Василий Головачев - Шанс на независимость Страница 23

— Нужно сопровождение.

— Дадим.

— Я имею в виду информационное: впрыснуть порцию «дезы», создать видимость сходящихся к центру потоков информации. Плюс маневры с приковыванием внимания.

— Об этом и пойдёт речь. Есть одно «но». Гловитц очень мощный пси-манипулятор и свободно читает мысли других. Поэтому работать надо на полном серьёзе, иначе операция сорвётся. Простого кодиранта ему не подсунешь. «Деза» должна просочиться такая, чтобы комар носа не подточил. Кроме того, и Гловитц, и Есенберлин положат глаз на того, кого уже знают: на Олега Харитоновича и на тебя. За тобой уже пошли.

— Лично я ничего не заметил, — нахмурился Афанасий.

— Они установили слежку за Шехой, — напомнил Тамерлан. — А значит, знают, что она твоя жена.

— Девушка, которая шла за ней до подъезда!

— Шехерезаду охраняли, парни тоже не зря хлеб едят и кое-кого заметили, в том числе и твою девушку.

— Не слишком ли демонстративно устроена слежка?

— Возможно, это сделано намеренно, чтобы ты задёргался. И ты «задёргаешься». За тобой они тоже устроят слежку, а мы будем следить за ними и готовить свой ответ. Сможешь потерпеть три-четыре дня?

— Речь не обо мне. Шеха… Шехерезада нервничает.

— Она не будет нервничать, — сдержанно объявил Тамерлан. — Хотя тебе придётся больше уделять ей внимания.

— Может, её куда-нибудь на время отправить? — предложил Войнович.

Дверь в спальню открылась, на пороге возникла Шехерезада с горящими щеками.

— Извините, я услышала… никуда не поеду! Я останусь с ним!

Мужчины окинули её оценивающими взглядами.

Войнович встал, похлопал Афанасия по плечу, вышел в прихожую.

Поднялся и Тамерлан.

— Надеюсь, ты понимаешь, чего хочешь.

— Понимаю, отец!

— Хорошо, коли так. — Захария Салахетдинович косо глянул на смущённого Афанасия, направился вслед за генералом.

Афанасий вышел их проводить, развёл руками.

— Понимаете…

— Ничего, бывает, — подмигнул Войнович Тамерлану. — Как говорится: чего хочет женщина, того хочет бог. Завтра утром зайдёшь в АНЭР, и пусть тебя увидят все.

— Понял.

Из гостиной вышла с гордым видом Шехерезада, прижалась к спине мужа.

Гости пожали ему руки, кивнули Шехерезаде, вышли.

— Прости, что я… — потеряла она свой воинственно-гордый вид. — Я не хотела подслушивать, так получилось.

— Дело не в этом.

— А в чём?

— Тебе угрожает опасность.

— Но ведь это означает, что она угрожает и тебе!

— Я мужик.

— А я женщина, которая тебя любит!

Он повернул голову, и она прижалась горячей щекой к его щеке.

3

Тренировками обратной биосвязи как способом научиться сознательному психосоматическому регулированию Роман занимался ежедневно, по утрам и вечерам. Они позволяли поддерживать физическое здоровье и достигать желаемого ментального результата гораздо быстрей.

Ещё во времена занятий «бессозналкой» с Вохой и особенно форсированным альфа-гипнозом с профессором Играевым ему удавалось освободиться от бессознательных искажений своих волевых решений и вывести способности на уровень сознательного контроля биоритмикой либо, наоборот, переключать их на уровень «немысли», чтобы тело решало проблему исключительно с помощью защитных рефлексов. И всё же хотелось достичь большего, для чего он произвольно менял физиологическую активность в определённых частях тела, а затем эту активность усиливал до максимума и заставлял сердце питать именно эти мышцы, сознательно управляя установившимся контуром обратной связи «соматика — сознание».

К данному моменту он научился так регулировать физиологические процессы, что мог самопроизвольно останавливать сердце на несколько минут, дышать кожей и контролировать любой орган, отключая его автоматическое бессознательное управление.

Помогала достичь этого состояния визуализация будущего действия — он представлял поэтапно всю операцию — и длительная концентрация внимания.

В принципе, каждый вид спорта требует концентрации внимания от спортсмена и умения сосредоточиваться на достижении результата. Роман спортсменом не был, однако и ему необходимы были эти базовые качества для медитативного служения и волевых операций. Именно концентрация внимания помогала ему обрести особую ясность и быстроту мышления, а также сфокусированность на решении проблемы.

Состояние интеграции сознательного и бессознательного Играев называл «коконом концентрации», но существовало ещё более суровое состояние — «зона», — превышающее обычное функционирование систем тела. При этом человек достигал момента такой кристальной ясности и чистоты восприятия, которое намного увеличивало возможности организма и как бы «растягивало» время.

Правда, при этом человек быстро терял энергию и чуть ли не «сгорал», отчего учителями не рекомендовалось достижение «зоны» без особой нужды, когда требовалось разве что спасение собственной жизни. Или чьей-то другой.

Тем не менее Роман не раз подходил вплотную к состоянию «зоны» и мог бы, наверно, справиться с любым боксёром или мастером боевых искусств. Но ему это было не нужно.

Начинал он тренинг с простой медитации, переходящей в гипнотическое автовнушение раскрыть полностью весь спектр визуального, слухового, тактильного, вкусового и обонятельного восприятия. Что-то раскрывалось раньше, и тогда он шёл дальше — до умопомрачительной остроты ощущений, позволяющей чувствовать единичную молекулу пахучего вещества в больших помещениях, вплоть до спортивных залов, видеть пылинку за километр от себя и слышать, как на другом конце города «падает на листву деревьев капля дождя».

Кроме того, он учился различать и оттенки визуального и слухового спектра, пока не стал видеть «сорок сороков» цветов радуги и различать тоненькие посвисты ветра в поле и в городе: посвисты оказались разными!

Медитация помогала убирать порождённые мышлением помехи из чувственного опыта, однако только воля и целенаправленность стимулировали синестезию и помогали воспринимать «мистическую» красоту мира, каким его создал Творец.

Юна как-то спросила, после того, как он вышел из медитативного созерцания:

— Что ты видишь?

Он пошутил:

— Рай и ад одновременно.

— Я серьёзно, — с укоризной сказала она.

— Помнишь, у Грина в «Алых парусах» Грей спросил у матроса Летики о вкусе вина, и Летика ответил: улей и сад! Понимаешь?

— Понимаю.

— То, что я вижу после выхода из сознания, нельзя объяснить словами, получается одновременно пчелиный укус и райское наслаждение, улей и сад.

— Этому можно научиться?

— Я же научился. Значит, сможешь и ты.

— Я попробую, если подскажешь, как это делается. Смеяться не будешь?

— Нет!

С этого времени он стал обучать жену медитации, сосредоточению и волевому освобождению от негативных эмоций и внутренней опустошённости.

Юна трудилась усердно, так что в конце концов ей стала поддаваться эта стихия — мыслеволевое управление органами собственного тела. Уже на четвёртый день она смогла задержать дыхание на пять с лишним минут, заставив дышать кожу. Это её так обрадовало, что девушка тут же решила попробовать остановить сердце. А когда это ей не удалось — расстроилась.

— Я тупица! Наверно, мне это недоступно.

— Ты очень хорошая тупица, — со смехом возразил Роман, обнимая жену. — То, что другие постигают за недели и месяцы, ты заучиваешь за два дня. Даже я не шёл вперед такими темпами.

— Правда? — не поверила Юна.

Он торжественно прижал руку к груди:

— Истину глаголю!

На пятый день заточения в стенах чужой квартиры им разрешили погулять по городу.

Шёл снег пополам с дождём. На улице было сыро и холодно. Тучи висели прямо над крышами домов. Где-то в серой слякоти прятались телохранители, которых Роман видел так же хорошо, как будто они находились рядом. Но супруги всё-таки прошлись по набережной до музея, попытались рассмотреть восстановленную крепость на острове Дятлинка, погуляли по площади Ленина, посидели в кафе для сугреву и вернулись домой, продрогшие, но счастливые минутами виртуальной свободы.

В двенадцать к ним заявился Ылтыын в блестящей серой куртке, принёс унц.

— Пользуйся.

Юна с любопытством глянула на медальон, упорхнула на кухню готовить кофе.

По пути назад они зашли в магазин, накупили всякой вкусной всячины, и ей не терпелось угостить гостя.

— Он мне до сих пор не подчиняется, — мрачно сказал Роман.

— Попробуй реанимировать. Наши спецы повертели в руках, просвечивать побоялись, ни фига не поняли, как он работает, и вернули. Короче, тебе дан карт-бланш на его изучение и использование. А вот скафандр твой поломался.