Список обреченных (СИ) - Волховский Олег Страница 23

«Был парик, усы, смуглая кожа и контактные линзы».

«Если они настроят поиск с широкими критериями соответствия, не спасет. Можно идентифицировать человека по геометрии лица. Хотя, до тех, кто меньше похож, доберутся в последнюю очередь. Они допрашивают по несколько человек в день. Предпочтение отдают интернет-болтунам и мусульманам».

«Мусульманам?»

«У них вышел пропагандистский фильм «Наши враги не спят», где нас объявили исламскими террористами. Следствие пытается вписаться в пиар-концепцию».

«Но это же их тормозит!»

«Конечно. А значит, у нас есть фора во времени. К тому же им надо еще успеть деньги распилить и премии выписать. У тебя нет интернет-аккаунтов с реальными фото?»

«Нет, везде анимешки. Все реальные фото я вычистил по приказу Лиги в день принесения клятвы».

«Хорошо. Но опасность остается. Могли остаться коллективные фото в аккаунтах друзей, и они могли там тебя отметить. К тому же у них паспортная база. Там тоже фотографии, по которым можно сделать поиск. В любом случае, мы не должны недооценивать противника. Решено организовать твою эвакуацию. До получения инструкций постарайся не выходить из дома. Не бери трубку, если звонят с неизвестных номеров. Сотри этот разговор».

Женя пошел на кухню, поставил чайник. За окном были сумерки, и вечерняя звезда горела на синем хрустальном небе. И хрустальные ветви деревьев у дома напротив отражали свет фонарей и остатков новогодней иллюминации. Это называется ледяной дождь. Пару дней была оттепель, а сегодня все замерзло, и тонкие ветви одела ледяная корка. Ужасно красиво.

С иллюминацией было бы хуже, как-то пошлее, а здесь ледяное величие, покой и сугробы в человеческий рост возвышаются над расчищенными дорожками. И ели зеленеют у лавочек. И хорошо, что остались только гирлянды виде сосулек на подъездах.

Эвакуация — это возможно навсегда. Он может никогда не вернуться домой и никогда этого не увидеть.

Чашка с горячим чаем обжигала ладони, он отпил глоток, поставил ее на стол и открыл окно. С улицы потянуло холодом.

Березки там тоже есть, усмехнулся он. И сугробы не меньше. Мир велик. Так что брось! Ты знал, что так может быть, когда вступал в Лигу.

Первые инструкции пришли уже через час.

«Соберите самые необходимые вещи. Не более одного места ручной клади. Не берите с собой ни мобильный телефон, ни документы, ни банковские карты. Только наличные деньги, не менее пяти тысяч рублей».

Ок. Деньги у него были. Он собрался за полчаса и взял двадцать тысяч.

Было семь часов вечера.

Очередных указаний пришлось ждать еще два часа.

В девять телефон снова ожил: «Все, что нужно, в вашем почтовом ящике. Вы должны выйти из дома ровно в десять вечера. За воротами вас будет ждать такси: серый Фольксваген А922вк. Садитесь на заднее сиденье. Вы едите в Домодедово. По дороге выучите ваше новое имя. Не включайте новый телефон до аэропорта. Сотрите это сообщение».

Без трех минут десять Женя уже открывал почтовый ящик, там обнаружился запечатанный пакет. Соболев вскрыл его уже в такси: красный паспорт с тремя золотыми львами на обложке на гражданина Эстонии Калле Тераса, биометрический, с толстой первой страницей и его фото; банковская карта банка Швеции, билет до Праги и очень тонкий и компактный мобильный телефон.

Женя подивился такому интернационалу и решил говорить поменьше, чтобы не выдать отсутствие акцента и полное незнание эстонского языка.

Автомобиль медленно ехал по обледенелому шоссе, даже лихач-таксист не решался делать больше шестидесяти на такой дороге. Вылет был в час ночи.

— Да вы не беспокойтесь, — сказал таксист. — Все рейсы задерживаются, из-за этой проклятой погоды. Полоса скользкая. Так что точно успеете.

В Домодедово действительно транслировали объявления о задержке самолетов.

Напротив пражского рейса висела надпись «Вылет отложен». Однако регистрация шла, и Женя зарегистрировался на рейс. Но на паспортном контроле советовали подождать, и он забурился в «Шоколадницу» и взял кофе с чизкейком. Потом еще один кофе с еще одним чизкейком. Около полуночи «Шоколадница» закрылась, и Женя расположился в кресле у окна на хабы.

И, наконец, включил телефон.

Его уже ждала sms-ка: «Все в порядке. Плохих новостей нет».

По залу шли трое полицейских с собакой: два парня и девушка. Овчарка была совершенно бесшумна, ни разу не гавкнула, зато лезла к пассажирам и всех обнюхивала. У Жени неприятно защемило сердце. Но причем тут собака? Что у него искать с собакой?

Здесь главное забыть о том, что у полицейских вообще может быть к тебе какой-то интерес. И ни в коем случае не смотреть на них. Их не существует! Он запустил на телефоне логическую игрушку и уткнулся в экран.

Глава 11

Собака подошла, обнюхала его ботинки и отправилась дальше.

Когда полицейские ушли на другой конец зала, Женя набил sms: «Рейсы задержаны. Аэропорт обыскивают с собакой».

«Совпадение, — пришел ответ. — Возможно, ищут наркотики».

Женя зашел на новостной портал. Ничего интересного действительно не было. В интернете обсуждали ледяной дождь и активно постили фотки c прозрачными сияющими кустами.

Россия не отпускала. На паспортный контроль пригласили только в четыре утра.

Зато он прошел как по маслу, и Соболев зашагал в зал ожидания, с посадочным талоном в кармане.

Вылет был еще через час.

Перелет обошелся без приключений. Яркая половинка Луны освещала облака далеко внизу, а потом взошло солнце, и самолет нырнул под розовый облачный слой, к утренней дымке пражских холмов.

В аэропорту Праги сели только в восемь часов утра.

Стоя у ленты багажного транспортера, Женя снова залез в новости. Теперь в топе висела «молния»:

«Сегодня стало известно, что вчера вечером по делу об убийстве Анжелики Синепал задержан некий Дамир Рашитов».

И тут ему позвонили.

— Женя, привет! Это Альбицкий. Как приземлился?

— Все отлично. Странно слышать ваш голос.

— Добро пожаловать в свободный мир! Я жду тебя у выхода.

На получение единственного маленького чемодана ушло не более получаса, и вскоре Альбицкий уже пожимал Жене руку у выхода из зоны прилета.

Было холодно, но, конечно, не как в Москве, пожалуй, чуть ниже нуля. Погода хорошая. Ясно. Альбицкий был в зимней куртке, но без головного убора. Каштановые волосы шевелил слабый ветер.

Женя сразу узнал его.

— Пойдем, у меня здесь машина припаркована, — сказал Андрей. — И давай на «ты».

— Куда мы едем?

— К тебе.

Машина оказалась белой Теслой.

От аэропорта Вацлава Гавела до центра добрались минут за сорок.

Поднялись на второй этаж старого дома недалеко от Староместской площади. Из маленькой студии открывался вид на узенькую мощеную улочку и магазин богемского стекла. Обстановка состояла из кровати, письменного стола, обеденного стола, четырех стульев, двух кресел, шкафа и кухонного гарнитура с плитой и холодильником. Все скромное, без претензий, но новое и вполне приличное.

В Москве территория была больше, но гораздо дальше от центра.

Альбицкий сел в кресло.

— Садись, — сказал он. — Это твое. Недалеко улица Кафки, музей Мухи и лучшие пражские ресторанчики в самых узких пражских переулочках. Как тебе?

— Супер, — улыбнулся Женя, садясь напротив. — Это надолго?

— Зависит от тебя. У меня к тебе серьезный разговор.

— Да?

— Женя, дело в том, что для нас два — это много. Казнь Синепал была твоей последней акцией. Дальнейшее слишком рискованно. Да и не стоит доводить свою нейронную карту до такого состояния, что ни один психолог корректировать не возьмется.

— Ты считаешь, что нужно корректировать?

— Мы убиваем, хотя и на благо общества. Корректировать будем после нашей победы. Сейчас нам это только помешает. В нашей работе лишня рефлексия вредна. И до нашей победы, Женя, ты не вернешься в Россию. Мы тебя выдрали из Универа, это тоже не есть хорошо. Поэтому на выбор: Пражский Университет или Венский Университет.