Роман Афанасьев - Департамент ночной охоты Страница 21

Быстро переступая по узкому железному брусу, охотник перебрался на дальний край контейнера, наплевав на громилу, пытавшегося подпрыгнуть и уцепиться за грязный бортик. Сейчас Алексея волновало лишь одно – пистолет, оказавшийся в груде грязных тряпок на другой стороне площадки.

Конечно, у Кобылина оставался в запасе нож – хороший, крепкий, складной нож, хоть и без примесей серебра. Но он не собирался вступать врукопашную с этими тварями, кем бы они ни были. То, что это не люди, Алексею стало ясно в первую же секунду схватки – двигались они слишком быстро и пахли более чем странно – раскаленными камнями. Нет, конечно, они могли оказаться профессиональными супертренированными игроками в американский футбол с нарушениями обмена веществ. Да, такой шанс был. Но гораздо вероятнее было то, что это нечисть, занимавшаяся вымогательством у другой нечисти, почуяла охотника в своем гнезде и решила быстро спрятать концы в воду.

Позади что-то загромыхало, Кобылин обернулся и увидел лысую голову второго громилы, зашедшего с другой стороны контейнера. Он взобрался на крышу разбитого «Жигуленка» и теперь пытался взобраться на мусорку. Первый громила дежурил на асфальте, под охотником, намереваясь взять его в оборот, если тот спрыгнет на землю. Бритая голова со следами залысины была запрокинута, и из-под кустистых бровей на охотника, снизу вверх, смотрели два черных глаза – как оружейные стволы. Никаких эмоций на суровом, будто вырубленном в камне, лице. Статуя, да и только.

Второму громиле удалось наконец добраться до контейнера. Он подтянулся, запрыгнул в груду хлама и медленно, разгребая его ногами, двинулся в сторону охотника. Руки он держал перед собой, растопырив короткие, толстые пальцы, как борец, собравшийся сделать захват.

Кобылин смерил его холодным взглядом, попятился, будто собирался спрыгнуть на соседнюю мусорку, а когда громила рванулся вперед, прыгнул ему навстречу.

Они разминулись всего на волосок – точно рассчитанный холодным разумом охотника волосок. Нырнув под растопыренные руки, Кобылин проскочил в дальний угол контейнера, взлетел на его бортик, перепрыгнул на цистерну поливальной машины, пробежался по ней, а потом резко развернулся. Первый громила не удержался на ногах – упав в груду мусора, он барахтался в ней, пытаясь нащупать ногами твердое дно. Второй лысый, карауливший охотника на земле, уже подбежал ближе, к самому борту поливалки, и уже протягивал руки к борту.

Легко оттолкнувшись, Кобылин прыгнул вниз – прямо на плечи мужика, следовавшего за ним. Всем весом охотник обрушился на него, не просто наступив на широченное плечо, а еще и ударив его. Громила покачнулся, а Кобылин, почувствовав, как опора уходит из-под ног, оттолкнулся обеими ногами и воспарил над площадкой. Уже группируясь, он с удовлетворением услышал глухой удар – это громила от толчка Кобылина приложился головой о железный борт поливальной машины.

Приземляться пришлось на руки. Пролетев половину площадки, Кобылин вытянул руки, приземлился на них, как на пружины, и, выгибая колесом спину, прокатился вперед, через голову. Инерция подняла его на ноги, и охотник прыгнул еще раз, преодолев длинным прыжком вторую половину площадки и выйдя точно к цели – груде масленого тряпья. Не прекращая движения, Кобылин запустил руку под тряпки, ободрал об асфальт ладонь, но успел нашарить ребристую рукоять пистолета.

Завершая движение, он выдернул оружие из тряпья, развернулся и замер в классической стойке – одно колено на земле, на второе опирается локоть, пистолет в двух руках. Прицел!

Лысый здоровяк, рванувшийся следом за охотником, был в паре метров от жертвы. Кобылин успел заметить огромные грудные мышцы, бугрившиеся под белой майкой, и спустил курок. Две пули, ровно под левую грудную мышцу.

За грохотом выстрелов Кобылин едва различил странный звук, когда пули вошли в тело, – глухие шлепки, словно под майкой скрывался сырой бетон. Но все же он их расслышал и даже успел удивиться, когда громила лишь покачнулся, и снова рванулся вперед, так, словно по нему попали не пули Люгера, а пластиковые шарики.

Кобылин успел сменить прицел, взял выше, в голову, выстрелил два раза – на большее не хватило времени. Первая прошла мимо, лишь царапнув лысый череп, вторая попала в ладонь, которой громила прикрыл лицо. А потом время кончилось.

Лысый утробно рыкнул и прыгнул прямо на охотника. Кобылин оттолкнулся от асфальта, взлетел в воздух, но тут его и настиг удар – прямо по ребрам, вытянутой рукой. Словно ломом приложили.

– Еп, – коротко выдохнул Кобылин и кувырком полетел в распахнутую дверь бытового домика.

Пистолет он выронил сразу, еще на лету, до того, как кубарем вкатился по обломкам косяка в черный проем двери. Остановился он, лишь стукнувшись о стену, уже внутри бытовки и тихо застонал. Правый бок сразу онемел, разом взвыли все ушибы и растянутые мышцы, а в глазах помутилось.

Сквозь алую пелену Кобылин увидел, как в проеме дверей вырос черный силуэт – приземистый, кряжистый, неумолимый и неубиваемый. Он потянул к охотнику корявые руки, и тогда внутри Кобылина что-то щелкнуло, и мир стал алым, словно кровь.

Алексей резко сгруппировался, подтянул под себя ноги, уперся ими в стену и резко выпрямился, выбросив себя вперед, словно живой снаряд. Обеими руками он уперся в здоровенную грудь чудовища. Удара не получилось, получился мощный толчок – настолько, что здоровяк вылетел из домика спиной вперед, споткнулся и сел задом на асфальт. Кобылин же, рухнувший на живот, зашарил руками по полу, пытаясь найти среди разбросанного инструмента что-то потяжелее. И нашел.

Вскочив на ноги, он с ревом вылетел из двери вагончика, сжимая в руках железную кувалду на длинной, отполированной тысячами прикосновений, ручке. Здоровяк к тому времени успел подняться на ноги, а за его спиной уже маячил напарник, выбравшийся наконец из мусорного лабиринта. Кобылин, рыча как оборотень, взмахнул своим чудовищным оружием.

Первый громила качнулся в сторону, уклоняясь от удара, кувалда просвистела мимо, но Кобылин не остановился – он сделал шаг дальше, его молот описал полный круг и обрушился на второго здоровяка, подбежавшего к месту схватки. Тот не ожидал нападения и увернуться не успел – железная болванка рухнула на его плечо. От удара здоровяк пошатнулся, опустился на одно колено, едва не упав. Кобылин же пнул его ногой в грудь, сбил с ног и тут же крутнулся вокруг себя, еще раз взмахнув молотом.

Уцелевший здоровяк шарахнулся в сторону, кувалда просвистела мимо, но тут же, описав восьмерку, вернулась. Кобылин, вертевшийся как юла, придал железной болванке такой разгон, что она, с размаху ударив в грудь здоровяка, сбила его с ног и отшвырнула в груду грязного тряпья.

Охотник, сам едва удержавшийся после удара на ногах, развернулся к поднимавшемуся громиле. Его правая рука беспомощно висела вдоль тела, но глаза, казалось, наконец ожили и пылали огнем. Кобылин, продолжая движение молота, чуть подправил направление, пустил его ниже, и громила, прикрывший рукой голову, пропустил удар в ноги. Кувалда с размаха ударила бандита по колену, сокрушила его – не с треском, но с грохотом, словно нога была сделана из камня. Громила повалился навзничь, а Кобылин развернулся ко второму здоровяку, размахивая молотом.

Тот успел подняться с земли, но лишь для того, чтобы попасть под новый удар – кувалда, описав замысловатую восьмерку, обрушилась на его бедро, потом на подставленную руку, а потом и на лысую голову.

– Физика, – ревел Кобылин, работая кувалдой, словно кузнец молотом. – Бессердечная… ты… сука!

Конец ознакомительного фрагмента.