Де’Бинэ Сача - Дмитрий Анатольевич Гришанин Страница 21

движуха такая завертелась, что я просто не мог остаться в стороне, — осклабился здоровяк. И без того нелепо длиннорукое дядино тело, вкупе с обезьяньим строением черепа, теперь (как оказалось в обнаженном виде) до кучи еще густо заросшее рыжеватой волосней, окончательно закрепила за Францем навеянный еще первым моим впечатлением образ орангутанга.

— Ну ты и урод, дядя, — не сдержавшись, выдал я ему прямо в наглое лицо.

— Но-но, племянничек. По шее давно не огребал, — дернулся было ко мне оскорбленный здоровяк. Но от размашистого резкого движения полетело на пол плохо зафиксированное на теле полотенце. И дабы не сверкать на людях открывшейся внезапно свистулькой (кстати, далеко не такой увесистой, как все остальное), вместо показательной выволочки мне, полностью оголившийся «мачо» вынужден был позорно сбежать обратно в ванную.

— И че ты только в этом орангутанге нашла? — совершенно искренне полюбопытствовал я у Кати.

— Сача, пожалуйста, только не начинай!.. — всплеснула руками слабая на передок подруга.

Да как так-то! Она же клялась, что больше с Францем ни-ни!.. — продолжал клясть судьбу-злодейку зациклившийся на своем горе рогоносец.

— Оно, конечно, весело тут у вас, ребят, — напомнил о себе опущенный на табуретку и временно всеми позабытый бедняга Люсьен. — Но подо мной уже, вон, сколько кровищи накапало. И если вы немедленно что-то с этим не сделаете, боюсь, я ща прям тут у вас кони двину.

После этого отрезвляющего «душа» мы с Кати встрепенулись и продолжили совместное лечение бедолаги.

Глава 19

Я наслаждался тугими струями теплого душа, барабанящими по спине и плечам, и невольно внимал очередным психам страдальца Каспера:

…Это не нам, а шкуре этой нужно было мыться идти! — верещал заезженной пластинкой сосед. — От нашего тела лишь слегонца помойкой пованивает. А от этой подстилки за милю Францем смердит. Фу, какая мерзость!..

Многочисленные укусы и царапины Люсьена, до приезда скорой, мы с Кати успели лишь худо-бедно обработать перекисью. Перевязывать же бедолагу принялась уже прибывшая на вызов бригада медиков. Далее, за считанные минуты превратив болезного в мумию, ухающую и стенающую из-за тугих повязок, Люсьена опустили на раскладные носилки и потащили в припаркованную у подъезда машину с мигалкой. Сочтя нас близкими пострадавшего (несмотря на горячие протесты Кати), медики вписали в протокол наши данные и оставили нам на руки копию с адресом больницы, куда они отвезут Люсьена.

Под шумок, пока мы общались с бригадой скорой, хитрец Франц тихонечко оделся и незаметно слинял из квартиры. Гребаный провокатор даже не попрощался, не говоря уж о том, чтоб извиниться. Раззадорил Каспера, и в кусты. А мне, вот, теперь это дерьмище расхлебывай.

…А ведь она мне клялась, что с ним давно все в прошлом! И я этой шкуре продажной поверил! Да как так-то!..

— Бро, ну хорош, — попытался я остановить этот до взблева опостыливший балаган. И нарвался, ожидаемо, тут же на яростный протест обиженки:

Что? По-твоему, я не прав? Любимая женщина в нашей с ней спальне переспала с моим дядей, и я должен сделать вид: будто на самом деле нифига не было! Так что ли по-твоему?.. Сука! Да я придушу эту шкуру нахрен!

— Ну, во-первых, рулю телом пока что я, так что пустыми угрозами не бросайся. А, во-вторых, Кати же призналась, что с Францем сегодня у них вышло случайно. И они до этого много лет не занимались сексом. По-моему, девушка была вполне искренна. Я, лично, ей поверил.

Шкура лживая слезу пустила — ты и повелся! — фыркнул Каспер в ответ. — А я, вот, нифига теперь в ней не уверен! Может, они каждый вечер тут у нас сношаются, как кролики, пока я там на гребаном фитнесе, как олень рогатый, впахиваю!

— Но, согласись, у тебя тоже имеется бурный роман на стороне? Ты ж с Поли в горизонтальной плоскости точно так же резвишься, за спиной у Кати, безо всякого стеснения.

И че?.. При чем здесь, вообще, Поли⁈ К тому же, технически кувыркался с ней сегодня ты, а не я. И выходит, что я сегодня Кати не изменил! А эта шкура продажная!..

Млять, да кому я пытаюсь чего-то доказать! — мысленно возопил, ударяя мокрой ладонью по лицу.

Взгляд сам собой зацепился за сбитые костяшки, свежие ссадины на которых всего за несколько часов уже практически заросли… Однако, какая эффективная целебная мазилка у Кати — прям, живительный бальзам какой-то.

…Выставила меня жалким рогоносцем! Да еще дядька — скотина! Ты видел, как он презрительно зыркнул на нас? Словно на ничтожное насекомое!..

— Бро, хорош сопли жевать, давай по делу, — перебил я «разбитое сердце». — Эта мазика, которой Кати сегодня…

Шкура. Называй ее просто: эта шкура, — уточнил обиженный придурок.

— Хрен с тобой. Эта твоя шкура…

Не моя, а просто: эта шкура!

— Да ты задрал, чудила озабоченный! — вспылил я. — Говорю ж: важный вопрос у меня! По делу!

Ладно-ладно, понял, не кипятись.

— Короче, мазилка которой ОНА сегодня смазала: следы старых ран на плече и бедре, синюшную борозду на шее и свежие ссадины на костяшках, откуда у НЕЕ в шкафчике эта реально эффективная лечилка появилась?

А вот нифига не угадаешь, — хмыкнул Каспер.

— А если угадаю, перестанешь мудака включать и будешь четко, без выкрутасов, отвечать на мои последующие вопросы?

Договор!

— Сдается мне, что рецепт этой мазилки Кати подкинул дядька Франц.

Твою мать! Ты че, до кучи, еще и мысли мои читать можешь⁈ — запаниковал Каспер.

— Не ссы, бро, не умею я в потаенные думки твои проникать, — фыркнул я, выключая душ.

Выбирался из душевой кабинки на мягкий резиновый коврик, пустил для маскировки воду в раковине и, вытираясь полотенцем, продолжил:

— А про Франца догадался, разглядев только что на его теле, руках и ногах множество шрамов. Резанных и колотых. Вот точь-в-точь, как у нас на плече и бедре. Только не свежих, а старых, давно и благополучно зарубцевавшихся. Вот я и смекнул: что дядя, определенно, умеет лечить ранения, схожие с нашими. Потому и предположил, что мазилку целебную для тебя Кати подбросил, скорее всего, он.

Звучит, вроде, логично, — проворчал оправившийся от шока Каспер.

— Потому что я с тобой, бро, предельно честен всегда. А ты, к сожалению, до сих пор относишься ко мне с опаской.

Ага, в твое бы тело чужака подбросили, я