Василий Головачев - Смерч Страница 21

Как-то в разговоре с Котовым Иван Терентьевич затронул тему потенциальных возможностей тхабса, имеющего некие интервалы использования. Но это было давно, и Василий Никифорович помнил лишь то, что тхабс может изменять состояние владельца не только в интервале «разрешённой неизвестности», дающей право переходить границы «розы», но и в интервале «разрешённой хроноинверсии». Однако вспомнил об этом Котов только сейчас, перед самым походом, пожалев, что не выяснил у Парамонова суть темы.

– Забыл что? – оценил его застывший взгляд Самандар, проницательный, как психиатр.

– Нет, ничего, всё в порядке, – встряхнулся Василий Никифорович. – Вспомнил давний разговор с Иваном Терентьевичем.

– О чём?

– Потом поговорим. Ты готов?

– Как пионер.

– Тогда помчались. Сначала выходим в «мир А», потом решим, куда двигаться дальше. Не напороться бы на сторожевых псов.

Василий Никифорович имел в виду особые программы контроля границ реальностей, способные приобретать физическую сущность и плоть.

– Асата убил ещё пентарх Удди, – пожал плечами Самандар. – Если никто его не заменил, нас не перехватят.

– Посмотрим.

Василий Никифорович задержал дыхание и мысленным усилием сдвинул диапазоны чувственного восприятия мира вокруг. Сработал тхабс. Сознание вылетело за пределы всех частотных уровней психики и тут же восстановилось вновь.

Путешественники оказались в «мире А» – «ближайшем» к Материнской реальности «лепестке розы», представлявшем собой мир искусственных объектов. Оба уже не раз посещали сей не слишком гостеприимный уголок «розы» и теперь с любопытством начали озираться, вспоминая пейзажи и сооружения.

Со времени боя семёрки землян с пентархом Удди здесь ничего не изменилось.

Город, некогда славившийся своим архитектурным разнообразием и совершенством, перестал существовать. Все его здания оплыли, как стеариновые свечи, превратились в полупрозрачные и молочно-белые сталагмиты, частью растрескавшиеся, частью рухнувшие на землю. Здание, на крыше которого появились Посвящённые, осело, превратилось в горбатый мост, расколотый пополам, но ещё держалось. Лес, заполнявший в давние времена пространство между зданиями, изменился до неузнаваемости, превратился в «мотки проволоки» и «паутинные наросты» красного цвета.

Изменилась даже равнина, где произошло столкновение людей с иерархом Круга: она теперь напоминала своеобразный, застывший во время шторма океан зеленовато-синего цвета. Город теперь стоял в круглой чаше диаметром в несколько километров и, казалось, вот-вот будет затоплен бушующими волнами.

В густо-фиолетовом небе «подсферы А» светились два тусклых желтых «одуванчика», мало напоминающие звёзды или планеты. Что они собой представляли, не знал ни Котов, ни Самандар.

– Похоже, хозяин А-уровня здесь так и не появился, – нарушил молчание Василий Никифорович. – Не помнишь, кто из иерархов отвечал за него?

– Никогда не интересовался.

Самандар подошёл к краю бугристой крыши здания, глянул вниз, вернулся.

– Нам нужен проводник. Или хотя бы кто-нибудь, кто видел Стаса с Марией.

– Может, попробуем вызвать стража границы?

– Как? Постучать в рельс? Посвистеть?

Василий Никифорович усмехнулся.

– Ты плохо знаешь возможности тхабса. Иван Терентьевич говорил, что тхабс может даже отправлять адепта в прошлое.

– Сказки. К тому же не я плохо знаю возможности тхабса, а он подчиняется мне, освобождая свои силы в соответствии с уровнем Посвящения. У меня всего третья ступень, это порог Элохим Мириам, чего явно недостаточно для инициации остальных диапазонов тхабса. Может быть, тебе удастся? Твой уровень выше.

– Всего на одну ступень.

– Попробуй.

Василий Никифорович с сомнением пригладил волосы на затылке, посмотрел на «одуванчики» в небе А-мира. Показалось, один из них подмигнул.

– Ладно, попытка не пытка. Таблеточку бы мне…

– Какую таблеточку? – не понял Самандар.

– Анекдот вспомнил. Приходит больной к врачу: «Доктор, вы мне эти таблетки прописали, чтобы я сильнее стал?» – «Да, а в чём дело?» – «Я пузырёк не могу открыть».

Вахид Тожиевич остался невозмутимо-озадаченным, и Котов невольно засмеялся:

– Похоже, анекдоты тебе надо рассказывать дважды. А таблеточка, увеличивающая силы, не помешала бы.

Он сосредоточился на связи с внутренним пространством подсознания, где были записаны законы управления тхабсом, но не стал преодолевать порог «включения» магического оперирования. Деликатно «постучался в запертую дверь»:

«Я хочу, чтобы меня услышали жители этого мира. Как это сделать?»

По сознанию словно провели пушистой кисточкой, заставляя мысли «метаться и потрескивать», как электрические искорки.

«Эй, есть тут кто живой?» – мысленно позвал Василий Никифорович, ощущая эйфорический прилив крови к голове.

И тотчас же его мысленный голос набатом ударил с небес, покатился во все стороны, как гром после удара молнии.

Вздрогнул Самандар, хватаясь за рукоять ножа.

Вздрогнул сам Котов, не понимая, почему слышит мысленно произнесённую им фразу в звуковом диапазоне.

Из развалин и зарослей «паутинолеса» под стенами зданий города прилетело гулкое эхо, и всё стихло.

– Получилось? – осведомился Самандар.

– Не знаю, – смутился Василий Никифорович. – Опыта нет. Может, тхабс меня неправильно «понял».

– Но он все-таки послушался… – Самандар не закончил.

Мир вокруг потряс громовой рёв!

Здания-сосульки города, покрытые трещинами, зашатались, некоторые из них рухнули, превращаясь в облака белой сверкающей пыли. Площадь неподалёку от здания, на крыше которого стояли земляне, треснула, из её центра в небо ударил фонтан светящегося сиреневого тумана. Этот фонтан расплылся грибообразным облаком на высоте двухсот метров, чуть выше уровня крыши, и с треском превратился в самого настоящего циклопа: уродливая фигура с толстыми ногами, покатые плечи, громадный живот, волосатая грудь, блестящая безволосая голова-бугор с одним глазом, в руке гигантская палица с шипами. Циклоп заметил путешественников, поднял палицу.

– Кто меня звал?! – раздался гулкий, едва ли не уходящий в инфразвук голос.

– Мы, – ответил Василий Никифорович, отчего-то совсем не испытывая страха. – Кто ты?

– Я Асат, страж границы!

– Врёт, – хладнокровно заметил Самандар. – Асата уничтожил Удди, прямо на моих глазах.

– Я не вру, – прогрохотал циклоп, вздымая палицу выше. – Я не живое существо, я адаптированная программа контроля границы.

– Может быть, его кто-то восстановил? – предположил Василий Никифорович. – В другом облике?