Проклятие дома Грезецких. Расследования механического сыщика - Тимур Евгеньевич Суворкин Страница 23

Холод нарастал с каждым шагом. Грунт под дворцом постоянно промораживался подаваемым насосами жидким азотом, делавшим землю прочной, точно бетон. Лишь эта мера позволяла не бояться обрушения стен невообразимо огромной шахты.

Офицер, что вел нас, остановился возле одной из внушительных дверей, где дежурили четверо гренадеров. Сопровождающий вошел внутрь – доложить. Вскоре он вернулся и велел ожидать. Прошло пять минут, десять, наконец двери открылись, вновь выпуская добрый десяток обер-техников.

Следом вышло еще два человека. Первым был высший сановник Инженерной коллегии Серафим Мороков, одетый в белоснежную соболиную шубу, небрежно наброшенную поверх искрящегося золотым шитьем мундира. Увидев меня, он покровительственно кивнул и почему-то заговорщицки улыбнулся.

Вторым человеком был сам Григорий Евклидович Шунгитов – друг императрицы и главный придворный кибернетик.

Высокого роста, лет сорока, чернобородый, он был одет в холщовую косоворотку и носил на плечах шубу из волчьего меха. В руках Григорий Евклидович держал четки с нанизанными на них гайками из вороненой стали. Шунгитов неспешно перебирал их, наполняя коридор громкими железными щелчками.

Впрочем, простецкий вид Шунгитова не мог меня обмануть. Я сразу заметил и бриллиантин, которым была заботливо уложена его борода, и безупречную осанку, и маленький перстенек на мизинце, в котором сиял зеленым светом осколок павшей на земли за рекой Обь кометы. Размер осколка был с добрую булавочную головку. За такой камешек можно было купить пару роскошных дворцов в Верхнем городе, не меньше.

– Виктор, как мы вас рады видеть. Я много о вас говорил Григорию. – Мороков улыбнулся. Григорий Евклидович нет.

Его ясные, глубоко посаженные черные глаза были пронзительны. Они мгновенно впились в меня, словно булавки, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы не отвести взгляд.

Мороков вновь нарушил молчание и указал на Ариадну:

– Вы меня простите, Виктор, тут накладка вышла. Шеф жандармов, оказывается, только к пяти подъедет. Обидно. Как я так ошибиться мог? Пока время есть, я, пожалуй, любезнейшему моему другу Григорию Ариадну продемонстрирую. Думаю, полчасика мы ее посмотрим, верно Григорий, друг мой?

Мороков выжидательно посмотрел на Шунгитова. Тот чуть улыбнулся графу и утвердительно кивнул.

– Тридцать минут. Этого хватит, – согласился он. – Простите, Виктор Порфирьевич, разговор у нас с графом будет конфиденциальный. Вас пригласить не можем.

Серафим Мороков улыбнулся придворному кибернетику еще более любезно, а затем повернулся ко мне:

– Не беспокойтесь, Виктор, вернем вам механизм в целости и сохранности. А вы пока в машинный зал проходите. Через полчаса мы за вами пришлем человека. Заодно и наш добрый друг Белоруков присоединится. А вы пока не тратьте время впустую. Посмотрите, как у нас тут работы идут.

Новая заговорщицкая улыбка.

Повинуясь жесту графа, Ариадна послушно шагнула к Морокову, а я, донельзя озадаченный происходящим, направился в машинный зал.

В центре огромного помещения были расставлены громоздкие серебряные ковчеги, скрывающие в себе вычислительные мощи. На темных стенах мерцали данные, выводимые с них световыми проекторами. Зал был почти пуст. Лишь двое гренадеров замерли у дальнего выхода, да на строительных лесах под потолком монтировали кабеля десяток инженеров. Кроме того, внизу, возле большого, явно недавно установленного здесь ковчега стояла одна из работниц, просматривая данные, выводимые проектором на крашенную грифельной краской стену. В мощных защитных очках, кожаной куртке и волчьей шапке, положенной по должности придворным инженерам, она покуривала сигарету, с раздражением просматривая длинные столбики цифр.

Имея уйму времени, я подошел посмотреть, в чем проблема.

– Производительность упала? –Я взглянул на выводимые проектором данные.

– На нулях почти. – Девушка затянулась папиросой и постучала по клавиатуре. – Вчера на тестовом стенде идеально работало, а как утром сюда их смонтировали, так все. Отказ за отказом.

Я поглядел на подключенную к вычислительным мощам аппаратуру.

– Переосвящать пробовали? А включить и выключить? – предложил я самые основные решения.

Судя по раздраженности взгляда, которым меня наградила работница, это уже было сделано, и не раз.

– Могу взглянуть, вы позволите? – Технику я обожал, а уж вычислительные мощи и вовсе были темой моей дипломной работы в духовно-механическом училище.

– Да оставьте, тут сам Шунгитов был. А с ним лучшие инженеры Морокова. Ничего сделать не смогли.

– И все же позвольте. Мне, право, интересно взглянуть. – Я шагнул к машине и осмотрел конструкцию.

На первый взгляд, все было идеально. Прикрыв глаза, я прислушался к перезвону серебряных шестеренок. Тональность звучания была верной. Странно. Затем я оглядел разностно-интегральные машины – все безупречно. Индикаторы горят где надо, лампадки тоже. Пламя свечей триодных ламп нужной длины. Паразитных колебаний огня не наблюдается. Значит, с духовной частью машины все точно в порядке. Я осмотрел флогистонный блок питания. Нужную энергию выдает. Что за глупость, почему же тогда производительность у машины почти на нуле?

Затем я нахмурился и наклонился.

– А это еще что?

– Заземление, – растерянно пояснила работница.

– Я сам вижу, что заземление. Теперь ясно все.

– Что ясно? – удивилась работница. – Заземление для вычислительных мощей дело обычное.

– Обычное, ясное дело. Но у вас тут что? Мощи святого Никодимия. Он откуда? Из Небесного града Архангельска. А вы заземление поставили и хотите, чтобы система работала? – Я опустился на колени, рассматривая крепления кабелей. – Ну-ка подайте ключ на восемь, проверим.

Работница помедлила.

– Давайте-давайте, не бойтесь. – Я требовательно протянул руку.

Получив инструмент, я свинтил залитые пчелиным воском серебряные гайки и отсоединил золотые кабели от машины. Затем перезапустил аппаратуру. Встав за клавиатуру, я с чувством отбил по серебряным клавишам несколько простых бинарных молитв, знакомых каждому жителю Небесного града Архангельска.

Показатели на проекторе скакнули и стремительно вернулись в норму.

– Ну все. Принимайте работу, – улыбнулся я.

Ошарашенная девушка с трудом подобрала слова:

– Послушайте, сам Григорий Евклидович тут ничего сделать не мог, Морокова инженеры спасовали. А вы за пару минут все сделали. – Работница посмотрела на меня с откровенным восхищением.

– А что вы хотели? За-Райское духовно-механическое училище. – Я скромно пожал плечами и чуть улыбнулся.

В зале по-прежнему никого не было, и мы с работницей подошли к полыхающей в центре помещения горелке, чтобы погреться. Вновь вытащив сигареты, девушка прикурила от пламени, протянула еще одну мне.

Я не стал отказываться.

– Виктор, а почему с таким талантом к технике вы пошли в сыск?

Я изумленно посмотрел на работницу.

– Мне ведь докладывали, что вы были лучшим студентом на курсе. – Девушка пристально посмотрела на меня.

Я поперхнулся дымом, наконец придав значение и чуть выбившейся из-под шапки пряди золотых волос, и ясным голубым глазам за стеклами массивных защитных очков.

Выронил сигарету и резко вытянулся перед девушкой. Она мягко улыбнулась:

– Полно вам, если бы я хотела, чтоб вы передо мной вытягивались, в Летний дворец бы к себе пригласила.

– Д-да, – негромко согласился я и попытался вести себя естественно. Получилось, впрочем, крайне неубедительно. – Я просто не ожидал, что вы здесь будете. Работать.

– А кому заниматься государственной машиной, как не мне? – Императрица наконец стащила с лица защитную маску. Только сейчас я понял, насколько она красива. Никакой портрет из тех, что я видел, даже близко не шел в сравнение. – И все же, Виктор.