Антон Демченко - Воздушный стрелок. Учитель Страница 21

В общем, через полчаса я перестелил собственную постель и, оставив спальню в распоряжении нареченной, отправился в общую комнату, где Хромов уже раскладывал кресло, превращая его во вполне удобную кровать. Обеспечив гвардейца постельным бельем и подушкой, я вздохнул и, отперев дверь в небольшую комнатку — закуток, изначально рассматривавшуюся мной, как гостевую, шагнул через порог. Над полом тут же взвились фонтанчики пыли. Я оглядел помещение, заваленное стащенным со всего дома хламом, и поморщился. Вот сколько раз обещал себе, разобрать эту барахолку и всё время ведь находились какие‑то более важные дела. М — да.

Поднятый эфиром, вихрь вымел весь сор и пыль в предусмотрительно распахнутое мною окно и, протащив мелкий мусор через двор, распался где‑то за воротами. Вот, заодно и комнату проветрил.

На организацию спального места ушло еще минут десять. Благо, в комнате стояла вполне приличная кровать, купленная мною одновременно с остальной мебелью. Другое дело, что спихивая в «гостевую» всякий ненужный хлам, я успел завалить эту самую кровать кучей каких‑то коробок… Пришлось перетаскивать их в свободный угол комнаты.

Окинув взглядом итог незапланированной уборки, я удовлетворенно кивнул и, постелив перетащенное из своей спальни постельное белье, со сладким зевком, рухнул на кровать. Глаза слипались, и спать я хотел просто неимоверно. Но, не судьба…

Легкие шаги за дверью я расслышал позже, чем выкрученная для тренировки на повышенное внимание, чуйка сообщила, что по дому шарится одна неугомонная нареченная. Вот, входная дверь в мою комнату тихонько скрипнула.

— Кирилл, ты не спишь? — Тихий шепот раздавшийся в помещении, заставил меня вздохнуть.

— Нет, но предупреждаю, вопрос «почему», станет последним в твоей недолгой и такой яркой жизни. — Пробурчал я, открывая глаза. Не то, что бы я хотел что‑то увидеть, но… если они останутся закрытыми, то чувствую, не пройдет и минуты, как я провалюсь в сон.

Открыл. Черт! Лучше бы я уснул. Моих собственных умений и лунного света, льющегося в окно, оказалось вполне достаточно, чтобы рассмотреть наряженную в полупрозрачное нечто, Ольгу. Как там… Обходя окрестности Онежского озера, отец Онуфрий обнаружил обнаженную Ольгу… Твою дивизию, ну за что?!!! Чёртовы гормоны, чёртовы евгеники… арргх!

— Девушка, если ты сейчас не исчезнешь из моей комнаты, одной девушкой на свете станет меньше. Это я тебе могу пообещать. — Прикрыв глаза и пытаясь избавиться от продолжающей маячить перед мысленным взором соблазнительной картинки, тихо проговорил я. Р — родители — экспериментаторы, чтоб им… ну мамы, ну подсуропили!

— Ты меня убьешь? — Так же тихо поинтересовалась Ольга. Вот только тон… и направление движения, как то не соответствовали предположению. Ей бы к двери податься…

— Это заразно. — Констатировал я, все еще стараясь избавиться от сладкого видения под закрытыми веками. Безуспешно, разумеется.

— Что именно? — А вот теперь в голосе нареченной явно послышалось любопытство.

— Дурость женская, обыкновенная. Судя по всему, она передается воздушно — капельным путем, и ты ею заразилась. От Линки, должно быть.

— Что?! — Кхм, кажется, я что‑то не то сказал. Или меня не так поняли… Впрочем, разбираться буду потом. А пока…

Рывком переместившись за спину уже приготовившейся к удару Ольги, я мысленно перекрестился и… сжал ее в объятьях, пока нареченная не разнесла комнату к чертям… Один раз такой фокус мне уже удался, так почему бы и не повторить?

Кипевший вокруг девушки, Эфир неохотно улегся, но не успел я перевести дух, как входная дверь буквально впечаталась в стену, а в проеме возникла массивная фигура Хромова.

— Ох. Прошу прощения, я подумал… впрочем, неважно. — Рассмотрев Ольгу в моих объятиях, прогудел гвардеец и, заговорщически мне подмигнув, исчез, словно его и не было. И только тут я понял, что нареченная уже не прижимается ко мне спиной и… тем, что ниже, а неведомым образом развернувшись в кольце рук, внимательно смотрит мне в глаза.

— Я поговорю с тобой о Малине Федоровне… утром. — Тихонько проговорила Оля, прижимаясь ко мне… и честно, я даже возражать не стал. Ни о времени, ни о теме. Не до того…

И чёрт с ним, со сном, на пенсии отосплюсь!

Валентин Эдуардович Бестужев перечитал записку, оставленную ему сбежавшей дочерью, после чего активировал браслет и заново прочёл присланное утром письмо от Хромова. Прикрыл глаза, вздохнул и… ухмыльнулся.

— Всех обошла. Все споры разом… Но, бедный Кирилл. Ему ж теперь от разъяренных ухажёров отбиваться и отбиваться. Впрочем… — вспомнив короткий рассказ гвардейца о способностях бывшего Громова, Бестужев хмыкнул, — большой вопрос, кому в действительности нужно сочувствовать. Ему, или его будущим противникам.

Тут браслет вновь подал сигнал и его владелец углубился в изучение ещё одного письма… по прочтении которого, довольная улыбка Бестужева превратилась в весёлый оскал, а потом Валентин Эдуардович разразился гомерическим хохотом.

— Ну Кирилл, ну затейник! Ладно, помогу и сообщу… вовремя. — Бестужев залил присланную копию чека в память браслета и, рассмеявшись, покачал головой. — Да. Вот уж действительно, два сапога — пара.

Глава 4. Карты, Ольга, два ствола…

Утром выяснилось, что ни я ни Ольга, толком не знаем, как нам себя вести. У нареченной, это, вообще, первый опыт, а я… я попросту уже забыл, каково это, просыпаться в одной постели с женщиной и, от накативших, казалось, давно и прочно забытых ощущений, пребывал в состоянии томной задумчивости. Тормозил, проще говоря. А учитывая гормональный шторм в наших организмах, Ольгино смущение и ещё больше усугублявшие его, ехидные ухмылки Хромова… в общем, это было сложное утро. Хорошо ещё, что Оля оказалась в курсе кое — каких специфических лечебных техник, которые легко справились с некоторыми последствиями бурной ночи и изрядно облегчили её первый опыт.

А вот то, что меня периодически накрывает волнами её эмоций, в которых страшным коктейлем смешалась нежность, радость, смущение и старательно, но безуспешно подавляемое желание… стало для меня сюрпризом. Причём, мне даже не нужно напрягаться, чтобы уловить исходящий от Ольги эмоциональный фон. И кажется, этот процесс обоюдный. Нас словно что‑то «настроило» друг на друга, как два передатчика. «Что‑то»? Хм, а я был бы не против повторить процесс «настройки», м — да…

Стоп. Я поднял взгляд на девушку, сидящую напротив меня за накрытым к завтраку столом, и покачал головой.

— Оля, возьми себя в руки. Сосредоточься. — Медленно, с расстановкой проговорил я, но в себя Ольга пришла только после насмешливого фырканья Хромова, сидящего рядом и уничтожавшего завтрак с методичностью и скоростью шредера.