кажется, не задавались вопросом, что будет, если всего-навсего не трогать.

– Наверное, у них были на то причины? Ведь если ситуацию оставим в покое мы, это не значит, что и наши противники поступят так же.

– Шли бы вы домой, философы? – сказала Падме. – Грязно здесь, и спать давно пора. Завтра день тот ещё.

– Мне нравится такая забота, – улыбнулся я.

– А мне понравилось слово «домой», – сказала Осока. – Хорошо иметь дом, куда можно вернуться.

– И ещё лучше такой, который может вернуться за тобой, – добавил я. – Идём?

И мы отправились спать, потому что денёк и впрямь предстоял довольно напряжённый.

5

Вертикальную шахту, ведущую в нужный нам тоннель, мы едва не пропустили. Лишь благодаря Рати и её знаниям дневников тётушки Шакти репульсорные платформы остановились на десятом километре от здания «ЛиМердж». Высота шахты была всего-то метров пятнадцать, а грубое, явно кустарного изготовления, перекрытие сверху наводило на мысль, что она когда-то служила честью системы вентиляции. Нижний тоннель имел пол в виде громадного лотка, и я не сразу понял, что крупные металлические «рельсы» на его выпуклых частях действительно можно считать железнодорожными путями, только для магнитных поездов, каждый «рельс» – отдельный путь. Между ними оставалось достаточно места, чтобы восьмиместные репульсорные платформы, взятые нами с корабля, передвигались без каких-либо затруднений. Здесь также тянулись вдоль стен несколько рядов так называемые «светильные шнуры», по принципу действия аналогичные «вечным» панелям на кораблях и космических станциях, позволяя достаточно отчётливо видеть окружающее пространство. Поэтому носовые прожекторы были включены только на передней платформе. Платформу вёл Базили. Иан, сидя рядом, держал в руках деку с навешенными на неё мини-джойстиками, и отдавал команды летящим впереди дронам-разведчикам «Праулер». Летающие аппараты уже выявили не менее десятка охранных датчиков, но все давно неработающие. Рати заглядывала бреганцу через плечо, тоже следя за экраном.

– Вот! – воскликнула она. – Останови их. Видишь, разобранная облицовка. Отсюда начинается последний участок пути.

– Хорошо, тогда один дрон оставляю, а второй проведу чуть дальше, надо посмотреть, что там, – отозвался Иан.

Про себя я предположил, что «дальше» будут обыкновенные закрытые гермоворота, как в метро, и не ошибся. «Гермуха», как называют её земные любители подземелий, в корусантском варианте откидывалась от потолка, по всей видимости, для удобства быстрого и неотвратимого закрытия, и так же наглухо запечатывала тоннель. Только чтобы просто поднять её, потребовались бы огромные усилия, а ведь на той стороне имелись, наверняка, и запирающие устройства.

– Здесь прохода нет, – констатировал Иан, но спусковую кнопку нажал. Изображение чуть дрогнуло, и выстреленный «праулером» датчик прилепился к поверхности гермоворот. Мигнул огоньком, видимым только в инфракрасном свете. В случае, если кто-то вздумает открыть гермуху, или в тоннеле появится живое существо крупнее кошки, он подаст сигнал. А на экране второго дрона заметно посветлело: до него доходил отражённый свет прожекторов наших платформ. Вблизи разобранный участок облицовки оказался довольно обширным, как и ниша за ним, а вот отверстие уходящего вбок хода было совсем невелико. Закованным в трофейную броню Пятерне и бойцам пришлось буквально протискиваться в него. К счастью, дальше коридор расширялся, можно было даже пройти в колонну по два. Оглянувшись назад, я сделал вывод, что ход, по которому мы теперь двигались, существовал до прокладки транспортного тоннеля, затем тот был прорублен прямо сквозь него, а отверстия зашиты снаружи. И уже позднее кто-то нашёл коридор и приспособил для своих нужд. Было заметно, что за коридором одно время неплохо следили. Стены покрывала светлая пластокраска, потолочные плиты – рассеивающий слой. Ненужные проходы были аккуратно заделаны облицовкой, об их наличии можно было догадаться лишь по внезапным поворотам на девяносто градусов. Но это всё явно относилось к прошлым временам. Плитки стресскрита под ногами временами шатались, некоторые сильно растрескались. Между потолочными панелями просачивались грязные жидкости, то беловатая, как в известняковых пещерах, то резко пахнущая химией бурая или маслянистая. Потёки и отложения временами покрывали прозрачную оболочку светильных шнуров, и в коридоре становилось совсем темно. Там, где просочившаяся вода была сравнительно чистой, по стенам и потолку расползались пятна плесени. Эрдени, да и Рийо, проходя мимо них, инстинктивно жались к противоположной стене. Особенно неприятно это было в сужениях, где стены сдвигались порой сантиметров до семидесяти, не иначе, огибая какие-то конструкции. В одном из мест с потолка сорвалась крупная капля, угодив на голову Эрдени прямо позади рожек. От неожиданности она громко взвизгнула. Спустя секунду шедшая впереди Осока, тенью проскользнув мимо остальных, очутилась рядом с сестрой.