Владислав Выставной - Кремль 2222. ВДНХ Страница 22

– Узнаю Чертяку! – прорычал тот, кого карлик назвал Хрипатым. Помимо голоса он отличался одним огромным, наполовину выкатившимся глазом под низким неандертальским лбом и толстой, оттопыренной нижней губой. – А что это за шкет с тобой?

– Да ничего особенного – просто славный малый, – скривился Черт. – Жизнь мне спас.

– Зачем ему это понадобилось? Я бы тебя просто добил – чтобы не мучился.

– Да вот, сам удивляюсь доброте человеческой. Да все жду удара в спину.

Местные заржали, а Черт продолжил:

– Да что делать? Никому не дано знать, как подохнешь. А мальчонка забавный. Мечтает на Ристалище выйти. Побороться за Благость.

– Этот-то? – на уродливом лице Хрипатого возникло нечто, похожее на удивление. – Да он и минуты не продержится.

– Так я то же самое ему говорю, а он не верит. Что я ему, мать родная – от смерти отговаривать?

– Тоже верно! – хмыкнул Хрипатый. – Да и то, право слово, все мы тут смертники.

– Кроме Последнего, – негромко добавил сутулый парень позади Хрипатого.

– Кроме Последнего… – нестройным хором повторили остальные.

Книжник вздрогнул: общему хору на полном серьезе вторил и Черт! Похоже, это была какая-то ритуальная фраза. И ее скрытый пока смысл заранее не понравился семинаристу.

– Ну, ладно, коли уже пришли – пожалуйте на базу, – милостиво предложил Хрипатый. – Во имя Химии!

– Во имя Химии! – повторил Черт, незаметно ткнув локтем Книжника.

– Во имя Химии! – торопливо вслед остальным пробормотал парень.

– Молоток, быстро схватываешь! – одобрительно произнес Хрипатый и тяжелой рукой подтолкнул Книжника ко входу. В голосе его появились нотки благосклонности и нравоучительности. – Чти тотем своей базы – и тебе зачтется! Ибо сказано: сила тотема – в праведной жертве, благость же его безгранична.

В чем состоит «благость» тотема, Книжник понял довольно скоро. Для обитателей базы Химия была всем – источником тепла, пищи, власти. Правда, у благости этой были кое-какие побочные эффекты – лучше всего это отражалось на лицах обитателей базы, их странных болезнях и не прекращающемся состоянии нервного возбуждения. «Химики» никогда не спали, лишь впадали иногда в странное состояние, похожее на наркотический транс. И Книжник подозревал, что так оно и было. Сам воздух здесь был тяжел и насквозь пронизан химическим дурманом, подавляющим волю и вызывающим галлюцинации.

– Не нравится мне здесь. Скорей бы уже выбраться на свежий воздух.

Семинарист говорил тихо, косясь на бойца в радужном плаще, дежурившего у выхода. Гостям выделили место неподалеку от дверей, снабдив грудой бесформенных пластиковых подушек местного производства. Внутренности бывшего павильона выглядели странно и даже пугающе. Пространство преграждали перегородки из неизвестного материала, больше напоминавшие мембраны. Мембраны эти, раскиданные хаотично, пронизывали пульсирующие трубки ядовитого цвета, в трубках беспрерывно, во всех направлениях струились жидкости разных цветов и консистенции. В некоторых местах мембраны расползались в пузыри, в которых явно происходили какие-то химические реакции, что-то пузырилось и булькало. Кое-где мембраны прорывало, и в воздух вырывалось зловоние. С потолка мерно капало, и эти капли, шипя, разъедали пол из мраморной крошки.

– Мы же дышим ядом! – Книжник высунул язык, причмокнул, скривившись, как бы пробуя воздух на вкус. Сплюнул. – Как бы с нами не сталось того же, что и с местными. Они же сами мутанты – ты видел их лица?!

– Ты это сейчас серьезно? Видел ли я? – не без иронии отозвался Черт.

– Прости, – смутился Книжник. – Совсем забыл…

– Хех! Сам знаю, что не образец красоты и грации, – карлик обнажил в улыбке кривые острые зубы. – Уж я-то четко представляю, что это за местечко, – заверил Черт. – Но чтобы ты знал: оно далеко не худшее на ВДНХ. Кое-где условия таковы, что у нас бы сразу голова с жопой местами поменялись. Ты, главное, особо тут не шастай, чего не надо не нюхай и в руки не бери. Глядишь – и пронесет.

– После здешней жрачки – даже не сомневаюсь.

– Ну, не без этого, конечно. В любом случае мы не собираемся засиживаться здесь долго. Просто другого пути к Благости нет. Нам нужно попасть на Ристалище. А чтобы туда попасть, нужен авторитет своей базы. Иначе нас с дерьмом сожрут еще до начала Схватки.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Мне Бука нужен, чтобы друга спасти, – а не какая-то Схватка. В которой, как я понимаю, у меня нет никаких шансов.

– Погоди себя хоронить! Прежде всего нам нужно выжить в этом веселом месте. Не трусь, я все обдумал. Скоро претенденты на Силу соберутся у Дома Народов…

– Дом Народов?

– Звучит иронично, да? Ристалище находится в бывшем павильоне Дома Народов. Слышал про такое?

– Нет. При чем тут народы?

– Кто их знает, наших предков, – что они там имели в виду? Зачем они там собирались, уже и не помнит никто. Сейчас же смысл сборища заключается в общем желании перебить друг друга. Хоть что-то нас объединяет, а? – он усмехнулся.

– Да уж. Но какой смысл в том, что я там появлюсь?

– Смысл простой. Бука следит за Схваткой. Выбирает достойного, чтобы поделиться с ним своей силой. Это и называют Его Благостью. Нужно, чтобы Он увидел и узнал тебя.

– И что дальше?

– Дальше? Ну… – карлик развел руками. – То одному Буке ведомо. Ты же уверяешь, что Бука знает тебя.

– Да, но… – голос семинариста дрогнул, в нем появилось сомнение.

– Или ты все это выдумал? – Черт вытаращил на парня свои страшные бельма. – Пока не поздно признаться!

Книжника передернуло. Он бросил решительно:

– Ничего я не выдумываю! Шут с тобой, на Ристалище, так на Ристалище. Надеюсь, ты прикроешь меня, если что.

– Даже не сомневайся! – бодро воскликнул Черт. Ухватил Книжника за плечи, принялся трясти его, будто это могло добавить товарищу уверенности. – Я тебе все расскажу, помогу сориентироваться. Тут главное – уверенность. Побеждает не самый сильный, а самый… – Черт щелкнул пальцами, подбирая слово.

– Подлый? – предположил Книжник.

– Можно и так сказать, – оскалился Черт. – Кстати, насчет подлости. Лихо ты уложил того стражника у Врат – любо-дорого было посмотреть! Уже сюда, до базы слух дополз. Считай, ты теперь в авторитете.

Новость о популярности у уродливых обитателей базы «Химия» радовала не очень. Но лучше уж такой авторитет, чем презрение или подозрительность. Он чужой в незнакомом мире, и рассчитывать может лишь на счастливый случай – что Бука действительно здесь, что он увидит его на Ристалище, признает – и поможет в деле, ради которого кремлевский семинарист и явился сюда…

Он не заметил, как уснул. Трудно понять, где сон, а где явь в реальности, неотличимой от сна. Вот, правда, эти радужные шары, эти круги перед глазами – сон или просто галлюцинации, вызванные химическими испарениями, заполонившими все вокруг? А сейчас, когда он летит над величественными зданиями со сверкающими шпилями? И здания-то все новехонькие, каких житель постъядерного Кремля отродясь не видывал – откуда взяться такому сну – если это сон?

– Эй, Молоток-Молоток! Эй, слышь?

Книжник вздрогнул, с трудом выбираясь из мягких лап сна. Значит, все-таки, сон… Но кто это зовет его таким странным именем?

Разлепил глаза и увидел уродливое скалящееся лицо.

– Хрипатый? – пролепетал парень.

– Узнал! – Хрипатый расплылся в улыбке. – Пошли со мной!

– Куда? – Книжник скосился влево, где, свернувшись калачиком на рваном листе задубевшего пенопласта, тихо спал Черт.

– Как – куда? – Хрипатый изобразил изумление. – К Буке! Ты ведь его ищещь?

– Да… Но откуда вы знаете?

Хрипатый лишь рассмеялся в ответ и поманил за собой, тихо отступая в темноту. Книжник было подался вслед, но понял, что не может пошевелиться. Хрипатый злорадно рассмеялся из темноты, и парень вдруг понял, что это все проклятый здешний воздух – он лишил его сил. Дернулся снова – и осознал, что у него больше нет ни рук, ни ног. Издевательский хохот Хрипатого заставил его отчаянно рвануться и закричать…

Из горла вырвался слабый стон – Книжник проснулся снова. На всякий случай поднял руку, медленно осмотрел с разных сторон в бледном фосфорическом свете пульсирующих под потолком то ли трубок, то ли сосудов, напоминающих кровеносные. Повернул голову влево. Все так же, на листе грязного пенопласта там спал Черт. Вздрагивал и издавал тихие болезненные звуки.

«Сон во сне», – подумалось семинаристу. Где-то он слышал про такое явление, и не был уверен, что и сейчас проснулся окончательно. Все еще не веря, что снова обрел власть над собственным телом, заставил себя подняться. Тело подчинилось. Он стоял в полумраке, озираясь и чуть пошатываясь.

– Хрипатый! – тихо позвал он.

Ответа из темноты не последовало. Воздух здесь, видать, и впрямь был дурной, раз рождал такие странные видения. Которые, впрочем, заставили его задуматься: может, сон был «в руку»? Если все это пространство порождено влиянием его старого знакомого – не услышал ли он во сне некий сигнал или намек от него? Можно, конечно, посчитать это химическим бредом. А можно – проявлением интуиции.