Алексей Ракитин - Атаман Альтаира Страница 23

– Я вижу, господин Пепеджаклус, вы задумались над моими словами?

– Послушайте, господин офицер! Вы желаете, чтобы я взялся доказывать свою невиновность. Но презумпцию невиновности покуда ведь никто не отменял. Если вам кажется, что вы поймали «Кочегара» – или как там его? – потрудитесь доказать это сами.

– Что ж, надо понимать, с алиби у вас возникли затруднения. Тем не менее, я настоятельно рекомендую вам подумать в этом направлении. Ваши слова о презумпции невиновности неоригинальны. Скажу даже больше! Наш суд их не примет во внимание.

– В самом деле? Давайте откровенно, господин офицер! Для меня очевидно, что я стал жертвой полицейской провокации. Я не приставал к этой стерве в латексном лифчике, не заводил с нею разговор, не знакомился и не пытался куда-то пригласить. Я не знаю, настоящая она проститутка или это ваш агент, но в отношении меня осуществлена полицейская провокация. По-русски – подстава. Я не собираюсь углубляться в какие-то там объяснения и давать пищу для новых вопросов и подозрений. Я желаю видеть судью, дабы рассказать ему о методах вашей работы.

Офицер СС выслушал меня очень внимательно, не перебив ни единым словом. Убедившись, что я умолк, Отто Гибельхакер грустно покачал головой:

– Очень плохой ответ, господин Кентаврус Пепеджаклус!

– В самом деле? А что, бить будете?

– М-м… Пока нет. У меня для вас есть кое-что поинтереснее…

С этими словами он вышел из помещения. Я остался сидеть на стуле перед зеркалом во всю стену, рассматривая собственное отражение. Выглядел я напряженным, и душу мою царапал целый выводок злобных сиамских кошек.

Дверь комнаты для допросов распахнулась. Вошли двое. Астеник в наглухо застегнутом черном плаще и высокая брюнетка в ботинках на толстой подошве и тоже в длинном черном плаще с разрезами по бокам. И красиво, и бить ногами не мешает! Мысленно я сразу же окрестил ее сукой в ботах. Парочка обошла меня с разных сторон, приглядываясь. Или принюхиваясь? Наконец, астеник скомандовал:

– Руки за спину!

Я завел руки за спинку стула. Брюнетка тут же застегнула на моих запястьях наручники. Обычные наручники, самозатягивающиеся, с зубцами, грызущими кожу. Что ж, допрос, похоже, перетекал в активную фазу. Психологически я был готов, насколько вообще можно быть готовым к вкусу собственной крови во рту или двадцативольтовому разряду тока.

– У вас возникли кое-какие проблемы, – сказал астеник. – Дело в том, Сэмми, что в космосе найдется довольно много людей, желающих разорвать тебя на куски.

Что тут сказать? Психологический удар оказался хорош. Я никак не ожидал того, что кто-то на Нероне назовет меня Сэмми. Здесь просто не могло быть людей, способных связать Сэмми Йопи-Допи с Кентаврусом Пепеджаклусом.

Уставившись мне прямо в глаза, астеник продолжал развивать мысль, теперь уже обращаясь на «ты»:

– Что скажешь о ребятах с «Эскалибура»? Ты кое-что взял у них, не так ли? Более того, ты даже кое-кого из них убил… А кроме ребят из «Эскалибура», есть еще удалые перцы, которые с удовольствием возьмутся отомстить за Моню-Катерпиллера…

Я испытал некоторое облегчение. Мой собеседник не стал углубляться дальше. Значит, ему ничего не известно ни о Влади Чпикагурике, ни о Пепеданге Чивалдоси, ни – тем более! – о более древних моих реинкарнациях. Конечно, если только подобное умолчание не являлось следствием выбранной стратегии допроса.

– Что скажешь, Сэмми?

– Скажу, что не расслышал вашего имени.

– Я его и не называл. Правосудие Нерона имеет к тебе кое-какие вопросы. С ответами у тебя возникли затруднения. Но что ты скажешь, если твою скромную персону нероновские власти – или не только они – используют для торга с пиратами? Тобою воспользуются для размена на заложников. Причем даже не только при прямых переговорах с «Эскалибуром», но и с любым другим каперским кланом. У пиратов широко развита система взаимозачетов. Тебя выменяет один клан, отдаст другому, тот – третьему. Пойдешь по рукам и, в конце концов, попадешь к «Эскалибуру». А у них большой на тебя зуб, уж поверь!

– Много текста! – остановил я астеника. – Скажи, че те надо?

– Слышу слова не мальчика, но мужа, – улыбнулся тот. – Ответь на наши вопросы – и будешь отпущен.

– И много вопросов?

– Всего два…

– Ну, валяй! Только не проси доказательство сводимости рядов Карпаи для нечетных би-квантов в интравертном континууме… Все, что после леммы «об обратимости», я давно забыл.

– Гримаса русского юмора, – усмехнулся астеник. – Ладно, спрошу что попроще. Пойдем по порядку. Где находится твой «торпиллер»?

– Что-о-о?! – Я упал бы со стула, если бы не скованные за спинкой руки.

– Мы знаем, что он у тебя, Сэмми. Ты не будешь жить, пока не вернешь его, понимаешь? Тебе не найдется места во Вселенной – мы отыщем тебя везде, вытащим из самой глубокой щели… Мы будем преследовать тебя до тех самых пор, пока ты не вернешь «торпиллер».

– Не понимаю, о чем вы говорите! Что такое этот самый… «торпиллер»?

Ложь можно доказать математически, просто-напросто отследив видимые перемещения зрачка в интервале, когда человек обдумывает ответ. Я прекрасно осведомлен обо всех этих приемах спецслужб, не зря же некогда считался лучшим учеником подрывной монастырской школы тюремного типа по дисциплинам «поведение на допросах», «противодействие оперативным разработкам и тактикам спецслужб» и «вскрытие внутренних угроз в нелегальных структурах». Я мог позабыть леммы из астрофизики, но тому, как обманывать всевозможные детекторы, разучиться нельзя…

Астеник замер. Видимо, слушал через наушник скрытого ношения доклад оператора, оценивавшего мои глазные реакции. Доклад, скорее всего, его запутал, не дав однозначного ответа. Он решил зайти с другой стороны:

– Послушай, Сэмми, ты мне не интересен, пойми. Я не желаю тебе зла. Ничего личного – только интересы дела. Ты не знаешь слова «торпиллер»? Хорошо, этому я верю… Тогда скажу иначе: отдай то, что ты получил вместе с рабами.

Вот тут я по-настоящему озадачился. Скажу больше! Я даже не понял, о каких рабах он вообще говорит.

– Не понимаю! Какие рабы? Я не работорговец и никогда им не был!

– Мы это знаем, Сэмми, и потому тебя никто не обвиняет в работорговле. Но… возможно, я все же выражаюсь неясно. Давай зайдем с другой стороны. Скажи, куда ты дел Тихомирову? Она сейчас находится в твоем корабле, правда?

– О ком вы?!

– О Наташе Тихомировой.

– Не знаю, кто такая…

– Ты нас обманываешь, Сэмми. И мы это знаем абсолютно точно. Наверное, ты точно так же нас обманывал, уверяя, будто ничего не знаешь о «торпиллере»…

Астеник досадливо махнул рукой и отошел в сторону. В следующее мгновение брюнетка ударила меня ногой в лоб – жестко, сильно.

Голова моя дернулась, затылок впечатался в высокую спинку. Удар получился как бы двойным – в лоб и в затылок. Я завалился, но не упал – скованные руки удержали на стуле.

Брюнетка взяла меня за волосы. Я постарался улыбнуться.

– Что скалишься, русский? – прошипела сука в ботах.

– В детстве меня постоянно били табуретом по голове. С тех пор я часто улыбаюсь…

Она влепила мне яростную пощечину. Голова моя дернулась подобно нищему, увидевшему в мусорном контейнере окурок дорогой сигары. Щека вспыхнула огнем, на глаза непроизвольно навернулись слезы.

– Да ты никак плачешь, русский?

– Всего лишь безусловный рефлекс на вонь из твоего рта. Не дыши на меня, пожалуйста!

– Слышишь, ты, русский придурок! Мы знаем, что ты купил трех рабов, застрелив Моню-Катерпиллера и пирата из клана «Эскалибур»! Мы знаем, что ты отвез всех троих на станцию «Квадрионе пультаре», где отпустил их на свободу. И точно так же нам известно, что Наталья Александровна Тихомирова вернулась на борт твоей «Красы Крыжополя»!.. Хочешь посмотреть видеозапись, сделанную на причале?!

В голове гудели колокола, детали окружающего мира плыли перед глазами. Однако я постарался не раскисать и как можно тверже ответил:

– Запомни, сука в ботах, никто и никогда не называл ее Натальей Тихомировой. Все называли ее Натс. И я тоже.

– Натс – это аббревиатура от Натальи Александровны Тихомировой.

– Да только я этого не знал!

– Теперь знаешь…

– И что?

– Где она?

Вот тут я задумался. Можно, конечно, рассказать про Звездный Акапулько и бунгало на берегу Саут-Оушен с бассейном и фонтаном. Но что-то подсказывало мне, что Натс вовсе не обрадуется появлению этих камрадов в черных одеждах.

– Вам надлежит начинать свои розыски от того места, где я ее оставил. Я говорю о «Лейбе Троцком».

– Ты оставил ее у анархистов?! На блуждающей станции «Лейба Троцкий»?! В шаровом скоплении Гильгамеш?!

– Именно там, – ответил я, не моргнув глазом. – Она заявила, что не желает оказаться на планете, входящей в состав Земной Цивилизационной Лиги. Мы рассмотрели несколько вариантов, и она остановилась на «Лейбе…»