Артем Каменистый - На руинах Мальрока Страница 22

— Не при чем здесь трактирщик, — не выдержал я. — Село ваше торговое — сам про ярмарки говорил. Привели откуда-то на продажу корову больную, от нее и пошла зараза. А на хуторах скотина не заболела, потому что не контактировала с заболевшими коровами. Вам бы сразу, как мор пошел, поставить дозоры на дорогах, и не пускать к себе ни лошадей, ни коров — тогда бы обошлось.

— Глупости вы говорите, — отмахнулся лодочник. — Все зло происходит от Тьмы, а колдуны да ведьмы ее главные слуги. На юге кроме них вообще уже никого не осталось — демами они там прозываются. Говорят, у них и села свои, и города, и даже король. И еще им надо девяносто девять злодеяний сделать, чтобы получить право высшего перерождения, вот и гадят повсюду. А король наш понимать такое не хочет — суды церковные ущемляет, не дает карающим очистить страну.

— Неужто в империи, где у карающих права есть, не бывает мора?

— Почему не бывает? Бывает… Да только такого как у нас не допускают.

— А сам откуда знаешь?

— Так все говорят.

— А не говорят, что за морем трава зеленее и небо выше?

— Не… про такое не слышал. А что — правда? — простодушно изумился Рин.

— Истинная правда. Слушай, если ты не веришь, что королевство выдержит, то почему не переедешь в безопасное место заранее?

Задумавшись, мужик покачал головой:

— А сам не знаю. Не уезжаю и все тут. Да и нелегко простому человеку на такое решиться. Я вот не из бедных вроде, а все равно крестьянское сословие. Переезды не для нас. Разве что указ на то будет — тогда конечно.

Указав на берег, лодочник пояснил:

— Поля потянулись заросшие. Вымерла деревня и некому пахать. Хорошая земля здесь, да только не осталось хозяина. И король другого барона не ставит. Не осталось в королевстве людей — даже баронов не из кого назначать. Вот и думаю, что не выстоит граница.

— Бери поля себе и паши.

— Как у вас все просто получается! Земля ничьей не бывает — она или хозяина, или коронная. Раз хозяина здесь нет, то коронная получается. А без дозволения королевского нельзя даже прикасаться к ней. Сперва ставленника назначить должны, а уж он ведает, кому и где дозволить пахать. С урожая ставленнику доля идет — он за то сыновей своих воинами делает, и пехоту из крестьянских сынков вооружает. Налог с земли, опять же, ему платить. Если не сумеет платить и войско свое малое содержать, то поставят другого. Вот кто при таких делах сюда пойдет? Попробуй найди крестьян на вымершей земле. А королю все равно, что они вымерли: изволь платить и войско тоже изволь содержать.

Слова лодочника неприятно озадачили: выходит, мое назначение «управителем Межгорья» еще менее выгодно, чем казалось. В королевстве, похоже, хватает пустующих земель, оставшихся без аристократов и крестьян, и эти территории не обременены довеском в виде шляющихся ночами мутантов при живых таранах; зомбированной живности; людей, иногда превращающихся черт знает в кого, с виду при этом оставаясь почти нормальными; и прочих «бонусов». Но мне досталось именно второе… В принципе понятно почему — лишь там можно себя почувствовать хоть немного защищенным от карающих, но очень уж сомнительное спасение: будто сменить море, населенное акулами на озеро, кишащее крокодилами. Чем ближе я к месту своего назначения, тем больше об акулах думаю с симпатией.

Убедившись, что лодочник потерял интерес к беседе и лихорадочно работает веслом, уклоняясь от очередной коряги, украдкой проверил ноги. Рассмотрев их вчера вечером, перед ночлегом, устроенном на широком плесе, я узнал массу интересного. Во-первых: от кончиков пальцев и почти до колен конечности стали темно-синими, будто их равномерно избили с помощью твердого тупого предмета; во-вторых: их будто в мелкую клеточку изрисовало черными выпирающими жилками — будто проволочный каркас, вздувший кожу. Прощупав кости, не смог нащупать ни одной — все они были опутаны толстым слоем этой странной упругой «проволоки». И продолжали болеть при малейшей нагрузке. Такое впечатление, что переломы еще не срослись, а «проволока» играет роль гипса.

Мне доводилось видеть переломы: когда при исходе с побережья на нас ночью напал отряд погани, кости многим поломали. Ничего подобного при этом не наблюдал, так что на особенности местной физиологии свалить происходящее трудно. Да, конечности распухали как и у меня, но без этих загадочных прожилок, не оставивших ни сантиметра квадратного свободным. Нога выглядела жутко — будто у инопланетного монстра из ужастика. Увидь я такое раньше, непременно запомнил.

Вероятно, я наблюдаю действие новых возможностей своего организма. Как там этого голос говорил? «Симбиотическая система»? Видимо она и есть. Накинулась на пострадавшее место. Странно, что ногти на руке не отросли еще, а синевы не видно. Видимо, система сочла, что отсутствие ногтевой пластины не является фатальным повреждением — оставила ее в покое. Не страшно — потихоньку отрастут, но на размышления наводит.

Каковы возможности этой системы? Интересно — а если бы я ноги вообще потерял? Лучше не знать…

А еще смущает информация о снятии неких блокировок. Что это означает? Хорошо или плохо? Тоже нет информации. Вообще ничего не понятно и спросить не у кого. Пока что система работает прекрасно, но не аукнется ли потом в будущем чем-нибудь нехорошим?

Доживу — узнаю…

Епископ, присев рядом, доложил:

— Хорошо идем — даже быстрей, чем я думал. Дан — я вот о чем подумал: не знаю, насколько герцога и королеву можно считать друзьями, но им, наверное, следует знать, что карающие ждут подмогу из империи.

— Ну… Доберемся до крепости, письмо пошлем с гонцом. Можно ведь так?

— За деньги даже с голубем можно весть передать, лишь бы в чужие руки не попало.

— Напишу: «Наши общие друзья, благодаря которым ваши планы в отношении меня изменились немного, вскоре должны значительно усилиться, о чем спешим вас предупредить с великой радостью». Он не глупый человек — поймет.

— Да — точно поймет.

— Канфидус — нам надо подумать о том, что будем делать, когда до Межгорья доберемся. Хоть какой-то план на первое время. Я, если честно, ни разу в жизни не занимался расселением такого количества людей на дикой территории. Жилье, еда, вода, укрепления — все надо продумать. Очень надеюсь на ваш опыт.

— Ну замков там хватает — укрепления будут.

— Насколько я понимаю, после боя у брода по Межгорью прошлась королевская армия. Готов поспорить на что угодно, что там одни головешки от замков остались.

— Дан — в Межгорье все не так как в центральных землях. Там земля другая, воздух другой, люди другие. Все другое. Замки там настоящие — из камня обычно возведены. Как их не жги, камень останется. Кучу отесанных блоков и дурак легко в стену превратит. Да и места тамошние бароны выбирать умели: для обороны идеально подготовленные. Врагов у них всегда хватало: с моря пираты наведывались, вроде тех же бакайцев; с запада короли Ортара вечно порядок пытались навести; а потом и погань появилась, с юга подкравшись. Еще, вроде бы, на севере горцы бывало спускались, чтобы утащить чего-нибудь, но в этом не уверен. Так что о защите они заботились в первую очередь. Думаете, почему Мальрок не смогли взять, когда узнали про перерожденных? Да потому что неприступен он — бесполезно на штурм идти. А держать в осаде крепость набитую измененными, да в павшем краю… Всей армии Ортара на такое не хватит. Нет уж — лучше вниз головой со скалы сигануть, шлем перед тем сняв. Найдем мы себе, где укрепиться — не сомневайтесь. Жилье тоже сделаем: лес там есть, и работать с ним иридиане умеют. Да и бакайцы не лодыри. Вот с едой не знаю, как получится. Свой хлеб в этом году нам уже не успеть собрать — только озимые сможем засеять. На месте поля есть, но никто там, думаю, не сеял сейчас — не станут крестьяне пахать, если измененные хозяйничают в округе. Да и нет там больше крестьян — если кто и не переродился, то солдаты не разбирались: всех под меч.

— На деньги герцога можно еду купить?

— Оно, конечно, можно, да только никто ее там не продаст. Нет в пограничье крестьян, а в крепостях хлеб самим нужен. Про Межгорье и вовсе молчу — с кем там торговать? Самим разве что организовывать караван за хлебом, да только рисковое это дело: нам бы первое время кучно держаться и нос не высовывать. Так что пояса, наверное, затянуть придется. Ну да это не страшно — привычные. Море там есть, а может и озера приличные — соль добудем и рыбу запасем. С дичью не знаю — после нашествия погани ее мало обычно остается, и держится настороже. Но на побережье вроде зверья хватало, может и здесь повезет — охотиться мои люди умеют.

— Людей ваших надо воевать учить.

— Верно говорите, да только трудно из косолапого горбуна хорошего танцора сделать. Вы думаете, я не задумывался, что слишком слабы иридиане из-за веры своей, и трудно им выжить? Думал… И над реформой, как вы мне говорили, тоже задумывался, хоть и ругал себя при этом. Нет, Дан — не сделать из них воинов. Разве что из тех, кто не рожден иридианином, а вроде меня обратился в веру истинную, будучи до того грешником невольным. Но таких немного осталось: в первую очередь они гибли, потому что всегда в первой шеренге при драке. Помните Аршубиуса? Вот он из таких — по молодости, раз, оставшись в бою без секиры, забил мечника кулаками. Перчатки, конечно латные, но вмять шлем в череп и на трупе нелегко, а если на живом человеке, что при клинке и щите, так вообще не поверил бы никогда, не будь все на моих глазах. В шеренгу лучников один ворвался — вверх по склону до них добежал. Из тех, кто с ним в атаке был, все по пути свалились. Одиннадцать стрел из него вытащили потом — так и дрался с ними. Другой бы помер еще там, на холме, а он только богохульствовал, когда из него наконечники выколупывали. А сейчас ничего — истинной веры столп. Не обидит ни за что, но если вдруг понадобится для богоугодного дела — секира имеется.