Последствия старых ошибок. Том 2 - Кристиан Бэд Страница 23

Прощаться вышел только Игор. Обнял и сказал еле слышно:

— Людей твоих посмотрели. Вроде бы они верят в то, что говорят. Но линии событий неспокойны. Будь осмотрительней.

Иннеркрайт энергично кивнул и запрыгнул в шлюпку.

Как он соскучился по движению и убегающей вниз земле! А вот к беспокойному мерцанию паутины за последний месяц пришлось притерпеться — когда постоянно трясёт, отвыкнешь от твёрдой опоры.

В шлюпке он вставил наконец кристалл в реляционное гнездо нойбука. Хотел просто взглянуть на лицо отца.

Кристалл крутанулся и замер.

И здесь изображение сбоило. Просто заговор какой-то.

Иннеркрайт попытался развернуть запись в технорежиме, что с перебоями, но удалось.

Файл был знакомым. Очень знакомым. Это… Это же сообщение, которым отец вызывал его на «Леденящий» месяц назад!

Что за бред собачий⁈ Ошибка? Или…

Тень сомнения снова коснулась сознания.

— Где вы это взяли? — спросил Энрихе первого пилота, проверяя, не поднял ли он нечаянно предыдущий слой записи.

Пилот не отвечал. Время в шлюпке начало стопорить и зависать: они входили в зону Метью.

Лёгкая шлюпка способна нырнуть в зону Метью рядом с любым мало-мальски массивным телом. При отсутствии у Тайэ спутников, разгоняться до скорости света приходилось максимально быстро, чтобы суметь воспользоваться магнитным моментом самой планеты.

Энрихе откинулся в кресле и позволил ему плотно обнять тело.

Когда-то на Земле существовала релятивистская теория, согласно которой масса тянется, как резиновая, за разгоняющимся кораблём.

На деле же ничего такого не вышло. Преодолевая скорость света, корабль просто оказывался в пространстве с совершенно иными характеристиками.

В довольно опасном для передвижения пространстве. Отдельные точки которого были связаны некими коридорами, с разной силой домагнитного напряжения.

Неправильное вхождение в такой «коридор», могло закончиться просто: вошёл и сгинул. Зону магнитной аномалии, из которой можно безопасно нырнуть в ближайший «коридор», назвали зоной Метью, по фамилии математика, который сумел её рассчитать.

До того — корабли и зонды просто время от времени проваливались в никуда на сверхсветовых скоростях. Слава богам, исчезнувших зондов было больше, чем погибших людей. И спасибо математикам.

Раньше Энрихе мало что понимал в навигации, но полетав с Тусексом и Росом, которые вычисляли на ходу и постоянно обменивались со вторыми пилотами цифрами, кое-что запомнил.

Прикидка в 150 единиц, светившаяся на экране навигационного компьютера, была неоправданно велика. Ну, не двадцатка, которую предпочитал Рос, но пусть 40 или 50? Но 150 — почему?

Энрихе потянулся и потряс первого пилота за плечо. Пилот не отреагировал.

Что-то с ним было не так. Прикоснувшись — иннеркрайт словно нырнул в ледяную воду!

Он потряс парня энергичнее, отстегнулся. Борясь с тошнотой, симптомом того, что шлюпка движется в вымороченном пространстве, добрался до кресла пилота.

Тот сидел, удерживаемый только защитными ремнями и невесомостью. Глаза его закатились, а лицо превратилось в безжизненную маску.

Энрихе оглянулся. Второй пилот выглядел не лучше.

Таймер пискнул. Шлюпка снова входила в зону Метью.

Иннеркрайт выругался. Отстегнул первого пилота и втиснулся на его место.

Из зоны Метью шлюпка выйдет на автомате. А там придётся самому…

Он пробежал руками по пульту, но тот автоматически заблокировался при проколе, а кода автоблокировки иннеркрайт не знал. Да и пилот из него тоже был аховый.

Одна надежда — после выхода в обычное пространство настроить нойбук на ближайшую безопасную волну и ждать помощи.

Да и с этим надо будет повозиться: Геда — этакая древняя Тортуга для контрабандистов и рейдеров. Не налететь бы на пиратскую «помощь».

Энрихе не думал о том, что именно произошло. Заниматься анализом ситуации лучше в безопасном месте.

Волна вибрации возвестила о выходе в нормальное пространство.

Он уже подключил к тому времени нойбук к основной батарее шлюпки, загрузил необходимые настроечные коды…

Но что это за красные искры на навигационном экране? И почему первый пульт замигал?

Точечки увеличивались. Теперь было видно, что их три, и они приближаются.

Первая уже окуталась навигационной сеткой.

Пульт был заблокирован, но это не мешало компьютеру просчитывать потенциальную опасность. И он полагал, что 9 из 10 — на экране рейдеры…

Руки Энрихе заскользили по голоклавишам нойбука, вводя в основные сети сигнал о помощи, хоть он и понимал, что пока сигнал дойдёт хотя бы до Тайэ…

Нет, помощи ждать было неоткуда.

История тридцать третья. Уж лучше бы пираты

Грана, правобережье Тарге

Из отчёта импл-капитана Пайела

Это в каком, интересно, пути должна находиться крыша, чтобы мне приснился эрцог Локьё, который просил меня срочно прибыть на Тайэ, через слово называя «сынок»?

Сон был мутный и прерывистый. Мало того, проснулся «сынок» с головной болью и ощущением, что по мозгам проехался уплотнитель грунта.

Не стал бы жаловаться, но уже дежурный участливо спросил на выходе из палатки:

— Плохо спали, господин капитан?

Взглянув в зеркальце возле умывальника, я вынужден был мысленно согласиться: да, плохо.

Ну и Дарайя сразу же привязалась: что видел, где болит? Отшучивался, как мог, но пришлось-таки рассказать.

Эйнитка постоянно вникала в наши сны, а к этому вообще отнеслась серьёзнее некуда. Расспрашивала, с чем у меня ассоциируется тот или иной образ, как я сам его понимаю.

Родителей моих вспомнили. Едва не дошли до первого секса.

— Чужой сон был, — констатировала, наконец, Дарайя. — Кто-то наслал его на тебя.

Дерен понимающе усмехнулся. Я понял, о ком он подумал.

Написал сообщение Дьюпу, но «радостный» Мерис тут же оповестил, мешая имперский с алайским-матерным, что командующий, так его разэтак, опять улетел «к треклятым эйнитам» на Кьясну. А он тут — скучай в одиночестве: ни войны, ни перемирия.

Понятно было, чего Мерис бесится — Кьясна в глубоком вражеском тылу. Мотаться туда опасно, да и с разговорами «через весь космос» лучше повременить.

Пришлось рассказать ему про сон, но какой из особиста советчик в таких вопросах?

Мерис пообещал посоветоваться с комкрыла, генералом Абэлисом, вдруг тот что-то понимает в этих хэдовых снах, ну и стукнуть мне, когда Дьюп объявится по нашу сторону сектора.

Вот и всё, чего я от него добился. Хорошо хоть он не поржал надо мной.

Дарайя ушла медитировать. Велела пока не думать про сон. Однако беспокойство и мучительное желание срочно лететь к Тайэ не отпускало меня. Закрывал глаза: и тут же перед ними вставало лицо Локьё.

«Сынок…»

Отец меня такими нежностями не баловал.

Но если «сынок», то почему мне надо лететь на Тайэ? Сынок-то уже там?

После завтрака, мучимый головной болью и дурными предчувствиями, я отозвал Дерена и Неджела в сторону — посоветоваться. (Рос, зараза, куда-то слинял. Пришлось бросить ему на браслет, чтобы тоже подтягивался).

Пока я размышлял, как начать разговор, Дерен глазел в небо и улыбался.

Неджел посвистел ему: спустись, мол?

— И чего ты там разглядел? — спросил я.

— Это упражнение, — признался Дерен, улыбаясь беспомощно, как пойманный в кухне на воровстве булок. — На расширение сознания. Надо смотреть в небо и… — он развёл руками, не зная, как объяснять. — И стать как небо.

— Лучше б ты попробовал стать как кровавый эрцог, может, поняли бы, чего ему надо. Достал, гад… — Небо меня сегодня не впечатляло. Облачность уже тридцать процентов, так и до дождя… А сидеть в дождь в палаточном лагере — удовольствие ниже среднего. — Этот мутный бред становится навязчивым. Как бы ему врезать?

— Эрцог Нарья — опасный человек. И братец его не лучше, — Дерен нахмурился и покачал головой. — Думаю, мы даже оценить не можем, насколько опасный.

— Значит, эрцогу и нужно врезать, чтобы не отсиживался в тени братца! — рубанул Неджел.

— Нападать — гораздо трудней, чем обороняться. — Дерен чуть побледнел — он всегда бледнеет, когда ему приходится перечить начальству. — Мы слишком мало понимаем в том, как устроено ментальное противостояние, а Агескел — гикарби съел. Ни союз Борге, ни эйниты никогда не занимались активными стратегиями. Может, тебе, капитан, поговорить с кем-то из грантских мастеров?

— И что я скажу? Научите меня «по бырому»? Часа за два? — возмутился я. — Здесь учатся годами.

Я прислонился спиной и затылком к туго натянутому пластику капитанской палатки. Пластик прогнулся, но это было как раз удобно. Даже думать стало легче, когда затылок обрёл опору.

Интересно, а Энреку тоже эти тупые сны снятся? Хотя… Сон с отцом для него