Андрей Гребенщиков - Обитель снов Страница 22

– Температура есть? – еще не получив ответа, врачиха приложила руку к его лбу. – Похоже, нет. Хорошо. Теперь рану показывай.

Осмотр места недавнего кровавого происшествия никакой негативной динамики не выявил, Галина сменила повязку и с чувством выполненного долга распрощалась с «сидячим» пациентом. Ник было последовал за уходящей врачихой, намереваясь позавтракать в станционной столовой, но на выходе из магазина ему попался недружелюбный мордоворот в форме донского дозорного. На лице мордоворота («экий каламбур!») застыло выражение сурового, пуленепробиваемого «не положено». Тупой, исполнительный Вадик Стоценко, идеальный надзиратель. К сожалению… Значит, приговор уже вступил в силу. Быстро же работает товарищ Буйно…

– Вадик, мне выйти надо.

– Приказано не пущать.

– Я есть хочу.

– Пересменка через четыре часа, тогда харчи принесут.

– Но есть-то я хочу сейчас.

– Не положено.

Дождавшись сигнальной фразы и поняв полную бесперспективность дальнейшего сопротивления, Ник позорно ретировался на рабочее место. Там, преисполнившись голодной злости, он решительно приступил к «допросу» дядиного гроссбуха: бухгалтерия должна была ответить на мучавший вопрос – приносил ли магазин ту гору денег, что с удовольствием тратили оба владельца – и стар, и млад, или Буйно не грешил против истины и лавка – лишь красочная витрина для сомнительных дел? Однако и на этом поприще потерпел фиаско – через пару часов натужного пыхтения над записями он окончательно запутался в хитросплетениях бухгалтерского учета и, в конце концов, сдался. Точные науки ему сегодня не давались (на счет «сегодня» Ник отчаянно льстил себе – обозначенные науки не выказывали к нему благосклонности и в прочие дни). Не найдя маломальской работы по магазину (инвентаризация и аудит откладывались на неопределенный срок, прочая деятельность требовала технических умений и навыков, отсутствовавших у Ника, как класс), он погрузился в тяжелую меланхолию, плавно перешедшую в мрачную беспросветную рефлексию.

Ник вспоминал события прошедших дней. Смерть дяди он старательно выводил за некие дозволенные границы, старался не думать о ней. Иногда это получалось, иногда нет… Однако рано или поздно любая мысль, совершив оборот вокруг неведомой оси, обязательно возвращалась к гибели единственного родного человека.

Сначала Ольга, потом дядя… заказ на диктофон, сумасшедший Лесопарк с придурочным карликом, шлюхой-наводчицей, нервотрепкой на таможне, стрельбой в туннеле. И в качестве прощального подарка – перо в бок. Родная Донская счастья не прибавила: домашний арест, мутные новости о торговле оружием и ожидание кровавой мести от сородичей свежепреставившегося Даги. Не слишком ли много всего на одну бедную, совсем молодую голову? Что еще паршивого готовит день грядущий?

По крайней мере, одно событие на завтра Никита предсказать мог: в четверг он ждал владельца диктофона. Дебютный заказ выполнен успешно (ранение, контрабанда, туннельный погром и кавказская вендетта не в счет) – маленькая победа в череде несчастий и бедствий. По нынешним временам, уже радость.

– Никита, к тебе посетитель! – окрик надзирателя, раздавшийся из-за двери, отвлек юношу от дум. Пришлось отпирать временно (или безвременно?) прикрытую лавку. Нарушителем спокойствия оказался старичок-следователь, только завидев которого Ник осознал, что совершенно забыл о вчерашнем мешочке с находкой.

– Евгений Александрович, совершенно из головы вылетело, – вместо приветствия покаянно простонал молодой «склеротик».

– Ничего страшного, – Евгений Александрович и не думал обижаться на короткую память подрастающего поколения. – Могу я войти?

– Конечно, конечно! Вы проходите, а я пока вам стул из подсобки принесу.

Удобно устроившись на совершенно неудобном стуле (Ник искренне подивился такому таланту. Он с удовольствием предложил бы старику нечто более подобающее его почтенному возрасту, однако с «седалищной» мебелью в магазине наблюдался определенный дефицит), Евгений Александрович благодарно улыбнулся. – Спасибо. ́ Я совсем не уверен, что моя находка имеет хоть какую-то ценность, а если говорить совсем откровенно, то она может вообще не относиться к нашему печальному происшествию… Впрочем, давайте сначала взглянем на нее вместе.

Ник мучительно вспоминал, куда накануне вечером закинул этот несчастный мешочек. Если тот потерялся, то позорная смерть от стыда гарантирована. К счастью, искомый предмет довольно быстро обнаружился на прилавке и тут же был передан законному владельцу.

– Вот!

Руки слушались старика неохотно, мелко тряслись и подрагивали, однако с тесемкой, опоясавшей горловину, он все-таки справился и продемонстрировал напряженно ожидающему юноше внутренности заветного мешка. В первое мгновение Ник ничего не увидел. Казалось, мешочек абсолютно пуст. Он попытался залезть туда пальцем, за что был немедленно бит по рукам:

– Осторожнее, стекло!

Бывший следователь со вздохом осуждения высыпал содержимое на ровную поверхность ближайшей витрины:

– Глядите сюда. Эти стекляшки я нашел метрах в пяти от… – он запнулся, – от того места, где нашли вашего дядю. – Деликатно избежав неприятное слово «труп», старик продолжил. – Не понимаю, почему эти улики не обнаружили те, кто осматривал место преступления до меня. Ну, да какой спрос с непрофессионалов? Оставим лирику. Стеклышки, если присмотреться, с секретом. Даже с двумя.

Никита изо всех сил пытался увидеть в мелких, хаотичных осколках хоть полсекрета, хоть намек на него, хотя бы отдаленный намек на нечто интересное. Но, как ни пучил глаза, как ни морщил лоб, ничего не добился.

– Сдаюсь, Евгений Александрович, глухо у меня с прикладной криминалистикой.

– С логикой, прежде всего! С логикой и наблюдательностью. Что ж, как говорили во времена моей молодости – «внимание, правильный ответ!» Я рассуждал так: некогда осколки представляли единое целое, некий предмет, либо его часть. Восстановить оригинал по имеющимся фрагментам весьма затруднительно – лично мне подобный пазл не сложить, однако получить информацию из частного об общем вполне возможно. Отдельные стеклышки могут красноречиво поведать о функции утраченного предмета. Возьмем осколок побольше и изучим его со всех сторон.

Ник послушно выбрал кусочек помассивней, покрутил его в руках, поглядел сквозь него и со вздохом вернул на витрину.

– Поспешность – смертный грех молодости! – старик скривился. – Если изучаемый объект скрывает свою природу, выяви истину через взаимодействие с другими объектами. Посмотрите на подушечки своих пальцев, видите концентрические линии, так называемые отпечатки? Молодец. А теперь посмотрите на них через большой осколок.

– Он увеличил отпечатки!

– В точку. Вот о каком взаимодействии я говорил. Стекло бесполезно само по себе, бесфункционально. И проявляет себя только через другие вещи. Это, надеюсь, понятно?

Ник кивнул. Поучительная, наполненная легкой иронией речь бывшего следователя завораживала.

– Теперь, зная особенность частного, предположите функцию целого.

– Это была лупа! – Никита выпалил правильный ответ со скоростью и прилежанием отличника. И попал впросак.

– Лупа – не функция. Это раз. Лупа – лишь вероятный вариант, но на каком основании вы исключили линзу от очков или окуляр в бинокле? Это два. А три…

– Кажется, дошло! Функция целого – увеличение!

– Вот теперь хвалю, пытливый ум – это зеер гут! Больше скажу – это вундербар и местами даже вундершён![7] – старичок предостерегающе поднял указательный палец, пресекая ненужные расспросы о древних идиомах. – Первый секрет раскрыт. Переходим ко второй части. Я еще не слишком утомил вас своей лекцией?

– Что вы, очень интересно, я слушаю! – поспешность Никиты, чуть раньше причисленная пожилым визитером к страшным грехам молодости, на этот раз вызвала одобрительную улыбку.

– Примерный круг подозреваемых предметов мы с вами уже обозначили: разбитое нечто при жизни могло быть лупой, очками, либо биноклем. Более экзотические варианты, типа микроскопа или телескопа, пока оставим. Теперь включайте соображалку: что объединяет стекла всех названных предметов, кроме общей функции?

Нику очень хотелось не протупить в очередной раз и выдать правдоподобную версию. Он крепко задумался.

– Они все рукотворные, обладают правильной геометрической формой, – робкий ответ прозвучал на грани слышимости, но старик его услышал.

– Отлично! А прикидывались полным идиотом!

Похвала вышла, конечно, сомнительной, но Никита все равно раскраснелся от внезапно нахлынувшей гордости.

– Частности лишены правильности целого, однако кое-какие следы потерянной геометрии в себе сохранили. Если поискать, кусочки с округлыми кромками найдутся в большом количестве, – Евгений Александрович отобрал несколько стекляшек и придвинул их Нику. – Вот, например, у этих идеально ровные края. Возьмем тот, что покрупнее, и попробуем с его помощью воссоздать первоначальную форму предмета. У вас найдется карандаш и кусочек бумаги? Спасибо.