Константин Калбазов - Лютый зверь Страница 22

– Кабы атаманом был ты, то и решал бы непременно ты. Но за атамана у нас вроде как Струк.

– А что же он вас чин по чину не представил ватаге, как оно всегда делалось? – Это с явным намеком, мол, братцы, что же это делается-то, нас вовсе за людей не считают, совсем на шею сели. Перетягивают народ на свою сторону. Хм. Да тут, похоже, давно переворот зреет и вроде как приближается к финальной стадии. Ну-ну.

– А видать, тебе не по чину, вот и не представил. – Виктор намеренно конкретизировал именно этого мужика, пусть остальные себя не ассоциируют с теми, с кем «не по чину», значит. Это он удачно ввернул: появились ухмылки. Эвон, ребятки, так вы уж достать всех успели.

Народ за печью зашебуршился, задвигались лавки, прошуршала сабелька, покидая ножны, щелкнул взводимый курок, еще один. Те, что располагались при входе, подались к стенам. А вот теперь – взгляды опасливые, ухмылки пропали. Вид нерешительный – поди пойми, чью сторону принять. Похоже, поножовщина тут не столь уж редкое дело. Стоит ли удивляться, ведь не воинское подразделение, здесь все основано на личном авторитете и страхе. Что ж, это как нельзя кстати для реализации планов Виктора. Осталась самая малость – уцелеть. Пора бы уж испугаться, ан нет. Не страшно, хоть ты тресни, адреналин бушует, как адово пламя, по телу пробегает дрожь, но то от нетерпения. Должно быть страшно, а вот не страшно, и все тут! Ну же, ребятки, давай, покажитесь!

В руках Виктора – два одноствольных пистоля, в кобуре – кольт с взведенным курком; хотя он и дал ему столь громкое название, все же до скорострельности настоящего знаменитого американского револьвера ему ой как далеко, так что мельницу здесь не закрутишь. В руках у Горазда – «лукасы», но тут со скорострельностью тоже не лучше. Будь обстановка иной – револьверы сыграли бы решающую роль, но противникам предстоит сойтись лицом к лицу, на расстоянии едва в десяток шагов, вряд ли будет время взвести курки.

Только бы эти гады не решили действовать из-за печи! Тогда дело дрянь, поди их выкури. Нет, выходят на открытое место, картинно так выходят, с ленцой, обходя печь с разных сторон, нарочито побрякивая оружием. Пожалуй, основной огнестрел постояльцев этого барака – у этих парней. Двое сжимают по два пистоля, у двоих мушкеты, один вооружен саблей, непонятно, то ли нет своего нормального оружия, то ли просто не захотел, а сабелька вполне приличная.

– Так что ты там говорил?

Видно, мужику все же хочется придать своим действиям справедливый характер, потому как посматривает на отошедших к стене, словно желает сказать, мол, братцы, вы видали этих? Стоящий по правую руку бросает вожделенный взгляд на пистоли Горазда. А что, знатное оружие, к тому же необычное. Оружие вроде как изготовлено к бою, но вот незадача – оба противника стоят, опустив пистоли, значит, и им не следует целиться, но стволы смотрят в направлении этой пары олухов. Вроде все, больше никто не показывается. Вот и ладушки. Никакой показной справедливости Виктору не нужно, ему необходимо было выманить их всех. Вот они. Того с сабелькой – в сторону, им займутся позже, а вот этих субчиков… Горазд знает четко, его – те, кто слева. Надо выбивать огнестрел. Дальше тянуть нельзя.

А вот вам привет от ковбоев Дикого Запада и непрестанных тренировок на стрельбище. Два выстрела прозвучали одновременно, слившись в один. Виктор стрелял, как говорится, от бедра. А ловко получилось, двое тут же опрокинулись. Горазд немного замешкался, но все же выстрелил раньше, чем его противники. Один из них опрокинулся, второй заполошно выстрелил, и пуля с глухим стуком вошла в дерево двери. Помещение заволокло дымом, видимость резко ухудшилась, но не сказать, что повисло непроницаемое облако, видно плохо, но все же видно. Хорошо хоть Горазд промазал в того, что был с мушкетом. Дернувшись от просвистевшей рядом пули, тать непроизвольно нажал на спуск и промазал, а теперь оказался с разряженным оружием. Но не растерялся, тут же присел в поисках пистоля, выроненного товарищем, к тому же прикрылся столом.

Мужик с саблей бросается вперед, используя свободный проход между полатями и скамьей. Виктор понимает, что кольт ему не достать, на это просто нет времени. Его нет даже на то, чтобы запустить в противника разряженными пистолями, поэтому он их просто роняет и делает стремительный шаг навстречу. Наблюдающие за этим решают, что все, этому со страшным лицом, на котором сейчас застыл звериный оскал, конец. Но происходит иное. Он вдруг оказывается лицом к лицу с нападающим, и тот попросту не может воспользоваться саблей, потому как она становится больно громоздкой для ближнего боя, а Виктор, поднырнув под руку, на встречном движении наносит ему удар локтем в челюсть, снизу вверх. Звонко клацают зубы, а мужика опрокидывает на лавку, с грохотом падающую на пол. Хм. Хорошо утрамбовали землицу, коли так громко получилось. Или скамья задела ножки стола?

Все это мозг отмечает на автомате, потому что Волков, словно атакующий носорог, проносится мимо поверженного, но еще живого противника. Сейчас главное – не этот. Главное – тот, что укрылся под столом, он в поле его видимости. Видимо, срабатывает какой-то стереотип: разбойник не стреляет из нижней позиции, а начинает подниматься. А может, все дело в том, что он попросту не ожидает появления противника в непосредственной близости от себя за столь короткое время. Не суть. Вот он, и Виктор может до него дотянуться. Н-на! Удар напрашивается сам собой, нога с ходу летит вперед, словно таран, и попадает точно в лоб. Голову откидывает назад, и Волков слышит, как звонко лопаются позвонки. Выстрел!

Горазд не растерялся. Повинуясь выработанным множеством тренировок рефлексам, успел-таки изготовить к бою «лукасы». Вовремя. Кто бы мог подумать! Тот самый мужичок, что при их появлении перебегал от избы к бараку, вооружился арбалетом и уже выцеливал Виктора. Не судьба. Парень сработал хладнокровно, как на стрельбище, вогнав пулю шестерке точно в грудь.

Люди еще не успели прийти в себя, а оба новеньких уже опять при оружии и поводят им из стороны в сторону. Виктор, недолго думая, подхватил с пола один из пистолей, которым так и не удалось сказать ни единого слова.

– Никому не двигаться! Кто шевельнется – убью! – рычит Виктор, и этот рык заставляет кровь стыть в жилах. Зверь! Как есть зверь!

Один из доходяг от страха икнул и опустился на полати: как видно, образовалась слабость в ногах. Ну кто тебя просил? Выстрел! Мужика отбрасывает на стену. Виктор, одним движением поведя кольтом вниз, вдоль бедра, ставит кресало на место и одновременно взводит курок. Вот еще одно упражнение, которое он и сам отрабатывал, и Горазда сотни раз заставлял повторять. Именно благодаря этому парень успел так быстро перезарядиться. Так что даже если бы тать успел подняться, то сразу получил бы пулю.

– Кому сказал – не двигаться! – На этот раз слова из глотки вырываются так, словно разгневанный волк, скалясь, глухо рычит на противника.

Все замирают, боясь сделать хоть какое-то движение. Вот это правильно, сейчас лучше лишний раз не двигаться. С пола донеслись стоны, слабо шевелились раненые. Виктор внимательно следит за теми, что справа, Горазд держит под прицелом тех, что слева. Первый шок проходит, до людей начинает доходить, что случилось. Теперь главное, чтобы они не решили, будто это стража добралась до них, потому как тогда они уподобятся зверю, загнанному в угол и от того непредсказуемому.

– Как звать? – Виктор тычет револьвером в одного из разбойников.

– Званом.

– Зван, возьми нож и добей подранков. Давай-давай, работай.

Теперь за Званом следит трофейный пистоль. Разбойник без лишних глупостей производит контроль всем, кому не повезло, а затем демонстративно бросает нож на пол. Умный мальчик. Теперь пора расставить все точки над «i».

– Струк и его компания мертвы. Эти, как видите, тоже. Теперь ваш атаман – я. Если есть вопросы, задавайте. – Виктор обвел внимательным взглядом всех присутствующих. Ага, по ходу, его кандидатура прошла единогласно, противников и воздержавшихся нет. Ладно, посмотрим, как там будет дальше. – Зван, этих убрать. Потом пришлешь кого-нибудь в избу, чтобы прибраться и там. У коновязи три лошади. Холодновато, так что коней поставить в конюшню. Как закончите, придешь в избу, мы будем там. Все понятно?

– Все, – глухо бросает разбойник.

Похоже, всех помаленьку отпускает. Разбойники видят, что это не стражники, а всего лишь смена власти, ну с этим-то можно как-то жить.

Виктор и Горазд выходят на улицу и быстро, прикрывая друг друга, удаляются в избу. Уже начинает темнеть. Это пока не полная смена власти, это только первый шаг. Вполне возможно, найдется еще кто-то, кто возжелает все переменить, так что бессонная ночь гарантирована. Ну да чего теперь-то. Теперь либо пан, либо пропал, играть нужно до конца.

Все распоряжения выполнили как подобает. А за старания нужно поощрять. Как выяснилось, все запасы спиртного хранились в подполе атаманской избы. Виктор велел выкатить початый бочонок пива. Сильно не напьются, но стресс снимут. Чтобы еще больше расположить людей к себе и показать им, что у него самые радушные намерения в отношении ватаги, он приказал им забрать и распределить между собой все огнестрельное оружие.