Сергей Коротков - Мы — сталкеры. В прицеле неведомого. Авторский сборник Страница 21

Все происходило словно не с Ольгой, она как будто наблюдала себя со стороны, и единственной ее мыслью было: «Господи, дай мне сил не сойти с ума». Раньше она не хоронила ни близких, ни даже дальних родственников.

Справа от могилы Маузера упокоился профессор биологии, слева – руководитель оркестра. Скучно будет Маузеру в такой компании.

Когда вдалеке появились люди, несущие обитый красным бархатом гроб, Ольга схватила Вальку за руку.

Этого просто не может быть. Мир не может вот так обрушиться в один миг. Да, они с Маузером ссорились, да, иногда не понимали друг друга, и ей порой хотелось послать его к чертовой матери, но только сейчас Ольга поняла, как много его в ней. По сути, она – его отражение. А сейчас не от чего отражаться. Он лежит в деревянном ящике, который скоро опустят в землю и закидают землей. Это уже не ее муж, а просто остывшее тело.

Гроб поставили на присыпанную землей траву. Незнакомые люди сдвинули крышку. Ольга сжала пальцы на запястье Вальки и зажмурилась. С покойными положено прощаться, но ей казалось, что если она посмотрит на Игоря, окоченевшего, равнодушного, то унизит его. Его нужно запомнить язвительным, ухмыляющимся, злым.

– Крепись, – на самое ухо шепнул Валька.

Ольга распахнула глаза. На негнущихся ногах подошла к гробу и застыла, обхватив себя руками. Сейчас двадцать пар глаз уставились на нее и чего-то ждали. Слез? Пафосного прощания?

Ольга села рядом с гробом, погладила длинные черные волосы Маузера, коснулась родного лица, татуировки на обезображенной шрамами щеке и отдернула руку. Если сначала верилось, что он жив, кто-то большой и сильный придет, вмешается, остановит безумие, то сейчас она поняла: нет. Склонившись над Маузером, она шепнула:

– Я очень тебя люблю. Прощай.

И побрела прочь. Застучал молоток, забивающий гвозди. Она остановилась, сжала кулаки. Хотелось растолкать всех, откинуть крышку, обнять его, сделать хоть что-нибудь, изменить… Но нет, она уже его потеряла.

Валька подошел к ней, заглянул в глаза.

– Мы расследовали исчезновение Артюхова, – прошептала она, оглянулась через плечо: могильщики орудовали лопатами, земля с легким всхлипом падала на деревянный гроб. – Там… новые разработки, выход в вирт, борьба за власть… Артюхов нашелся, а Игорь… В общем, его враги тоже мертвы. Что там было… не до того пока.

Валька огляделся и присвистнул:

– Посмотри, кто к нам идет.

Артюхов боялся, что сотрудники «Парадиза» состоят в преступном синдикате во главе с Фрайбом, и потому будут готовы рвать врагам глотки за босса, но оказалось, что они понятия не имели, чем контора занимается на самом деле.

Там работали настолько отмороженные ребята, что даже не узнали Артюхова, и охранник отказывался впускать его на этаж. Несмотря на ранний час, в конторе царило оживление. Табачный дым тянулся из туалета, звенели голоса, кто-то громко хохотал. Артюхов поморщился, распахнул дверь в кабинет с рабочими местами, разделенными перегородками, и велел заткнуться.

– Игнат Кириллович! – радостно воскликнула девушка, скрытая перегородкой.

Девушка поднялась, и он узнал Милену, пациентку хосписа. На ее лице алели пятна – признак системной красной волчанки. Болезнь быстро прогрессировала, и жить Миле оставалось лет пять.

Игнат пожалел ее и после курсов для программистов взял в «Парадиз». Ей не хватало опыта, но она старалась. Светлым людям надо помогать, их мало, и, к сожалению, судьба не делает им скидок: в прошлом году ее муж погиб в автокатастрофе.

Над ее рабочим столом висела картинка из какого-то фильма о светлом будущем: сферическое стальное здание, утопающее в цветах, и девушка-эльфийка. И фотографии: свадебные, они с мужем на курорте, они же в лесу, на яхте, в ролевках. Вот он переодет рыцарем, вот он в костюме советского солдата. Страшненький, с узким лицом и водянистыми глазами чуть навыкате. Если состарить его лет на десять и добавить бородку, то лучшего претендента на роль Мефистофеля не найти.

– Как дела, Мила? – поинтересовался Артюхов.

– Воюю, – улыбнулась девушка. – Рада, что вы вернулись!

– Пойду я поработаю.

Перед компом Фрайба поставили фотографию, перевязанную траурной лентой. Артюхов осмотрел кабинет и отправил фото в мусорное ведро, а сам занялся изучением матчасти.

Путем проб и ошибок он выяснил, что связь с Зоной потеряна навсегда, о ней остались одни воспоминания и наработки локаций, в частности – эскизы гигантского могильника ядерных отходов, который придумывался без участия Артюхова.

Менты не найдут компромат, даже если очень сильно захотят.

Сотрудники «Парадиза» нарезали круги вокруг большого босса, но никто не решался приставать с расспросами. Еще раз попытавшись наладить связь с Зоной, Артюхов вздохнул с облегчением, вытянулся в кресле и с хрустом потянулся.

Теперь следует наведаться в «Сигму», потом в клинику, успокоить сотрудников, что-де все нормально, «Мыс доброй надежды» будет работать. Расформировывать его надо не раньше, чем через три месяца, иначе это будет выглядеть подозрительным.

Попросив сварить кофе секретаря, мальчишку с жидкими белыми патлами, Игнат решил выстроить в голове план.

Итак, что мы имеем? Фрайб запрятал наработки неизвестно куда. В Москве случились массовые психозы. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы проследить закономерность: память потеряли все, кто пользовался линзами дополненной реальности. Он, Игнат Артюхов, руководил разработкой, значит, подозревать будут его. Как отбиваться? Лучше заранее созвониться с адвокатом на случай, если события примут неблагоприятный оборот.

Да вы что! Какие такие манипуляции сознанием? Я слыхом ничего не слыхивал, даже моя жена пользовалась линзами. А я – ретроград, поэтому не доверяю высоким технологиям. Узнал, что Фрайб одержим идеей мирового господства и ведет свою игру, у него армия зомби, спрятался, попытался ему помешать.

Как работает система? Да откуда мне знать! Фрайб у нас компьютерный гений, с него и спрашивайте. Тому взятку, этому взятку – и все отлично. Игнат Артюхов – герой и страдалец, Маузеру – орден посмертно.

Котова, который попытается рассказать правду, чтобы реанимировать наработки и получить вольную, менты вряд ли послушают: правда слишком фантастична и эфемерна, а вот предложенные денежки вполне реальны.

Итак, все отлично. Игнат Артюхов, поздравляю тебя! Осталось поехать в «Сигму», узнать, как там обстановка, и тогда принимать окончательное решение.

Но прежде он по старой привычке заглянул в новостную ленту: не чтобы прочесть о чудесном возвращении Игната Артюхова, а чтобы держать руку на пульсе времени.

Белобрысый парнишка скрипнул дверью, поставил на край стола кофе и тарелку с шоколадными конфетами:

– Приятного аппетита, – он обворожительно улыбнулся и мотнул головой, отбрасывая с лица прядь волос.

– Спасибо, свободен. – Артюхов отхлебнул кофе и уставился в экран.

Казалось, в мире произошло единственное событие – таинственная блокада Наро-Фоминска. Люди, потерявшие связь с близкими, осаждали ментовки. Менты ничего не знали и разгоняли их. Добровольцы пытались пробраться в городок и выложить отчеты о случившемся, но ни у кого ничего не получалось: смельчаков или ловили военные, окружившие Наро-Фоминск плотным кольцом, или те таинственным образом исчезали.

Активизировались тарелочники всех конфессий. Одни говорили, что туда упал НЛО, и теперь область на карантине. Другие вещали, что начался конец света и открылись врата в ад.

Месяцем раньше Артюхов попытался бы во всем этом разобраться, сейчас же его больше заботило собственное довольно шаткое положение.

Допив кофе, он выключил комп, набрал Тоху, сказал, что спускается.

«Хаммеру» не нашлось места на парковке, и Тоха ждал поодаль, за поворотом, возвышаясь над прохожими. Артюхов помахал ему, ускорил шаг. Все-таки он правильно сделал, отправив остальных телохранов по домам. И еще заметно облегчало жизнь происшествие в Наро-Фоминске: журналисты отстали и теперь коршунами вились там. Вспомнился ворон, воздушные потоки, и Игнат невольно задрал голову, с тоской уставившись на белесое августовское небо.

– В «Сигму», – скомандовал он, плюхаясь на сиденье.

Пока все складывалось наилучшим образом, от удачи кружилась голова, и Артюхов расслабился. Неспешно прошел ресепшен и направился к лифту, но ему навстречу двинулись два человека с цепкими взглядами, в одинаковых темно-синих костюмах: один плечистый и высокий, второй круглый, среднего роста.

– Добрый день, – проговорил тот, что был выше, потер до синевы выбритый массивный подбородок с ямкой и развернул удостоверение. – Игнат Артюхов?