Экзотеррика. Тьмир - Василий Головачёв Страница 21

– Доброе утро, коллеги. Что я пропустил?

– Посейдон назвал вариант гостя, посетившего Землю, фактором невероятности.

– Очень романтично, – усмехнулся Олег Протасович. – Ну, а вы к какому склоняетесь?

– Тартарианцы, – сказал Шмелёв. – Посейдон отдал этому варианту восемьдесят пять процентов вероятности. В принципе, все косвенные доказательства говорят в пользу этой оценки. В Ланиакее сидит разум, названный Копуном системой типа «рой». Он начал готовиться к зачистке Вселенной от «шлаков» агрессивных цивилизаций, сам будучи ничуть не лучше. «Рою» понадобились средства для достижения этой цели, и он не нашёл ничего лучше, чем использовать древних боевых роботов, уцелевших после войны на задворках Вселенной. Поскольку с тюрьмой джиннов у него произошёл облом, он пошёл дальше и обнаружил тюрьму моллюскоров.

– Всё это наши предположения, – поморщился Етоев.

– Разумеется, но они хорошо согласуются с возникшей ситуацией.

– Зачем посланцу тартарианцев надо было после захвата моллюскора лететь к нам? Что он собирался узнать или сделать?

– Реестр, – небрежно сказал Барашенков.

Лица присутствующих повернулись к нему.

– Реестр? – поднял брови Шмелёв.

– Что ещё? Если наши идеи правильны, тартарианцам-Властителям позарез нужны указатели, где полмиллиарда лет назад существовали цивилизации, участвующие в войне, и где могли остаться схроны роботов. А добыть сведения легче всего в инфоцентре.

– Цель достойная, однако нам надо прикинуть и дополнительные варианты.

– Ну, может быть, он рассчитывал покопаться на планетах Солнечной системы в поисках баз прежних её обитателей. Кстати, товарищи контрразведчики, вам не кажется, что наша Система пересыщена военными артефактами? Если учесть находку китайцев на Энцеладе, то всего в Системе найдены аж четыре древние базы. Не слишком ли много для такой рядовой звезды, как Солнце, и для такой рядовой цивилизации, как земная, существующей в те времена? Между прочим, по гипотезам психоисториков двести миллионов лет назад Солнечную систему контролировали летающие рептилии.

– Что ты хочешь этим сказать? – хмыкнул Шмелёв.

– Не является ли эта земная цивилизация рептилий, процветающая двести миллионов лет до человечества, зачинщиком всеобщей межгалактической войны?

– Ты даёшь, Олег! – крякнул Етоев.

– Почему нет?

– В Реестре нет ни одного доказательства, что рептилии владели Солнечной системой.

– Просто наши айтишники-шифровальщики ещё не дошли до места, где об этом написано.

– Что это нам даёт? – спросил Шаргин.

– Налицо предупреждение, вот и всё. Надо ещё раз обследовать все планеты и спутники на предмет нахождения на них баз и ускорить изучение Реестра.

– Потребуются дополнительные расходы.

Барашенков пожал плечами:

– Овчинка стоит выделки. Раз уж тартарианцы прибыли к нам за Реестром, то хранящаяся в нём инфа о военных базах представляет собой колоссальную ценность.

– В первую очередь всё-таки стоит уточнить, нашли китайцы на Энцеладе что-нибудь или не нашли, – сказал Етоев.

– Разведка получила задание, работает, – встрепенулся Шаргин. – Как только станет что известно, нам сообщат. Но ты затронул другую важную тему. Если тартарианцы, или кто там на самом деле, прилетели сюда за Реестром, то…

– Он сейчас готовится его выкрасть! – сказал Барашенков.

На мгновение все застыли, озадаченно глядя на него.

– М-мать твою! – очнулся Шмелёв. – Что-то здесь не так… если ты прав, то он не должен был светиться над Плесецком…

– Отвлекал.

Шаргин включил сеть «Аргуса»:

– Мак, данные по охране Института цифровых исследований!

– Посылаю, – отозвался кванк.

В глубине виома над столом начальника Коскона высыпалась горсть цифр, символов и слов, сопровождающая схему охраны Института. Из полученных сведений было видно, что все корпуса имеют по три пояса защиты, в том числе на материальном уровне, если иметь в виду скрытые автоматикой роботизированные системы обороны, имеющие в своём распоряжении роботов-фозмов и вооружённых беспилотных комплексов.

– Не вижу уязвимостей, – проговорил вглядевшийся в изображение Шмелёв. – Периметр защищён от любого нештатного проникновения. Ему даже ядерный взрыв не страшен. То есть любая ракета или дрон просто будут при обнаружении выброшены в космос по «струне».

– Ты не учитываешь возможности моллюскора, – покривил губы Барашенков.

– Какими бы он ни обладал, он не волшебник.

– Смотря до какого научно-технического уровня добрались его создатели. Мы тоже вплотную подошли к технологиям уровня «БОГ». Говорил же один наш предок[17], что высшие технологии ничем не будут отличаться от магии. Просто не всякий разум доживает до таких вершин развития.

– По-твоему, творцы моллюскоров достигли?

– В таких делах лучше перестраховаться, чем недооценить противника.

– Хорошо бы предупредить… – Шмелёв не договорил.

Над столом главы Коскона вырос вертикальный красный лучик, шишка компьютерного вириала[18] издала низкий гудок.

– Говори! – изменился в лице Шаргин.

– Объявлена тревога! – сухо сообщил Мак. – В Филях произошло вторжение в Институт цифровых исследований, уничтожена комплексная система охраны второго корпуса!

–..! – не сдержался Шмелёв.

– «На уши!» – вскочил из-за стола Шаргин, приказывая компьютеру объявить тревогу по Коскону.

* * *

Как ни торопились, подгоняя самих себя и тревожные службы, в Фили все прибыли уже к «разбору полётов». Информационная автоматика Института знала всё начальство Коскона «в лицо», и четвёрку контрразведчиков пропустили на территорию заведения беспрепятственно.

Представители Федеральной Службы охраны подъехали к месту происшествия позже команды Шаргина (так получилось из-за ранней встречи в офисе Коскона), и он вместе с подчинёнными допрашивал дежурную коалицию (компьютеры, системы автоматики, живые свидетели) без помех.

Из торопливого доклада дежурного на мониторе охраны (живого оператора) вырисовывалась следующая картина.

Началось всё рано утром, в пятнадцать минут шестого, с того, что отключился компьютер силовой защиты периметра всего Института. Пока его пытались перезапустить растерянные айтишники, «накрылся медным тазом» (выражение принадлежало дежурному) компьютер защиты второго корпуса, что повергло специалистов в шок, поскольку такое считалось невозможным даже теоретически.

Ещё через несколько секунд обрушилась система защиты лабораторного корпуса Института, сотрудники которого вместе с безопасниками ФСБ изучали копию Реестра Мёртвой Руки. «Облако» защиты непосредственно кванка лаборатории сопротивлялось до последнего, однако сдалось и оно.

В помещении повеяло холодом, заставив операторов удивлённо оторваться от мониторов, затем что-то случилось, и все эксперты (всего под утро здесь работало шесть человек) погрузились в сон, не успев сообразить, что происходит. Они уже не видели, как в комнате вылепился из воздуха прозрачный, почти невидимый шар диаметром около метра, выпустил такие же туманные «щупальца» и влился через них в терминалы всех компьютеров лаборатории.

Что произошло дальше, дежурный не знал. Об этом стало известно через несколько минут, когда Шаргину стали доступны показания остальных свидетелей и изучение компьютеров, память которых оказалась стёртой. От копии Реестра в лаборатории практически не осталось ни следа. Правда, в памяти Большого институтского кванка сохранились кое-какие фрагменты записей, получившие расшифровку.

Прибывшие к Институту руководители РКС и ЦЭОК выглядели виноватыми, но