Сергей Вольнов - Zona Incognita Страница 21

Наиболее проблемная задача миссии — необходимость объяснять всем этим зачаточным, малоопытным сталкерам, которым несказанно «повезёт» найти артефакт, «что оно такое» вообще и какая от него польза. И сделать это надо бы, абсолютно не вызывая подозрений, что скорее всего невозможно.

Итак, я покидаю дом, укрытый от всяких напастей в Закрытой Зоне, что возникнет в будущем, и обрушиваюсь как снег на голову в прошлое. В самое начало существования Зоны Сталкеров. Изначальная, блин, пора… Чтобы особо не выделяться, перед этим рейдом к истоку я замаскировался на славу. Облачился в самое что ни на есть простенькое обмундирование и прихватил с собой чуть ли не музейный экземпляр «калаша». Сейчас движения только начинаются, мало кто в мире вообще знает про артефакты и их свойства. Пока ещё сюда не бегут толпами искатели приключений, зато военных пруд пруди. Бдят, понимаешь! А бандюки в чернобыльской зоне отчуждения ещё до возникновения собственно Зоны прятались.

Предстоит «отловить» нескольких одиночек, на свой страх и риск пробравшихся в новорождённую Черноту, и не только подкинуть им ништяки, но и растолковать подробности, что к чему с этими штукенциями, обладающими странными свойствами. Затем ещё и проследить, чтобы эти первые прото-сталкеры живыми миновали блокпост в обратном направлении. В силу малочисленности кандидатов миссия по длительности прохождения может стать затяжной. Это в дальнейшем процесс влияния аномальной реальности покатится с горки нарастающим снежным комом, сверзится прямо на макушку человечеству. В будущем, когда сюда набежит больше народу, гораздо легче работается. Появляется широкий выбор возможностей для всяческих манипуляций…

Наконец-то подыскиваю объект. Сажусь на хвост, крадучись следую за аматором сталкеризма. Если бы не охотничье ружьецо у него за плечами, сошёл бы чел за эдакого хиппаря. Наружность соответственная, даже хайратником длинные волосы перехвачены, и на шее болтается медальон, знаменитая «лапка» в кружочке. Секс, мир, травка! Что оно здесь-то забыло, это чудо в перьях?

Но хорошо идёт, аккуратно, особей из первого поколения зонных мутантов издали высматривает и обходит, зарывается в листву, когда военные оказываются неподалёку. Очень долго разглядывает встреченные аномалии. Кидает в них камни, наблюдает последствия, зарисовывает в своём блокноте. Складывается впечатление, что он ими любуется, как далёкими звёздами, и балдеет. Заражаюсь его настроением и сам неожиданно для себя вижу в зачаточной Черноте не колыбель нарождающегося средоточия смерти, а уникальную сказочную страну, пространство сродни Зазеркалью. Хотя уж кто-кто, а я знаю, что в безмозглой ещё Зоне романтики было на грош, а грязи и крови — на толстое портмоне.

Но этот сталкер-любитель сюда пришёл, если не повинуясь романтическому зову, то уж точно не из корыстных целей. Подобный типаж мне симпатичен, но для дела не особо трафит. Однако выбирать не приходится, в этом периоде сталкеры в Зоне скорее исключение, чем неотъемлемый элемент. Так и хочется почесать затылок и протянуть: «Куда ж я попа-ал, блин?!»

Вот Пацифик — таким именем я нарекаю пионера сталкеризма, — отвлёкся от созерцания очередного «трамплина» и уверенно потопал в сторону практически целых домов заброшенного поселения. В эти года почти все постройки в Зоне ещё невредимы. Следы заброшенности, конечно, везде присутствуют, но всё же, если сравнивать с той Чернотой, в которую впервые пришёл я спустя несколько десятилетий, то, как говаривал один знакомый сталкер-одессит: «Это ж две большущие разницы!»

Обогнать хиппаря мне труда не составляет. Я сразу определился, какой артефакт ему подкину. Этому юному ходоку до лампочки, конечно, все полезные свойства любого артефакта, тут нужно сыграть на визуальном восприятии. «Лунный свет» — самое то, что надо.

Услышав потрескивание «электры» между домами, нахожу её, достаю из контейнера и пристраиваю рядом с аномалией ярко-голубой шар. Отхожу в сторонку, вприщур оглядываю. Возвращаюсь, подвигаю артефакт, чтобы он был виден издалека. Удовлетворённый получившейся картиной, утекаю и залегаю на чердаке соседнего дома.

И, конечно же, Пацифик находит приманку. Чтобы рассмотреть поближе, становится перед артефактом на колени. Солнышко припекает, и меня тянет в дрёму, пока наблюдаю за ним. Ещё минут пять, и нужно будет неожиданно появиться, строго предупредить аматора, что это красивенькое образование — радиоактивное. Но объект влияния вдруг сам достаёт из рюкзака допотопный счётчик Гейгера, врубает… заслышав сильный треск, испуганно подскакивает и шустро лезет в свой рюкзак. То, что он вынимает из брезентовых недр антикварного мешочка, умиляет меня не на шутку. Это большой, корявый и неудобный свинцовый бокс. Ни дать ни взять первый прототип сталкерских контейнеров! Открутив тяжёлую крышку, Пацифик опускает «лунный свет» в свою самопальную кастрюлю.

Да он сталкер! Вполне подходящий кадр, несмотря на внешность свою несерьёзную. Впрочем, так и вздрогну, как себя вспомню, притащившегося на прицепе во внутренний круг Черноты. Герой-зоноходец с тяжеленным винтарём на плече. Покоритель локаций и разоритель полей артефактов.

Кадр тем временем постоял, постоял, бросая в «электру» щебёнку, налюбовался, да и… уселся на поваленный электрический столб, достал консервную банку. Пообедать, что ли, решил на открытой местности?! Неудивительно, что сталкерское движение медленно развивалось вначале. Мало кто выживал, чтобы инфой поделиться. Рановато я его похвалил. Сглазил…

Да, нормально пожрать ему не удалось.

— Мордой на землю, руки за голову! — разлетается над посёлком крик.

Со стороны шоссейки к горе-сталкеру бегут пятеро в военной форме. Чёрт, влип по самое не хочу патлатый красавчик, и я ему со своим «калашом» не помощник. Так, прохожий… Лежу на чердаке и наблюдаю, как вояки потрошат рюкзак заваленного наземь аматора и лениво попинывают его под рёбра носками сапог.

Но солдатики недолго радовались добыче. В посёлок влетает кабанье стадо и с разгона сметает троих военных. Разрывают их мутные зверюги в клочья без пауз и колебаний. Двое оставшихся, видимо, кореша, успевают отреагировать и уже спиной к спине отстреливаются. Длинноволосый пионер вскакивает на ноги, подхватывает своё ружьё и в упор высаживает мозги бегущему на него кабану. Жаканом заряжено, ничего себе пацифист! Но от второго монстра, который атакует его сзади, хиппарь не смог бы отмахаться. Поэтому вмешиваюсь я. Две короткие очереди не проходят мимо клыкастой туши, и она, пробороздив землю по инерции, упирается рылом в пятки моему Пацифику.

Тот подпрыгивает от неожиданности, крутит башкой, опоясанной пёстрой лентой хайратника, и определяет, откуда ему помощь оказана. Солдаты меня вычисляют ещё быстрее. Их я тоже поддерживаю огнём, человеколюб хренов. По логике, мне нужно помочь им сгинуть, но что-то колыхнулось внутри. И без того на мне смертей множество. Тяжёл груз, всё трудней нести. Наверное, старею, не телом, но душой точно. Во имя чего бы ни отнималась жизнь, а убийство остаётся убийством.

Непродолжительный бой общими усилиями завершается победой сборной команды человеков. Когда последняя мутантная тварь падает возле сапог военных, и смолкает гулкое эхо контрольного выстрела, в образовавшейся тишине возникает долгая нерешительная пауза. Я лежу, они все стоят и пытаются осмыслить, почему я не пристрелил никого из них. Кто бы я ни был, обязательно должен был замочить либо сталкера, либо солдафонов, либо всех.

— Эй, там, на чердаке! Спускайся давай, разговор есть! — наконец решается крикнуть один из военных. По ходу, голос молодой совсем.

— Ага, щаз, разогнался! Вы и меня как липку обдерёте, — огрызаюсь в ответ. Поиграю с ними в простого бродягу.

— Даю слово, что не тронем! Слово офицера даю! — не унимается военный.

И хотя у моего поколения это самое слово весомым аргументом уже не считалось, я ему даже поверил. Насколько я понимаю, у здешних военных какое-то понятие о чести ещё имеется.

Держа «калаш» на плече, спускаюсь вниз и выхожу из заброшенной хатки. Военный жестом приглашает присесть на столб, на котором так и осталась лежать банка со шпротами, откупоренная патлатым аматором.

Присаживаемся, общаемся. Каждый благодарит за помощь в бою. Армейских зовут лейтенанты Кенчук и Тараненко, молодые ребята, недавно из училища, а сталкер называется Вохой. В тон ему представляюсь Андрюхой. На вопрос, что делаю в запретной местности, отвечаю: «Деньгу зарабатываю». Трое собеседников, сочтя меня обычным мародёром, не особо удивляются, но всё же, признав во мне мужика бывалого, интересуются у старшего боевого «соратника», как же тут можно заработать хоть мало-мальски приличную копеечку.

Удача сама в руки приплыла! Ничего выдумывать не надо, просто отвечать на вопросы…