Сах. Мастер руны - Михаил Владимирович Баковец Страница 23

и нащёчниками, два щитка на плечах (левый чуть крупнее), наручи, кожаные перчатки со стальными бляшками. Ноги всадника были защищены набедренными щитками и сапогами из толстой кожи с широкими голенищами выше колена. Этим обувь была похожа на ботфорты из моего мира, только данная пара сапог имела дополнительные стальные пластины спереди и окованный носок. Оружие поражало своим разнообразием и количеством. За спиной у воина висел большой треугольный щит с металлической окантовкой и внушительным умбоном с коротким шипом. На боку в ножнах покоился длинный прямой меч с крестообразной гардой и кинжал. Рядом со стременем в специальной нише находилась пика, направленная в походном положении наконечником вверх. На конском крупе был укреплён арбалет, саадак с пучком метательных дротиков, чекан.

За первым всадником на расстоянии восемь-десять метров двигались двое бок о бок. В целом их снаряжение походило на такое же, как у головного, но отличалось золотой и серебряной чеканкой, простенькими украшениями в виде золотой и серебряной проволоки с заклёпками на ножнах, ремнях, колчане, арбалете и рукоятях мечей и кинжалов. Видно было, что эта пара отличается статусом от остальной четвёрки. Один выглядел чуть постарше двадцати лет, второму едва ли исполнилось сорок, может быть, даже меньше и возраст добавляла короткая густая бородка с густыми усами. Ах да, поверх их доспехов были надеты тёмно-синие короткие сюрко с белым рисунком какого-то цветка.

За ними двигались ещё двое и тоже бок о бок. Выглядели они точь-в-точь, как первый всадник, словно экипировались на одном складе или у одного мастера. И точно так же выглядел последний всадник.

Сначала предположил, что двое дворян куда-то направляются в сопровождении не то своей дружины, не то телохранителей или временно нанятых с этой же целью наёмников. Возможно, отстали от свиты графини или не успели выйти вместе с ней из города и сейчас нагоняют отряд аристократки.

Я бы быстро забыл про эту шестёрку конных латников, но было одно НО: проезжая мимо, все они одарили меня цепкими въедливыми взглядами, которые на Земле можно увидеть (хех, каламбурчик) у силовиков, прослуживших лет по десять и дольше в своей структуре. Все — это все. Даже дворяне или те, кого я за таковых посчитал. Попытался вспомнить поведение носителей голубой крови на моём пути от побережья в Новор-Дор. Были ли среди них обладатели таких же взглядов. Но не сумел припомнить. Спесивые и презрительные встречал. Злые были. Попадались равнодушные, встречались даже с ленивой «любопытинкой» из-за долгой и скучной дороги. Но «полицейских» не было точно.

«Или я параноик, или те два дворянчика такие же дворянчики, как и их телохранители. А телохранители совсем не те, за кого себя выдают», — насторожился я. Память подкинула кое-какие истории из прошлого моей Родины касательно дальнобойщиков и их охраны от бандитов на дорогах. Например, что за грузовиком с ценным грузом вдалеке следовала легковушка с парой-тройкой братков или чоповцев. И вот эта шестёрка латников запросто могла быть таким вот арьергардным ЧОПом.

До темноты меня обгоняли ещё дюжину раз. Были и крестьянские обозы, и караваны купцов, и кареты с дворянами под охраной воинов. Но сильную тревогу вызвал лишь тот отряд из шести всадников, снаряженных, как на войну. После их взглядов у меня в груди поселился неприятный холодок ожидания неприятностей от усача с компанией.

Из-за них этой ночью я только наблюдал за графским бивуаком вместо того, чтобы совершить вылазку. Всё пытался найти таких же охранников, как встреченная шестёрка, вычислить их и от количества противников танцевать дальше.

Да, наверное, нужно отметить, что первую ночь в дороге графиня и её приближённые провели в веселье, пили, танцевали, им играли музыканты. Свой лагерь они разбили на широком лугу рядом с речкой с одной стороны и большой рощей с другой. В центре слуги расставили шатры знати, вокруг них расположились палатки остальных, повозки и по периметру расположились часовые. Роща в эту ночь лишилась уймы деревьев, пошедших на дрова и на оборудование лагеря. Эдак раз десять подобный кортеж заночует рядом с ней и всё — только пеньки и чахлый кустарник останутся.

Глядя на веселье, я все локти себе искусал, то готовясь под шумок проникнуть в лагерь, то останавливая свои порывы. А всё та шестёрка виновата, сбили с панталыку, понимаешь.

*****

Утро для знати наступило часов в десять, а в путь они тронулись после полудня, за что я им был сильно благодарен, так как сам как следует отдохнул после ночного дежурства и нервотрёпки. Я ещё и подождал пару часиков после того, как кортеж начал движение. Посидел у костерка, сварил себе отвар из местной травы, похожей на земной кипрей. Вкус и аромат у неё — выше всяческих похвал, никакой китайский или цейлонский не сравнится с ним.

Когда вышел на тракт, то буквально через десять минут мне повезло встретить телегу с двумя крестьянами, которые двигались в попутном направлении. За три медных монеты они согласились взять меня с собой, благо, что ехали пустыми.

Ничего не предвещало беды до пяти часов вечера. А потом дорогу мне и крестьянам заступила давешняя шестёрка. Пятеро направили на нас заряженные арбалеты, шестой решил учинить допрос мне и моим случайным попутчикам.

— Стоять! — гаркнул он.

— Ч-что вам нужно? — побледнел возница. Его товарищ покосился на топор, спрятанный в ворохе травы на дне телеге, но и только. Понимал, что против шести конных латников с таким оружием не повоюешь.

— Узнать, что вам нужно от графини Ли’Азуры, — ответил усатый воин в узорчатой кирасе.

— Мы не знаем такой, — помотал головой крестьянин. — Были на торгах в Шиибе, а сейчас возвращаемся на постоялый двор к господину Аббасу. Он дальше по тракту стоит, тут рукой подать осталось, господин. Постоялый двор стоит, то есть. А принадлежит он господину Аббасу, это он нас отправил в Шииб, чтобы продали…

— А ты? — не став дослушивать мужичка, всадник посмотрел на меня.

— Я? — переспросил я и нагло закусил травинку, взятую из телеги. — Я ничего не продавал, никакого Аббаса не знаю, с ними встретился несколько часов назад и попросил подвезти, так как было по пути.

— Меня интересует то, куда едешь! — слегка вспылил усач, недовольный моим пространным ответом.

— Прямо еду. Я вольный человек, брожу по свету, предлагаю свои услуги тому и этому, — спокойно ответил я ему, продолжая грызть травинку с самым беззаботным видом. При этом про себя гадал: а не стоит ли ускориться и в превентивных мерах отправить на тот свет эту шестёрку, пока они не ожидают нападения.

— Мы видели тебя вчера,