Владимир Лебедев - Хабар Мертвеца Страница 23

- Не темни, шалава. Все ты знаешь, - влез в разговор Мешок. Его поросячьи глазки захлопали напротив моих. Я почувствовал запах гнили из его рта.

Он ударил меня своей бритой башкой. Я упал. Звон в ушах усилился до такой степени, что превратился в свист.

- Этой ночью умер Марик.

«Умер Марик…»

Повторив про себя, я открыл глаза. Дом. Полуразрушенная обветшалая халупа, в которой мы отсиживались… жили… наша компания, с Кесарем во главе… За последний год она стала мне родной. Мы сменили несколько мест, но именно здесь я чувствовал себя дома. Чувствовал, что спина прикрыта. Что найдется под этой дырявой крышей, но в теплом, большом подвале, и кусок хлеба, и стопка водки. И кореш, чтобы перекинуться в карты…

Теперь этого нет. Марик умер.

Теперь есть только Зона.

Я застонал. Все правильно. Я знал, что Марик мертв. Уже знал об этом до того, как пришел в лагерь.

Но разве я виноват?

- Но… - Вставать сил не было. Сплюнув в грязь кровь и осколок зуба, я остался лежать. - Кесарь, я же ночью в дозоре стоял! Как такой расклад? Я ведь только что…

Холодная сталь обожгла горло, не давая остальным словам выйти наружу. Чертов молоток придавил меня к ржавой створке, когда-то бывшей въездными воротами для товарняков с Агропрома. Петли противно заскрипели, оставляя в душе неприятный осадок. Ни дать ни взять - как в пыточной камере.

- Я в курсе, - прошипел палач. - И Штуцер на вышке тебя не видел. Но как ты объяснишь вот это?

Свободной рукой он рванул ворот моей куртки и вытянул за цепочку Его.

Он заискрился, заиграл всеми цветами радуги, хотя солнце пряталось в клубах туч. Я смотрел на скрюченного сталкера. Как он светится и пульсирует. Я лежал, скрючившись точно также, и все во мне пульсировало от боли.

Свояки подошли поближе, приглядываясь и перешептываясь.

- Если надо, забирай себе, - просипел я.

Кесарь ногой перевернул меня на спину. Посмотрел в глаза и отпустил цепочку. «Сталкер» упал мне на грудь. Молот вдавил его в меня.

- Благодарю, за столь великодушное предложение, Седой. - Из-за звона в ушах мне казалось, что он шептал. - Но оно мне надо? Я не хочу закончить как Марик. Как Немец. Как еще пара надежных пацанов!!! Штурман, корешок твой, тоже с гнильцой оказался! Свинтил, как жареным запахло!

Он переглянулся с ребятами.

- Ты проклят Седой. - Кесарь отстранился от меня. - И я не хочу, чтобы твоя зараза погубила всех нас. Я не убью тебя. Даже не из-за былой дружбы. Я топчу Зону не первый год, и знаю, как тут бывает. Уходи. Это последнее мое слово.

Я посмотрел на них всех и прочитал на их лицах свой приговор.

Изгой.

Ненависть взвыла во мне бешеной собакой. Отбросы. Вне Зоны были отбросами, сюда пришли - отбросами и остались. Комбезы и куртки цвета грязи, черные маски. Одним словом - дерьмо.

Ты покойник Седой. Скорее раньше, чем позже.

Я с тоской поглядел на свой дом. Окна халупы глядели на меня равнодушной пустотой, тем самым тоже осуждая меня. Покосившиеся бетонные столбы забора презирали меня. Вышка, и сидящий на ней Штуцер, плевали на меня. Мертвая трава шептала мне слова проклятий… Только грязь не осуждала меня. Потому что я сам стал грязью. Зона смешала меня с ней.

Молот Кесаря выбил искры из железного листа, рядом с моей головой. Ржавчина створки, смешавшись с кровью, начала потихоньку заполнять вмятину.

- Это ведь его ты выменял вчера у Марика на хавку и ствол? А сегодня он снова красуется на твоей тощей шее, которую и свернуть-то в падлу. Ствол Марика тоже при тебе. - Кесарь завелся не на шутку. - А вот сам Марик синеет на шконке! Вот тебе и расклад! Что слепишь на этот раз, Седой?

«Никакой я уже не Седой. Скорее рыжий», - отстраненно подумал я.

Мысль прояснила мой рассудок. Мост сожжен.

Я хочу жить!

Какие мои шансы выжить?

Высокие, если Кесарь окончательно не съедет с катушек.

Отступать некуда. Лежу на ржавых воротах, без возможности двинуться. Справа, в пяти метрах дозорная вышка. Лет сорок ей… чтобы Штуцер когда-нибудь сверзился с нее… Но сейчас он запросто подстрелит меня как дикого зайца.

Убить их всех? Нереально. Только сбежать. Уйти, как сказал Кесарь.

Надо выиграть время.

- Но… - я попытался приподняться. - Как ты узнал про медальон?

- Ты че, за дурака меня держишь!

Ошибка. Короткий размах и, - молот Кесаря прилетает в мой живот. Как больно! Хочу вздохнуть, и не могу. Остатков воздуха хватает лишь на непродолжительный стон. Я повалился обратно. Теряя сознание, услышал:

- В прошлом месяце то же самое случилось с Немцем! Ты впарил ему свою цацку, а на следующий день вертел ее в руках. Немец сдох! Ну как, а?

Вопрос Кесарь приправил ударом с ноги.

- Тут уже даже ущербный поймет, у кого рыльце в пуху!…

…Пришел в себя от хлопков по щекам. Кровь на глазах запеклась. Я с трудом осознавал, где я нахожусь. Дом, братва…

Не братва она мне больше. Изгнали меня… кореша ненаглядные.

Зеваю, как рыба на берегу. Вырвали мне жабры… Хорошо хоть по зубам не бьет… Кесарь… Выживу - убью. Убью собаку, и все припомню, падле… Как мы пришли в Зону… Как развернулись… И как он, сука, меня выгнал…

«Сталкер» обжигает кожу… Значит дело плохо…

Надо вставать. Уходить. Искать выход… решать проблему… Два раза без сил заваливался на спину, пока не догадался перевернуться на живот и не упереться на все четыре конечности. Кое-как я встал на колени. Язык распух, и не ворочался. Сейчас бы воды холодной… Но из воды - только слезы… Просить у Кесаря… это еще пара ударов…

Я не мог понять, сломано ли у меня что-то, или просто ушибы. Переломы мне не нужны… Надо уходить…

Боль когтями разрывала горло, от каждого вздоха колыхалась студнем в груди, считая ребра.

Из- за звона в ушах я не слышал, что мне говорят подельники… по губам Мешка я разобрал только «…стонать!…»

Я стону? Значит, мое горло еще не до конца разбито… раз я еще могу стонать?…

Надо бежать…

- Х… х… х… хва-тит… хва-тит… Не б-бей м-ме-ня…

Хотел встать на ноги, но голову обнесло, и я снова уперся руками. В лужу слюней и крови… Как немощный калека, я дополз до опорного столба. Сел. Кое-как нашарил клок травы, и вытер рот. Порыв ветра принес так необходимый воздух. Я мог снова связно мыслить… мог слышать звуки…

Надо уходить. Иначе если еще будут бить - не выжить.

- К-кесарь… Я их и пальцем не т-трогал… Я же в банде с самого о…ос…основания…

- Да! - Кесарь размахнулся молотком. Я видел его как под увеличительным стеклом… До чего же он здоровый… Пот крупными бусинами стекал по шраму. Молот застыл над его головой. Задрожал… Удар пришелся по столбу рядом с моей головой. - Нас было одиннадцать! А сейчас меньше, чем у Скорпа! А это значит, что Скорп, со своими отморозками, скоро придет к нам. Он давно уже поглядывает на наш хутор со своей болотины!

Последний шанс.

- С-со мной…

- Да, как же. - Кесарь отошел к остальным и провел большим пальцем по горлу, в красноречивом жесте. - Ты спекся, Седой. В память о нашей дружбе. - Он указал молотом за ворота. - Уходи пока цел.

Хотел сказать, - «да, ухожу», - но получилось только потрясти головой, как старому маразматику. От кивков кровь в голове зашумела целым водопадом, вытекая через нос, рот, уши…

Хорошо видать меня приложили, пока валялся без сознания…

Дрожащей рукой я дотянулся до фляги. Удалось глотнуть. Рука без сил упала. Услышал, как вода потекла из фляги.

- Мешок, помоги ему. - В голосе Кесаря слышалась брезгливость.

С трудом разлепив глаз, различил, как Мешок подошел ко мне. В лицо плеснулась холодная вода. Боль уменьшилась. «Сталкер» пульсировал. Возникло ощущение, что побрякушка что-то тянет из меня. Может быть боль… Может быть… душу… он вернулся ко мне… чтобы убить меня…

Гад поднял меня на ноги… когда-нибудь, я убью его… плечо пронзила боль от грубо повешенного Мешком рюкзака. Я сделал шаг, оперся на столб ворот. Зона лежала передо мной. Пустошь, как застывшее море в шторм, черный лес вдалеке, рваные фиолетовые облака… Заросшая железная дорога, уходящая вдаль… Где-то там мой новый дом…

Хуже чем сейчас, в моей никчемной жизни еще никогда не было…

Надо идти.

Сделав несколько шагов, я повалился на колени. Не останавливаясь, я пополз на четвереньках. Фиолетовые облака неслись со скоростью товарняка, обгоняя меня. Молодой ясень проросший между промышленными рельсами, стал моим первым ориентиром. Я не стал оглядываться.

Крест.

«Скоро ночь. Главное не потерять сознания! Не потерять сознания! Иначе сожрут…» Повторяя про себя слова, я тупо переставлял ноги, покидая место, где была вся моя жизнь…

ИСХОД

«Кто может похвастаться тем, что был в Раю?..»

Странник стоял на краю лесной поляны и смотрел вдаль. Жемчужного цвета облака. Зеленые кроны и рыжие стволы сосен. Пестрые краски полевых цветов. Нетронутая человеком красота.