Андрей Ливадный - Изоляция Страница 21

– И?

– Пришлось откорректировать твою судьбу. В их представлении ты подвергся облучению и остался на Земле. Корабли прибывают на Альбион от твоего имени. С каждым мы посылаем короткую видеозапись. Они считаю тебя героем.

– Вы им лжете?!

– А как же иначе? Разве помощь, пришедшая от врагов, будет принята?

Антон мрачно промолчал.

Еще одна ловушка захлопнулась.

– Почему раньше ничего не сказал?

– Ты не спрашивал, – спокойно отреагировал скелх. – Прими сложившееся положение. У нас много дел. Ты не должен отвлекаться. Близкие тебе люди в безопасности.

– Угу. Если записи с Альбиона не подделка, – хмуро обронил Антон. Удар он принял, но на душе вновь стало тяжело, тревожно.

– Ты представляешь для омни определенную ценность, – скелх оперировал своими понятиями. – Твое душевное равновесие важно. Доставить технику на Альбион несложно. Записи правдивы. В них нет мистификации. Можешь прогнать их через нейросеть корабля, удостовериться в подлинности.

Антон лишь сумрачно кивнул.

За год он сжился с Нейрусом, научился принимать его без враждебной настороженности, и это обстоятельство тревожило. Да и с Бобом, как ни странно, отношения наладились. Почему? Они враги. А я заложник. Игрушка в их руках. Инструмент для достижения непонятной пока цели.

– Сегодня мы погружаемся в гиперкосмос, – нарушил его мысли скелх.

– Я должен радоваться?

Скелх лишь пожал плечами. Он тоже учился, перенимал формы общения, присущие людям.

На борту корабля царил привычный сумрак. Стерильная атмосфера, теплый сухой воздух. Здесь Антон чувствовал себя наиболее комфортно. Отсеки Нейруса были надежно изолированы. Там царили иные условия, работала особая система поддержания жизни.

Первый этап адаптации давно завершился, и теперь фокарсианский нейрокомпьютер набирался опыта с каждым новым вылетом. Он прочно ассоциировал себя с космическим кораблем, принимая «Корпускул» как обитель духа, надежное и крепкое механическое тело.

– Привет, Антон! – Выращенные Нейрусом мембраны прятались среди деталей облицовки, служили своего рода динамиками. Ему нравилась вербальная форма общения.

Антон не ответил, прошел в рубку, уселся в кресло. Две белесые жилы тут же изогнулись, впились в виски.

– Что случилось? – Корабль перешел на мнемоническое общение.

– Не твои проблемы, – отрезал Антон.

Нейрус не обиделся. Он демонстрировал постоянное дружелюбие, хотя человек редко отвечал ему схожими чувствами.

Антон привычно погрузился в иное восприятие.

– Нам разрешен старт, – сообщил Боб, используя модуль технологической телепатии.

Гиперкосмос.

Непостижимое для разума измерение, иное пространство, где все пронизано энергиями, но нет материальных тел, кроме искусственно созданных, попавших сюда волею разумных существ.

Скелх боялся. Нейрус испытывал жгучее любопытство. Ощущения нейрокомпьютера неожиданно зазвучали в унисон с далекими воспоминаниями Антона: он переживал схожие эмоции, когда кочующий лес останавливался недалеко от побережья.

Мальчишку манило море. Его глубины казались загадочными, полными нераскрытых тайн, но действительность обманывала ожидания. Можно нырять сколько угодно, но в мутно-коричневатой воде ничего толком не разглядишь, разве что промелькнет и тут же исчезнет смутный силуэт обитателя глубин.

Перед прыжком на координаты Земли Антон добросовестно изучил устройство внепространственного двигателя, тщательно проштудировал научные данные, касающиеся гиперкосмоса, и сделал для себя не очень приятный, но очевидный вывод: люди сумели проникнуть в иное измерение, научились путешествовать в нем, однако не раскрыли тайн истинной структуры мироздания, лишь соприкоснулись с ними на практике.

Прыжок проходил в автоматическом режиме. По курсу корабля генераторы гиперпривода создавали пробой метрики пространства, далее в работу включался специализированный навигационный блок. Для пилота несколько минут проходили в томительном ожидании. Экраны внешнего обзора транслировали абсолютный мрак. Вибрировал корпус. Искажались данные, поступающие от внешних датчиков, затем в определенный миг второй контур двигателя генерировал импульс, и звезды внезапно появлялись на экранах в виде длинных, медленно гаснущих, превращающихся в яркие точки росчерков.

Сегодня все происходило иначе, на непостижимо высоком уровне технологий.

Как будто мутную воду тщательно отфильтровали, сделав ее кристально чистой, прозрачной.

Антон впервые увидел структуры гиперкосмоса благодаря прямому контакту с Нейрусом и сотням датчиков, установленных скелхами в обшивке «Корпускула».

Он едва не ослеп. Энергии пылали перед мысленным взором, образуя сложнейшую сеть. Стоило увидеть это, сравнить обновленное восприятие с чернильной тьмой и понять, насколько цивилизация омни опередила человечество в развитии!

Нейрус, не получая команд, растерялся, лишь Боб сухо произнес:

– Мы в безопасности.

Иногда его скупые комментарии не успокаивали, а злили!

– Смотри. Запоминай. Я буду давать некоторые пояснения.

– Может, поменяемся местами? – Антон заметно нервничал.

– Если потребуется, – невозмутимо ответил скелх и тут же приступил к пояснениям: – Большинство энергий, образующих структуры гиперкосмоса, недоступны для восприятия. У вас, – он подразумевал человеческую цивилизацию, – еще не было устройств, способных фиксировать их.

– Но наши корабли совершали прыжки!

– Смотри. – Боб сделал переключение, и феерия прозрачного разноцветного пламени угасла. Мрак ринулся со всех сторон, объял корабль. Словно Антон и Нейрус ослепли, хотя нет, на фоне тьмы тонкими, едва приметными прожилками продолжали тлеть три нити. – Так воспринимали гиперкосмос первопроходцы из числа людей, – прокомментировал скелх. – Самые мощные энергетические потоки, связующие близко расположенные звезды, воспринимались вашими приборами в виде едва заметных линий. Вдоль них и прокладывался курс.

Он снова подключил датчики, и тьма мгновенно растворилась в прозрачном пламени, переливающемся всеми цветами и оттенками. Миллионы энергетических жгутов сплетались в сложнейшую сеть. Некоторые выглядели толстыми, ослепительными, другие были похожи на нитевидные ветвящиеся разряды.

Разница в восприятии оказалась столь огромна и очевидна, что Антон подавленно промолчал.

Нейрус напряженно и растерянно внимал происходящему.

– Для такой детализации явлений, а главное – их правильной трактовки земной науке понадобились бы тысячи лет развития, – невозмутимо продолжил Боб. – Гиперпривод «Корпускула» усовершенствован. Мы погрузились в гиперкосмос, но не покинули звездную систему, не совершили прыжок.

– Почему? – спросил Антон.

– Сегодня в этом нет необходимости. Ты должен понять: твоя воля управляет кораблем. Ты решаешь, каким курсом следовать, на какое расстояние переместиться. Принципиальной разницы между прыжком на один километр и перемещением в соседнюю звездную систему нет.

Не хотелось показывать Бобу степень своей растерянности, невежества в вопросах, связанных с гиперкосмосом.

– Технологии омни открывают возможности, недоступные большинству цивилизаций. Тебе повезло. – Скелх говорил дружелюбно, за истекший год его манера общения значительно изменилась, в речи все чаще проскальзывали интонации. Он так же, как Нейрус, учился у Антона эмоциональности. – Какое определение давала земная наука энергетической вселенной? – неожиданно спросил он.

– Полагали, что гиперкосмос – это фундамент мироздания, – ответил Антон. – В его структурах надеялись обнаружить гравитационные связи между материальными объектами трехмерного континуума, но помешала война.

Скелх одобрительно кивнул. Последнюю фразу Антона он проигнорировал.

– Ученые твоей цивилизации шли по верному пути. Внимательно взгляни вокруг. Обрати внимание – многие энергетические линии перемещаются. Как думаешь, почему?

Антон нахмурился. Откровенно говоря, он не ожидал увидеть такое. Гиперкосмос прочно ассоциировался с неведомым, недоступным пониманию явлением. Прозрение, сравнимое с шоком, владело им, но рассудок после годичных тренировок приобрел высочайшую степень адаптивности. Постоянный мнемонический контакт с Нейрусом изменил процессы мышления.

Он схватывал информацию на лету. Если структура гиперкосмоса действительно отражает все гравитационные взаимодействия вещества, то ответить на вопрос скелха не так и сложно! Боб сказал, что мы не покинули звездную систему? Теперь мысленный взгляд Антона придирчиво изучал окружающее пространство. Оттенки сияния различной интенсивности он пока не мог классифицировать, а вот пылающие «канаты», «жгуты» и «нити» (рассудок нашел аналогии и воспользовался привычными понятиями, определяя визуальные образы) привлекли пристальное внимание. Наиболее мощные структуры уходили в бесконечность, выглядели незыблемыми. Те, что слабее, тоньше, вели себя иначе. Отдельные нити и даже участки внепространственной сети находились в движении. Вдалеке от «Корпускула» датчики фиксировали ярчайшую концентрацию энергий, служившую источником разнообразных структур.