Евгений Прошкин - Враг «Монолита» Страница 20

Чтобы прекратить спор, Сергей отнял у товарища стакан и выпил залпом, отчаянно, как будто прыгнул в прорубь. И тут же почувствовал, что животу становится теплее, а голове — легче. Сказать, что ему стало хорошо, было бы большим преувеличением, но похмельная доза по крайней мере помогла Шведову подняться с кровати.

Во внутреннем дворе гостиницы действительно был устроен настоящий плац — без разметки для муштры, но с четко прочерченной линией построения. Бойцы расслабленно слонялись по площадке — кто-то судачил, кто-то по-утреннему мрачно молчал, один любовно полировал ствол пистолета фланелевым лоскутом. Почти все были с оружием — с винтовками или автоматами Калашникова разных модификаций. Всего во дворе находилось человек сорок, примерно столько же, сколько вчера ночью было в укрытии.

— Становись! — свирепо скомандовал Чак.

Сталкеры быстро и довольно организованно заняли места вдоль белой линии. Хаус с клюкой встал за строем, незаметно прислонившись к стене. Шведов пробежал до конца шеренги и как новичок расположился в хвосте на левом фланге.

Никаких «равняйсь-смирно» не последовало, к строю сразу вышел Кабан.

— Всем доброго утра, — произнес он умиротворенно, точно царь-батюшка на воскресном параде. — Как вы знаете, наш Доктор Хаус наконец-то отработал свои проводки. Он снова с нами… — Командир отыскал взглядом Хауса за шеренгой. — Правда, пока только мысленно. И, по его словам, он остался в живых лишь благодаря пассажиру. Сергей Алексеевич Шведов, так его зовут, помог добраться до города нашему драгоценному Доктору. Дотащил его на горбу. Хотя я не уверен, что Хаус этого стоит, — добавил Кабан чуть тише, но так, чтобы все услышали.

Сталкеры нестройно захмыкали.

— Последняя проводка далась Хаусу тяжело, — строго повысив голос, продолжал Кабан. — Из всей группы уцелел единственный пассажир. Печально… Но будем надеяться, что отряд получил качество взамен количества. Вот всегда бы так? — вопросительно произнес он, и Чак уверенно кивнул.

Бойцы на этот раз промолчали.

— Не будем затягивать, — сказал командир, доставая из кармана небольшой бумажный пакет. — Сергей Алексеевич, ты принят в отряд. Это шанс начать новую жизнь, которым ты уже воспользовался. С чем я тебя и поздравляю. Держи, это тебе.

Кабан сделал полшага вперед, остальное расстояние пришлось пройти Шведову. В свертке прощупывался коммуникатор или что-то в этом роде. Сергей догадался, что получил свой персональный сталкерский КПК.

— Последний вопрос, — проговорил командир. — Как мы будем к тебе обращаться? Хаус называет тебя Шведом, но ты можешь выбрать любую кличку. Если сумеешь обосновать, — уточнил он.

Сергей, все еще стоявший перед строем, поневоле выпрямил спину и приподнял подбородок.

— Меня всю жизнь так и звали, — признался он. — И во дворе, и в школе, и в армии. Не вижу смысла что-то менять. Да. Швед.

— Запомни этот день. Кстати, что у нас сегодня?

— Двадцать восьмое, — подсказал кто-то из бойцов.

— Двадцать восьмое мая, — повторил Кабан. — Считай это своим днем рождения, сталкер Швед.

Тот не сдержал улыбки:

— Я так всегда и считал. Только в этот раз из головы вылетело. Но вообще у меня сегодня и есть — день рождения.

— Да?.. Тогда держи. — Командир снял с руки часы и протянул их Сергею. — Минут через двадцать поднимись ко мне в кабинет. Это на втором этаже, тебе покажут. Получишь оружие, снаряжение, паек на неделю. И заодно обсудим твой счет.

— Мой счет?.. — озадаченно повторил Сергей.

— Нужно решить, в каком банке тебе его открывать. Ты думал, мы тут за идею, что ли, воюем? За идею хорошо умирать. А работать нужно за деньги. — Кабан хлопнул его по плечу. — Добро пожаловать в бизнес.

Часть 2

СТАЛКЕР ШВЕД

Глава восьмая

— Точно пить не будешь?

— Сказал же: не буду.

— Что, прям такой пацанский пацан? Всегда держишь слово?

— Стараюсь, — процедил Швед.

— Ну, как хочешь. — Доктор Хаус достал плоскую фляжку из нержавейки, приложился к маленькому горлышку и торопливо забулькал.

— Сам себе проблемы создаешь, а потом подводишь философскую базу: жизнь к тебе несправедлива, и все такое.

— Признайся, что ты просто боишься попасть на проводку, — отдышавшись, проговорил Хаус.

— Да как-то не тянет.

— Карьерист вонючий, вот ты кто.

— Пошел в жопу, — буркнул Сергей.

— А где мы, по-твоему, находимся?

Они лежали в какой-то глубокой рытвине на самом краю Припяти, метрах в пятистах от проспекта Энтузиастов, в том месте, где, по выражению Хауса, город плавно переходил в парк и уже не возвращался. Впрочем, парком эта территория была давно, когда тут еще жили люди, и кто-то ухаживал за деревьями. Теперь же культурные посадки разрослись в непроходимые чащобы, все заполонил вездесущий кустарник. Площадь он занимал небольшую, заблудиться здесь было трудно, а вот сгинуть — легко. За старым парком начинались и вовсе страшные места, откуда в Припять периодически лезло крупное зверье.

Рядом с канавой стоял открытый трехтонный контейнер, из которого доносился удушливый запах крови. Другой паре бойцов досталась лежка подальше, а Сергею с Хаусом пришлось обосноваться здесь, в метре от смрадного стального ящика.

Снова зарядил дождик, мелкая осенняя пакость. Швед почти не обращал на это внимания, он уже привык и к пасмурному небу, и к ежедневным дождям. Лишь одно не переставало его удивлять в местной погоде: за весь прошедший месяц лето не приблизилось к Зоне ни на шаг. Как было здесь хмуро и не жарко в конце мая, так и осталось к концу июня, и старожилы говаривали, что другой погоды ждать бесполезно до самого октября.

Швед невольно подумал о Централе и его рубашечке с коротким рукавом. Централа он за прошедший месяц вспоминал часто — даже чаще, чем Бокса, которого собственноручно добил в Новошепеличах. Наверное, он потому и стремился его забыть, что Бокс был первым. После него были и другие, Шведу приходилось стрелять в людей, хотя не так часто, как другим товарищам по оружию. И, видит бог, у Сергея это всегда случалось только по необходимости. Хотя для того, чтобы убить человека, в Зоне порой даже не нужен был повод.

Дикие, или «вольные» сталкеры от отряда Кабана предпочитали держаться подальше, да и было их в городе совсем не много. Другое дело — банды беспредельщиков, которые время от времени прорывались в Припять откуда-то с северо-востока. То ли кордоны на том направлении были совсем никудышными, то ли командование тамошнего гарнизона решило поголовно обзавестись яхтами, но факт оставался фактом: незваные гости шли, как правило, оттуда. Хотя, насколько Швед успел сориентироваться, основное скопление диких было в противоположной стороне — в районе Янова и еще дальше к югу. Правда, как раз с Янова никто и не добирался. На юге от города находился какой-то непроходимый участок, а запасной путь пока еще не был найден, и в отряде все считали, что это к лучшему. Чем меньше народу болталось в Припяти, тем легче было соблюдать всеобщий нейтралитет — причем без каких-либо обещаний и договоренностей. Что касается банд, проникавших с северо-востока, то им приходилось сталкиваться с неорганизованным, но дружным отпором со стороны всех городских группировок. Вряд ли кто-то из пришельцев оставался в живых, иначе там, откуда они являлись, рано или поздно должны были узнать об опасности этих вылазок. Но кордоны по-прежнему работали в режиме худого сита, отморозки продолжали пробираться в Припять, где их неизменно отстреливали — и все это повторялось раз за разом. Под вечно пасмурным небом и нескончаемым дождем.

Сергей поправил воротник, чтобы не затекала вода, и покосился на Хауса. Тот снова достал фляжку и, отвинтив крышечку, поднял брови:

— Или все-таки глоточек?

— Спасибо, пей сам, — улыбнулся Швед.

Доктора Хауса он мог бы описать двумя словами: «славный раздолбай». Они были знакомы всего месяц, но Сергей не сомневался, что и через годы добавить к этим словам ему будет нечего. К тому же день в Зоне можно было считать за месяц, а тридцать месяцев дружбы — срок немалый. Странно, что за время пребывания в отряде Хаус получил всего три проводки. При своей нелюбви к дисциплине он должен был торчать на маршруте безвылазно.

Шведу давно стало ясно, почему Хауса выгнали с прежней работы. Уж точно не из-за сериалов, а из-за общей бесполезности — так это Сергей для себя сформулировал. На Большой земле любили говорить: «Хороший парень — не профессия». Однако здесь, в Зоне, это качество встречалось редко и ценилось очень высоко. Во всяком случае, Швед понимал, что другого такого человека, как Доктор Хаус, ему не найти. Хотя возможно, Сергей всего лишь пытался таким образом объяснить, отчего ему так просто и легко с этим славным, славным раздолбаем.