Сергей Садов - Чужая война Страница 21

Там Володя занял одно из кресел, пододвинув второе гостю. Джером остался стоять у двери, на всякий случай, обеспечивая конфиденциальность.

Абрахим Винкор оказался молодым человеком лет двадцати пяти, хотя и выглядел старше. Видно, жизнь изрядно потрепала его. Под пристальным изучающим взглядом Володи он смутился и попытался отвести глаза, но, заметив, что князь недовольно поморщился, все-таки выдержал. Мальчик сидел в кресле, положив правый локоть на подлокотник и подперев голову. Шли минуты, а князь продолжал молчать, по-прежнему изучая гостя. Тот с каждой секундой нервничал все сильнее и сильнее. Вот заерзал на сиденье, подвинувшись на самый краешек. От двери Джером удивленно посматривал на своего господина, но ни о чем не спрашивал, благоразумно решив, что странности господ целиком их дело и слугам лучше делать вид, что так и должно быть. Молчание стало уже просто угнетающим, хотя князю оно вроде бы совершенно не мешало. Вдруг он резко поднялся и навис над Винкором.

– А ну, говори, что тебе велели сделать и кто приказал втереться ко мне в доверие!

Винкор от испуга подпрыгнул, промахнулся мимо кресла и плюхнулся на пол, втянув голову в плечи.

– Молчишь?! Хочешь с палачом познакомиться? Это мигом!

– Ми… милорд… – Зубы выбивали дробь. – Я не… я ничего… мне никто…

Володя вдруг разом успокоился и вернулся на место.

– Джером, ты уверен, что он справится?

– Гонец не обязан быть храбрым, милорд.

– Он должен хорошо соображать, прежде всего, и соображать быстро. Ты объяснил ему, что требуется?

Вместо Джерома заговорил сам Абрахим:

– Уважаемый Джером сказал, что подробности вы объясните лично, но я тут немного подумал… Полагаю, вы хотите отправить меня к родезцам…

Володя с возросшим интересом глянул на гостя.

– С чего такой вывод?

– Он искал человека, который говорит на их языке. Я родился на границе, милорд, а потом вместе с отцом пять лет жил в Родезии. На их языке я научился говорить даже раньше, чем по-локхерски.

– А еще какие языки знаешь?

– Общий имперский – тралийский, язык Островного Союза – имерийский, еще корвийский… это язык страны, которая граничит с Локхером на северо-западе.

– С мятежной провинцией?

– Совершенно верно, милорд.

– А почему ты эту страну выделил?

– Простите?

– Ты перечислил языки. Про имперский понятно. Я уже в курсе, империя тут одна, и не знать ее язык для купца совершенно невозможно, поскольку она мало того что крупнейший рынок на континенте, так еще через нее идет множество караванных дорог на восток и юг. Язык Союза Островов, тоже понятно, полукупцы-полупираты, они держат в руках морскую торговлю. А вот корвийский язык ты назвал, но тут же уточнил, кому он принадлежит и где находится страна.

– Я подумал, что это вас заинтересует, милорд…

– Возможно. Но продолжай.

– Ну, вот… я сразу понял, что нужен кто-то для разведки…

– И ты думаешь, что сгодишься? Что ж… Я сейчас обрисую твое задание, но прежде… Уважаемый Абрахим Винкор, ты сейчас можешь в последний раз отказаться без всяких последствий для себя. После того как я скажу, в чем заключается задача, ты тоже сможешь отказаться, но следующие несколько дней придется провести в очень уютной камере городской тюрьмы…

– Я согласен. Я готов на все, лишь бы убраться от этих…

– Милых и добрых людей. Понимаю.

– Если вы согласитесь принять меня на службу, я… клянусь, у вас не будет преданней слуги, милорд!

– И почему ты хочешь стать моим слугой?

Абрахим на несколько секунд задумался, потом решительно тряхнул головой, словно в омут бросаясь.

– Вы необычный, милорд. Вы вряд ли меня замечали, но я был в одном из отрядов ополчения и мог за вами наблюдать… Не подумайте ничего плохого, милорд, просто… Мне показалось, что вы… что вы можете идти против течения. Вы ведь уже знаете мою историю… Я так и не смог оправдать надежд отца… Я говорил ему, что не гожусь.

Абрахим перескакивал с темы на тему, с наблюдений за князем на воспоминания о своем детстве. Володя не перебивал и слушал самым внимательным образом, понимая, что именно сейчас он сможет узнать о человеке очень много. Основная проблема большинства людей – неумение слушать других. Все готовы часами говорить о себе, любимом, но не слушать другого. Володю научили слушать и научили делать выводы из того, что говорят. Сейчас же для него весь этот поток слов был ценнейшим источником информации, хотя Джером и морщился, удивляясь, что господин не заставил заткнуться этого нытика и болтуна.

Тот наконец выдохся и замолчал. Володя тоже молчал, обдумывая и анализируя. В общем-то, ему сразу стало ясно, что этот человек по складу характера органически не мог возглавлять что-то, что требовало принятия каких-то решений, зато на вторых ролях был незаменим. Жаль, что его отец этого не понял. Сын был отличным помощником, исполнительным, точным, в меру самостоятельным в принятии решений, умел отыскать необычные ходы… из-за этого покойный и посчитал, что из сына выйдет отличный купец. Но стоило ему оказаться на первых ролях и… полная растерянность. Лишившись того, кто указывал ему направление, Абрахим заблудился в различных вариантах развития дел, хватаясь то за одно, то за другое, долго колебался в выборе, пока не становилось поздно. Отсюда и все беды. Будучи же умным человеком, он и сам это понял, хотя поздно. Теперь же он искал того, к кому можно примкнуть, кому могут пригодиться его знания. Чужеземный князь? А почему бы не рискнуть? К своим-то благородным не примкнуть, те его и на порог не пустят. Купец? С его репутацией только на должность подай-принеси. Да и от местных бандитов они его не защитят. Только бежать.

– Я понял. Пожалуй, я соглашусь тебя принять. Мне нужны помощники, но…

– Я выполню эту задачу.

– Хорошо. В таком случае придется тебе побыть посланником от местных родезских шпионов к герцогу Дорну Ансельму. Точнее, не к нему самому, а к тому, кто возглавляет первый отряд кораблей, который ожидается завтра. Твоя задача доставить ему вот это письмо, – Володя аккуратно положил на стол свиток, – и убедить его сделать одну вещь… Точнее, две. Первая – убедить его высадиться там, куда я покажу. Второе, что нужно будет сделать, – убедить после высадки отправить герцогу Дорну Ансельму послание определенного содержания. Поскольку ты посланец от местных шпионов, ты автоматически станешь главным специалистом в десанте по обороне города. Что нужно будет говорить командиру родезцев, мы сейчас с тобой обсудим… если ты по-прежнему согласен. Сам понимаешь, что если тебя разоблачат…

– Я согласен, милорд.

– Хорошо. Джером, будь добр, посмотри, чтобы нас никто не подслушал. Кстати, Абрахим, после того как мы закончим, ночевать тебе придется здесь, а завтра поедешь прямо с утра.

Джером неохотно вышел из комнаты и закрыл дверь. Жаль, а так хотелось услышать, что же там такого придумал князь, чтобы заставить родезцев сделать то, что от них требуется. Он сейчас дорого бы дал, чтобы услышать этот разговор, однако, несмотря на все любопытство, ему даже в голову не пришла мысль подслушать – боялся.

С Абрахимом Володя разговаривал часа три, разучивая с ним легенду, слова, которые надо сказать, в чем именно нужно убедить вражеского командира. Потом перепроверял, как тот запомнил. Этой части операции он придавал настолько большое значение, что послал подальше даже Конрона, когда тот заявился обсудить некоторые спорные моменты в будущей обороне. Тот, переговорив с Джеромом, понятливо покивал и поспешно ушел, а Володя вернулся в комнату, даже не заметив купца, которого такая оккупация личного кабинета явно не обрадовала. Мысленно тот уже проклинал момент, когда выделил для приватной беседы именно эту часть дома.

– Запомни, чем меньше врешь, тем меньше шансов, что тебя поймают на лжи. Потому ради всех богов не придумывай свою биографию! За каким чертом…

– Простите, а кто такой черт, милорд?

Володя устало плюхнулся на кресло.

– Повторяю вопрос: зачем ты приплел свои воображаемые заслуги перед родезской короной?

– Чтобы мне больше поверили.

Володя на мгновение задумался. Может, поискать кого получше? Но время! Время! Все упиралось в него. Утром гонец уже должен отправиться в путь, иначе все псу под хвост.

– Слушай сюда. Разговаривать ты будешь не с идиотами, и твоя ложь их не обманет. Потому запомни: правда, правда и ничего, кроме правды. Почти… В городе же тебя завербовал Раймонд. Поскольку особой любви к локхерской короне ты не питал, то ничего страшного в том, чтобы заслужить надежду избавиться от бандитов таким образом, не видел. Раймонда мы навестим завтра перед твоим путешествием, чтобы ты в случае необходимости смог его описать. Характерные его словечки, которые он часто употребляет в речи, я тебе тоже скажу. На кораблях его могут знать, и именно это придаст твоим словам больше доверия, а не мифические подвиги во имя Эриха. Теперь сначала.