Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс Страница 23

Мириамель остановилась в тени у «Клина и Жука», а Саймон потратил часть медных монет на хлеб, молоко и луковицы.

– Я спросил владельца, нет ли у него баранины, а он лишь на меня посмотрел, – сказал Саймон. – Наверное, у них выдался очень плохой год.

– Он задавал тебе вопросы?

– Он хотел знать, откуда я приехал. – Саймон уже начал жевать хлеб. – Я сказал, что я свечник из Долины Асу, ищу работу. Он так странно на меня посмотрел, а потом сказал: «Ну, ты уже понял, что здесь ничего для тебя нет, верно?» Хорошо, что он не предложил мне поработать, потому что я забыл почти все, что Джеремия мне рассказывал о том, как делать свечи. Но он спросил, как давно я покинул Долину Асу и правда ли, что в горах полно призраков.

– Призраков? – Мириамель почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок. – Мне это совсем не нравится. Что ты ему сказал?

– Я ответил, что ушел оттуда давно и направился на юг в поисках работы. А потом, прежде чем он успел задать мне новый вопрос, я сказал, что меня ждет жена в фургоне на Речной дороге и мне пора.

– Твоя жена?

Саймон улыбнулся:

– Я же должен был ему что-то сказать. Зачем еще мужчине покупать еду и спешить на холод?

Мириамель презрительно фыркнула и взобралась в седло.

– Нам нужно отыскать место для ночлега, хотя бы на одну ночь. Я ужасно устала.

Саймон огляделся по сторонам.

– Я не знаю, куда мы можем пойти, – определить, какие дома пустые, трудно, даже если в них не горит огонь, а из трубы не идет дым. Люди могли их покинуть, или у них просто нет дров.

В этот момент пошел легкий дождь.

– Нам нужно двигаться дальше, – сказала Мириамель. – На западной окраине города мы сможем найти пустой амбар или сарай. Кроме того, там находится большая каменоломня.

– Звучит превосходно. – Саймон откусил от сморщенной луковицы. – Показывай дорогу.

– Только не съешь по ошибке мой ужин, – мрачно сказала Мириамель. – И не разлей молоко.

– Конечно, миледи, – ответил он.

Пока они ехали по Дороге Мокрого дерева, одной из главных улиц Стэншира, Мириамель обнаружила, что ее странным образом встревожили слова Саймона. Было невозможно определить, живет ли кто-то в темных домах и лавочках, но у нее возникло ощущение, будто чьи-то глаза наблюдают за ними сквозь щели в ставнях.

Довольно скоро они добрались до расположенных за городом ферм. Дождь почти прекратился и теперь лишь тихонько моросил. Мириамель указала в сторону каменоломни, которая с высоты Дороги Мокрого дерева казалась огромной черной дырой. Когда дорога начала подниматься вверх, они увидели мерцавшие на нижних стенах каменоломни красные огни.

– Кто-то разжег там костер, – заметил Саймон, – и довольно большой.

– Возможно, они добывают камень, – ответила Мириамель. – Но нам совершенно ни к чему знать, что они там делают. Чем меньше людей нас увидит, тем лучше. – Она свернула с широкой дороги на одну из узких улочек, уходивших от каменоломни в сторону Речной дороги. Она оказалась грязной, и Мириамель решила, что стоит зажечь факел, чтобы не рисковать ногами лошадей. Они спешились, Саймон накрыл Мириамель и себя своим плащом, и Мириамель взялась за кремень. Наконец ей удалось зажечь пропитанную маслом тряпку.

Проехав немного дальше, они нашли подходящее укрытие, большой сарай посреди поля, заросшего сорняками и ежевикой. Дом, которому он принадлежал, стоял в нескольких сотнях футов, в долине, и выглядел заброшенным. Ни Мириамель, ни Саймон не были полностью уверены, что он действительно пустует, но сарай выглядел вполне безопасным местом, и они понимали, что в нем им будет теплее, чем под открытым небом. Они стреножили лошадей у старой и печально бесплодной яблони за сараем, так что из дома их не могли увидеть.

Внутри в свете факела они разглядели сырую солому на земляном полу, а также ржавые инструменты с треснувшими или отсутствовавшими рукоятками, ждавшими ремонта у стены. Проржавевшая бесполезная коса вызвала у Мириамель грусть, но говорила о том, что ею уже очень давно никто не пользовался. Успокоенные Саймон и Мириамель вернулись наружу за седлами.

Мириамель собрала солому в две одинаковые кучи, а затем разложила на одной из них свои постельные принадлежности. Она с сомнением огляделась по сторонам.

– Я бы хотела рискнуть и разжечь настоящий костер, – сказала она, – но даже факел может оказаться опасным.

Саймон воткнул горевшую ветку в землю, подальше от соломы.

– Мне нужно видеть, чтобы есть, – заявил он. – Скоро мы погасим факел.

Они жадно поужинали, запивая засохший хлеб холодным молоком. После того как они вытерли губы и пальцы рукавами, Саймон поднял голову.

– Итак, что мы будем делать завтра? – спросил он.

– Ехать дальше. Если погода не изменится, мы сможем двигаться днем. В любом случае мы не увидим даже маленьких городов, пока не доберемся до стен Фальшира, и на дороге едва ли будет много людей.

– Если местность будет оставаться такой же, как Стэншир, – сказал Саймон, – мы за весь день не встретим и полдюжины путешественников.

– Может быть. Но, если мы услышим, что к нам приближается большая группа всадников, нам придется съехать с дороги, чтобы не рисковать.

После того как Мириамель сделала последний глоток из меха с водой, наступило молчание, затем она перебралась к приготовленной постели и накрылась плащом.

– Ты не собираешься рассказать мне о цели нашей поездки? – наконец спросил Саймон.

Мириамель почувствовала, что он старается сохранять осторожность, не хочет ее рассердить. Она была тронута его осмотрительностью, но ей стало обидно – Саймон вел себя с ней как с ребенком, склонным к капризам.

– Я не хочу говорить об этом сейчас, Саймон. – Мириамель повернулась к нему спиной, ей не нравилось собственное поведение, но она не хотела делиться с ним своими самыми сокровенными тайнами.

Она слышала, как он забрался в свою постель, а затем услышала тихое ругательство – очевидно, он уже потушил факел, и ему пришлось возвращаться через весь сарай в темноте.

– Не намочи его, – сказала она. – Тогда в следующий раз его будет легче зажечь.

– Конечно, миледи. – Голос Саймона прозвучал обиженно.

Вскоре он вернулся в свою постель.

– Спокойной ночи, Саймон,

– Спокойной ночи. – Он все еще казался рассерженным.

Мириамель лежала в темноте и думала о том, что спросил Саймон. Сможет ли она ему объяснить? Для любого другого ее слова прозвучат как полнейшая глупость – разве не так? Именно Элиас начал