Константин Игнатов - Фантастика Энерджи. Коррозия Бесконечности Страница 21

Груша на секунду замерла, прислушиваясь к рекомендациям Седобородого. Затем с довольной ухмылкой на устах объявила:

– Похоже, СССМ знает, как заставить Люси поверить в правдивость нашего сообщения.

Сержант сделал предостерегающий жест рукой:

– Хочу сразу предупредить: любые наркотики и психотропные препараты отпадают. Люси от них просто уйдет в ступор. Ей в кровь специально ввели тест-реагенты на всю эту гадость. Даже при самом слабом намеке на лекарственное воздействие девица-спица мгновенно отключится, и мы безвозвратно утратим кровомаяк!

– Не утратим. Лекарства тут ни при чем. Речь идет о нановизитке.

– О нановизитке? – удивился Бор. – Той, которая служит ключом к шифратору?

– Да.

– А при чем тут нановизитка?

– Ее можно инфицировать логическими вирусами, – пояснила Грета.

– Первый раз о таком слышу, – признался командир.

– Не удивительно. Это секретная технология землян. Новейшие разработки в области дистанционного нейропрограммирования мозга на базе биоконтактного излучения. Генерируется оно особым подклассом боевых ЖГС, который открыли недавно на Земле. Этот подкласс способен, образно говоря, паразитировать на записях нановизиток, проникать с их помощью в мозг пользователя с конкретными поведенческими установками.

– С ума сойти можно. И у тебя есть жэгээска-паразит?

– Есть!

Седобородый только сейчас удосужился объяснить Грете, в чем состояло предназначение таинственной пуговицы:

– В твою застежку у воротника на гимнастерке вкраплена боевая жэгээска, – пробасил внутри черепа голос пилигрима. – Мы заранее побеспокоились…

Наемница слушала резидента дальней разведки землян вполуха. Попутно она успевала комментировать сама себе его наставления: «Мы, – надо полагать, СССМ. Щупальца, видать, у них длинные, коль они умудряются участвовать в экипировке шаковских диверсантов, отправляющихся на сверхсекретное задание… – Одновременно с некоторым раздражением девушка испытывала и гордость за шустрых земляков. – И про содержимое аптечки они всё знают лучше меня…» – хмыкнула Грета. Седобородый между тем неспешно продолжал инструктаж.

Девушка зря переживала. Ей, как оказалось, застежка ничуть не угрожала, хоть и относилась к разряду боевых ЖГС. Мини-комп, упрятанный в пуговицу, служил исключительно для подсадки на информационные каналы нановизиток. Пилигрим, как обычно, предвидел все наперед, предусмотрел необходимость данной вещицы в предстоящем походе. Груше оставалось только вновь подивиться его необычайно прозорливости. Прорицатель, он и есть.

– Как действует этот ваш паразит? – спросил Бор с оттенком некого недоверия.

– ЖГС «просвечивает» насквозь нановизитку, считывает контрольные нейротоки пользователя, заложенные в нее, составляет схему внутренних полей мозга, а потом в точности имитирует нервный импульс. Далее при помощи излучения-паразита импульс проецируется внутрь нервного ствола, обслуживающего большие полушария и… клиент, считай, приезжий…

– В смысле? – раскрыл рот Бор.

– К нему в мозг поступает команда на самоуничтожение, проще говоря, приказ совершить самоубийство…

– Как это приказ? Чей?

– Ну… не совсем, конечно, приказ… Пользователь воспринимает пагубную команду, вошедшую в его сознание извне как собственное желание; более того – как сладостную мечту, которая требует немедленного воплощения…

– Вот же хрень понапридумывали, – сплюнул в сердцах сержант.

Похоже, он даже немного расстроился. Лихому рубаке, наверное, по душе больше было какое-нибудь традиционное оружие, чтобы всё как у людей: заряд, прицел, отдача….

Грета улыбнулась:

– Не боись, командир. Сработает как надо.

– А как надо?

– Как только Злюка «заглотит» нановизитку, то немедленно совершит акт суицида.

– Отдаст концы, что ли? – изумился сержант.

– Конечно. С удовольствием раскусит в одном из собственных зубов пломбу, начиненную ядом. Кстати, точно такую же, как и у тебя.

Бор непроизвольно пощупал кончиком языка проклятую пломбу, нахмурился: «Этот СССМ слишком много знает. Куда в конце концов смотрит наша контрразведка?!» Он с раздражением возразил:

– А зачем нам «жмурик», черт побери? Ни хрена не пойму. Нам же требуется кровомаяк, живой и невредимый! Хлопнуть я ее мог бы и без вас из бластера. Еще давно.

– Прежде всего нам нужно обмануть детектор лжи, установленный у «зелененьких». Не забывай. Они могли перелить кровь Люси в псевдоживую искусственно поддерживаемую биологическую систему и постоянно тестировать ее параметры. При сладостном самоубийстве полиграф выдаст заключение в розовых тонах: «Всё в кайф!». А при выстреле из бластера: «Спасите! Катастрофа!»

– Вы там, в своем СССМ с ума сошли. А кровомаяк?! – возопил Бор. – Мы же провалим всю операцию!

– Кровомаяк от нас никуда не денется.

Лицо сержанта выражало в этот момент полное недоумение и растерянность.

– У Люси есть противоядие от пломбы, – пояснила Грета.

– Да ну? – командир явно заинтересовался данной информацией. Ведь она касалась и его. Он тоже побывал в свое время у «дантиста». Сержант внимательно посмотрел Груше в глаза.

– Шприц-тюбик номер тринадцать из нашей типовой аптечки, – продолжила девушка.

– Точно?

– Сто процентов. И даже сто двадцать.

– Белиберда какая-то! – не унимался сержант. – Сначала она «крякнет» до нуля, потом подскочит. В чем понт? Не вижу логики.

– Логика в том, чтобы обставить ее воскрешение соответствующим образом.

– Ну-ну… – Командир наморщил лоб. – Поясни.

– Понт как на ладони. Временная смерть позволит нам создать в ее башке искусственный провал памяти, который ты потом, после счастливого «пробуждения» поможешь ей восполнить.

– В нужном нам ключе, – догадался Бор.

– Конечно, – кивнула Грета. – «Крякнуть» до нуля мы ей не позволим. Чуть только отрубится после пломбы, как сразу же введем ей противоядие и одновременно с ним специальный коктейль из лекарств.

– Зачем коктейль?

– Он поддержит сердечную деятельность на обычном уровне, чтобы не создавать на полиграфе слишком уж явных прогибов линии жизни.

– И что дальше?

– Яд из пломбы, борясь в организме с противоядием, введет Злюку на какое-то время в заторможенное состояние. Скорее всего, Люси будет с трудом соображать, но физиологические реакции, которые замеряет полиграф, останутся прежними. То, что надо! Это даст нам возможность манипулировать ее поведением. А детектор лжи каких-то особенных всплесков эмоций не обнаружит.

– Еще раз повторяю, – предостерег Бор, – никаких наркотиков!

Грета сделала успокаивающий жест руками:

– Коктейль будет чист как стеклышко. Люси и без наркотиков должна превратиться в покорную мумию. Так считают наши эксперты. А им можно верить. – Наемница хитро прищурилась. – Тебе же предстоит вновь блеснуть перед Злюкой актерскими способностями.

– Что еще? – недовольно пробурчал сержант.

– Всего лишь убедить боевую подругу (и босса), что прошло, как минимум, полчаса; что я, агент СССМ, убита; а она довольно серьезно ранена, и ей нельзя двигаться; дескать, вы попали в засаду на подходе к арсеналу, был короткий, но ожесточенный бой с Ящерами; что вы пробились к цели; что арсенал ПК-33 уже взломан тобою и оруженосцами; что ОСА разрушена и… что нужно срочно отправить кровограмму в Ставку Главнокомандования; а от нее требуется: первое – точное время передачи, второе – кодовая фраза, третье – указать на собственном теле то место, на котором тебе нужно отстучать морзянку…

– Только и всего?.. – скривился Бор. – Начать и кончить…

– Не волнуйся, командир. Всё продумано. Пока она очухается, мы успеем подготовить всю инсценировку.

– Мне кажется, в собственное ранение эта язва ни за что не поверит. Потребует отвести ее к арсеналу, чтобы лично убедиться в выполнении задания. – Сержант смачно выругался. – Нюх у нее как у шакала. Раскусит подставу в два счета, даже если мы от души прострелим ей какую-нибудь часть тела.

– Почему?

– У Ящеров и порох по-другому пахнет, и луч по-другому режет, и швы опаливаются совсем по-другому… А Люси – профессионал!

– Ну так сломай этой шкидле ногу, что ли… черт ее дери! Или еще лучше – позвоночник. – Здесь Грета, выразительно жестикулируя руками, тоже блеснула знанием солдатского фольклора. – Пусть лежит и не дергается. Тогда уж точно поверит.

– Сломать – секундное дело, – ухмыльнулся Бор. – С превеликим удовольствием. К лизоблюдам чужаков не испытываю ни сострадания, ни жалости. Но как же полиграф? Он ведь засечет болевой шок.

– Человек, прежде чем окончательно отправиться на небеса, несколько минут находится в состоянии клинической смерти. Чувствительность – ноль. Как бревно. Сам знаешь. Пока ее душенька под воздействием раскушенной пломбы будет метаться вниз-вверх, туда-сюда, – самое время переломить тщедушный хребетец. Секундное ведь дело. Она ничего и не почувствует. А уж потом ввести противоядие.