Василий Головачев - Ультиматум [сборник] Страница 22

— Это что, Центр управления полетами? Очень похож. Я видел по телеку. Или какой-то вычислительный центр?

— Ну, нечто в этом роде, — кивнул Фадеев. — Ты не читал роман Азимова «Конец вечности»?

— Читал в детстве. А что? При чем тут Азимов?

— Он был посвящен в наши дела. Организация «Вечность» существует, хотя и не в том виде, в каком описал ее известный писатель-фантаст. То, что ты видел, это лишь кустовой терминал, один из районных центров анализа накапливаемых искажений реальности. Но не спеши, давай обо всем по порядку.

Фадеев остановился перед последней дверью коридорчика, поднял руку, прижимая ладонь к выпуклости на стене. Из черного окошечка над выпуклостью выстрелил бледный синеватый лучик света, заглянул ему в глаз и спрятался обратно. Дверь с тихим шипением отодвинулась в сторону, и молодые люди вошли в небольшой кабинет, похожий на сотни подобных ему кабинетов правительственных или коммерческих офисов. Стол с компьютером, стол для гостей с четырьмя стульями, два стеклянных шкафчика с книгами и хрусталем, шкаф для одежды, сейф, светопанели, ковер на паркетном полу, картина на стене (пейзаж в стиле Шишкина: ели, ручей, коряга поперек). Но взгляд Панова зацепился не за эти детали, а за окно, из которого на пол помещения падал сноп света. За окном виднелись небо с облаками, деревья, часть пруда. Это было очень странно, ведь Станислав четко помнил, что он находится глубоко под землей.

— Видеокартинка, — раздался чей-то голос, и Панов наконец разглядел хозяина кабинета, сидевшего вполоборота к столу за экраном компьютера.

Он был крупного сложения, с круглой бритой головой, тяжелым лицом и мощным лбом, под которым светились легкой иронией умные глаза.

— Присаживайтесь, — кивнул он на стулья. — У меня мало времени, поэтому обойдемся без восклицаний «не может быть!» и прочих эмоциональных выражений. Меня зовут Павел Феоктистович, я эвменарх данного регулюма. — Бритоголовый посмотрел на Фадеева. — Вы ввели его в курс дела?

— Не успел, — качнул головой Александр. — На него вышли охотники Фундатора, пришлось срочно бежать.

— Понятно. Тогда я обрисую ситуацию в двух словах, а вы потом ответите на все вопросы и поговорите обо всем подробней. Подумали, где можно будет применить его возможности?

— Все произошло слишком неожиданно, — признался Фадеев с беглой усмешкой. — Мы знакомы со Стасом уже два месяца, но я никак не думал, что он может так четко видеть изменения реальности.

— Как это — два месяца?! — округлил глаза Панов. — Я знаю тебя больше пятнадцати лет!

Бритоголовый Павел Феоктистович и Александр переглянулись.

— Случай интересный…

— Да, необычный, он видит все абсолютные изменения внешней Среды, но одновременно принимает относительные варианты своего восприятия за реальный исторический процесс.

— Итак, молодой человек, — сказал эвменарх, смерив Павла заинтересованным взглядом, — вы оказались в довольно необычном положении. Большинство нормальных людей принимают действительность как статическую основу бытия, пронизанную потоком времени. На самом деле Вселенная — исключительно зыбкий, изменчивый, непостоянный, текучий, многомерный континуум, непрерывно кипящий и содрогающийся от малейших вероятностных изменений в любой его точке, в любом материальном узле — регулюме, где возникает на короткое время довольно устойчивое образование — жизнь. Одним из таких регулюмов является планета Земля. Каждый ее житель воспринимает любое изменение не напрямую, а через особое «декодирующее» устройство — подсознание, поэтому ему кажется, что мир вокруг статичен и если изменяется, то эволюционно, согласно законам физики, законам природы. Одно лишь не учитывается: что Матрица Мира изменяется просто мгновенно от любого происшествия, от любого толчка, и одновременно с этим сознание человека получает заново сформированный пакет информации, образующий память. Для обычного человека такое изменение есть событие, «вмороженное» в память.

— Подождите, — остановил эвменарха Панов. — Я не совсем…

— Лучше всего мои рассуждения пояснить примером. Допустим, кто-то в нынешнее время хочет изменить реальность. Он спускается лет на пятьдесят в прошлое и убивает… ну, скажем, видного политического деятеля, того же Ленина, к примеру. Что произойдет для всех современников путешественника во времени? С одной стороны — изменится реальность, исчезнет весь пласт истории, связанной c данным историческим лицом, но с другой — для наших современников в момент убийства не произойдет ровным счетом ничего! Для них эти пятьдесят или сколько-то там лет окажутся спрессованными в давно промелькнувший отрезок времени, где не было никакого Ленина. Понимаете? Изменения воспримут только отдельные личности…

— Больные?

— Можно сказать и так, — улыбнулся Павел Феоктистович, — невыключенные. Мы их называем иначе — абсолютниками. Они хранители траекторий исторического процесса, способные воздействовать на Вселенную. При соответствующей подготовке, разумеется.

— Почему меня хотели убить?

— Потому что вы свидетель изменений, произведенных исполнительной структурой регулюма — Фундатора.

— Кто он такой?

— Он не кто, а что — система реальной власти на Земле, способной менять правительства любого государства, законы, по которым эти государства живут, и даже, если потребуется, природные условия.

— А кто тогда вы?

— Хороший вопрос, — развеселился эвменарх. — Мы — теневая структура…

— Мафия, что ли?

— Нет, не мафия, скорее служба безопасности регулюма, отвечающая за устойчивость и жизнеспособность всей его сложной системы под названием Человечество. К сожалению, у кормила Фундатора сейчас стоят жестокие, эгоистичные, агрессивные, не терпящие возражений люди, уверенные в своей непогрешимости и безнаказанности, и нам пришлось уйти в подполье, в результате чего реальность стала меняться не в лучшую сторону и продолжает скатывается в пропасть распада.

— Распад СССР — тоже дело рук Фундатора?

— Вы хорошо схватываете суть проблемы. Все негативные процессы в мире так или иначе инициированы Фундатором, хотя исполнителями являются конкретные личности и конкретные группы людей.

Бритоголовый наклонился к экрану компьютера, что-то набрал на клавиатуре, сказал, не поднимая глаз:

— Остальное вам объяснит наш агент влияния и ваш друг Александр. Всего хорошего.

Фадеев встал, похлопал задумавшегося Панова по плечу, и тот с запозданием поднялся.

— Спасибо…

Бритоголовый не ответил.

В коридорчике они остановились. Александр вдруг рассмеялся. Станислав с недоумением взглянул на него.

— Ты что?

— Просто вспомнил, где мы находимся — под Ваганьковским кладбищем.

— Ну и что?

— По-моему, это символично, ведь ты, считай, заново рождаешься на свет там, где другие заканчивают свой земной путь.

— Куда мы теперь?

— Теперь мы домой. Подожди меня, я закажу кое-какие изменения реальности, чтобы нас не перехватили охотники, и мы отправимся в ресторан, где отпразднуем рождение нового абсолютника.

— Постой, — ухватил Панов друга за рукав. — А разве Фундатор не умеет делать то же, что и вы, — изменять реальность в свою пользу? Что, если он примет контрмеры?

— Может и принять, но мы попробуем его опередить, у нас очень хороший отдел по разработке всяких «случайных совпадений».

Александр подошел к одному из пультов с экраном, за которым работал какой-то седой старик в белом костюме, поговорил с ним, показав на стоявшего у стеночки Панова, и направился к выходу.

— Все в порядке, можем не беспокоиться за свою судьбу.

Они вышли из зала в подвал котельной, все так же создающий впечатление заброшенности и запустения, поднялись в цокольный этаж строения, и в это время дверь на улицу распахнулась и ворвавшиеся в коридор котельной люди в черных джинсовых костюмах открыли по друзьям огонь из пистолетов. Станислав с ужасом увидел, как пули впились в грудь и в голову Фадеева, хотел закричать и не успел: тяжелая холодная тень накрыла котельную, дом рядом, кладбище, весь город, придавила всех людей так, что они на мгновение застыли, и исчезла.

А вместе с ней куда-то делся и подвал с засадой и убитым Фадеевым. Панов оказался в коридоре поликлиники, откуда полдня назад начал с Александром свое бегство от охотников Фундатора. Вокруг сновали озабоченные люди — больные, медсестры, старшеклассники, проходящие обследование, а у стены коридора стоял парень в черном джинсовом костюме и старательно изучал плакаты на стене.

Сглотнув ставшую горькой слюну, Панов на деревянных ногах вернулся к окошку регистратуры и попросил разрешения позвонить. Трубку на том конце провода сняли через минуту, однако раздавшийся в ней голос показался Станиславу незнакомым: