Дмитрий Янковский - Воины ветра Страница 23

– Забавно, правда? – спросил он. – Могу предложить выпить, несмотря на столь ранний для этого час.

– Не помешало бы, – согласился я.

Он встал, размеренно подошел к бару, размеренно плеснул в два стакана, кинул лед, сел обратно и протянул один стакан мне.

– Что тебя побудило это крикнуть? – в лоб спросил Щегол.

– Бессилие что-либо сделать.

– Понятно. – Он перемотал запись вперед, туда, где я отпугнул природного духа. – А это?

– Любопытство. Я проверил свою догадку.

– Твоя догадка верна. Любая тонкая сущность беспрекословно выполняет твою команду. Будем надеяться, что любая.

– Только мою… – окончательно сделал я вывод.

– Надеюсь, что только твою. Хотя это маловероятно. И ты совершенно прав. Нам плевать на твою подготовку и твой опыт десантника. Для нас важна именно эта твоя особенность.

– Как же вы ее вычислили? – поразился я.

– Никак. Нам бы очень хотелось обладать умением ее вычислять, но мы не можем этого. К сожалению. Нас навели на тебя другие люди. Те, кто обладает умением, или, как я предполагаю, устройством, способным отследить подобных тебе. Но принцип работы устройства остается для Института загадкой.

– Ничего себе… – Я отхлебнул из стакана. – Кто же тогда может, если не вы?

– Арабские террористы, – коротко ответил Альберт. – Точнее, один из них. Сильнейший маг по прозвищу Аль Рух.

И в голове у меня все встало на свои места. Сразу. Резко. И я сразу записал неведомого мне до этой минуты Аль Руха в личные враги. Навсегда. Независимо от того, встретимся мы или нет. Потому что именно по его милости я угодил под трибунал и навсегда распрощался со службой в винд-флоте. Теперь это было для меня яснее ясного.

– Он и есть главарь моих похитителей? – уточнил я. – Это он приказал врезать мне по башке и упрятать в подвал?

– Да.

– Тогда он тупой.

– Почему? – удивился Дворжек.

– Потому что он рассчитывал пытками склонить меня на свою сторону.

– Ты ошибаешься! – Щегол усмехнулся и тоже отпил из стакана.

– В чем?

– Не предполагалось никаких пыток.

– Как не предполагалось? – удивился я. – Что за чушь? Я был в пыточной. И эта чертова медсестра… И оборудование для инъекций, и медицинские инструменты…

– Скорее всего, она сама не знала, для чего ее притащили. Наверняка ей ляпнули первое, что пришло на язык, и самое понятное. Пытка… Пытать тебя мог любой, закончивший медресе лекарь. Но им нужна была именно медсестра. Знаешь, почему?

Несмотря на выпитое, у меня похолодели пальцы.

– Ну?

– Им нужна была твоя кровь. Точнее Аль Руху. Именно в ней весь секрет. Как в прямом, так и в переносном смысле слова.

– Они собирались сделать переливание? – Я сглотнул и снова промочил горло.

– Скорее вливание. От тебя к нему. Не всю и не сразу, я думаю.

– Выходит, я им нужен был только в качестве холодильника? Чтобы кровь не портилась?

– Примерно так.

– Что же в ней такого, в моей крови? За каким чертом она арабам?

Дворжек с хитрым видом указал на экран.

– В ней содержится передающаяся по наследству генетическая метка, имеющая в своей структуре лептонную составляющую. Нечто вроде печати. И эта печать устроена так, что заставляет любых лептонных тварей подчиняться тебе. Не со всеми так легко, как с демоном, для управления многими нужны специальные заклинания…

– А без печати заклинания не действуют?

– Все зависит от того, что за лептонная сущность. На некоторых действуют, на некоторых нет.

– Эта печать искусственного происхождения или какое-то природное свойство? – спросил я.

– Искусственного. Ее создал очень сильный маг. Один из сильнейших в мире. Может быть, даже сильнейший. И намеренно создал ее так, чтобы ею мог пользоваться не только он сам, но и его потомки. У него было много потомков. От разных жен. И ты – один из них.

Хорошо, что я сидел. А то бы шлепнулся на задницу, честное слово.

– Я потомок самого сильного мага? – прошептал я.

– Да. Причем имя этого мага известно не только тебе, но и всем людям, умеющим читать. За тысячу лет до Рождества Христова он создал печать, позволяющую повелевать любым чудовищем лептонного мира. Поначалу считалось, что печать эта была выгравирована на перстне. Потом предполагали, что это лишь некий символ. Потом, когда экзофизика шагнула вперед, уже понимали, что это скорее пространственный образ. Теперь же мы знаем точно – это участок генома, имеющий стереометрию, читающуюся на лептонном уровне.

– Это то, о чем я думаю? – Я ощутил, что у меня губы дрожат.

– Я не умею читать мысли, – пробурчал Дворжек.

– Это и есть пресловутая Печать Соломона? Я – потомок древнего царя?

– Да. Не только царя, но и мага. Великого ученого-экзофизика.

– Ладно… – Я с грехом пополам справился с нахлынувшими эмоциями. – Зачем вам носитель Печати – понятно. У вас работа такая, гонять демонов по лесам. А останавливать их словом куда эффективнее, чем молотить из доисторических пулеметов. Но зачем я понадобился арабам?

– Нам ты тоже нужен не для того, чтобы гонять демонов по лесам. Надо мыслить глобальнее.

У меня екнуло сердце.

– Точнее можно?

– Можно. Заодно это будет ответ на вопрос, зачем ты понадобился арабам. Царь Соломон написал много книг. Лишь малая их часть известна более или менее широкой публике, другая более или менее узким специалистам. Но есть и третья. Которая известна только очень узким специалистам, вроде нас. Хотя мы не единственные, кто на протяжении столетий всерьез занимался экзофизическими исследованиями. На заре Новой истории в Европе существовала правительственная организация «Ананербе». Во время Десятилетней эпидемии активно работала международная группа «Униум». В арабском мире существовали свои исследователи. Так вот. В одном из трактатов Соломон повествует об архимощном демоне, способном черпать энергию из самого пространства. Якобы этот демон был порожден очень давно, еще в Шумере, сильным заклинателем по имени Амшамхиур. Причем создано чудовище было в военных целях – для отпора агрессии со стороны южных варваров. Управлять демоном было практически невозможно, он был настолько высокоэнергетичен, что приказов не выполнял, а понимал только указание на цель, которую следовало уничтожить. Но Амшамхиур был весьма неплохим заклинателем и умудрился загнать чудище в глиняный сосуд, а затем опечатать его сложным заклинанием в виде клинописной печати. Так демон был надолго исключен из истории человечества.

– А что дальше? – заинтересованно спросил я.

– Почти за тысячу лет до Рождества Христова, во время царствования Соломона, рыбак по имени Масиш выловил сетью из реки закупоренный глиняный сосуд. Ну и распечатал его сдуру.

– Понятно, – поморщился я.

– Демон вырвался на свободу, причем не в лучшем расположении духа, – продолжил Дворжек. – Отсидка в пару тысяч лет не сделала его ни более сытым, ни более добрым. Так что он походя сожрал сначала бедолагу-рыбака, а затем как следует прошелся по трем прибрежным деревням, оставив на их месте пятна раскаленной почвы. Не насытившись таким образом, он двинулся в сторону столицы. На попытки заклинателей остановить чудище, оно никак не отреагировало. И только великий гонитель демонов – царь Соломон, благодаря изобретенной им Печати, загнал тварь в другой сосуд, на этот раз бронзовый. Это был предмет культовой ритуалистики – бронзовая масляная лампа. Обладая силой Соломона, закупоривать ее не было необходимости. Хватило одного заклятия. Причем прозорливый царь не ограничился одним лишь заточением твари. Понимая, что сосуд прочертит головокружительную траекторию в истории человечества, он наложил заклинание таким образом, что если какой-нибудь из заклинателей и умудрится высвободить демона, то зла причинить тот не сможет. Соломон ограничил использование энергии твари выполнением всего трех желаний. Причем, если желание будет связано с разрушением, демону было велено сожрать заклинателя и тут же самозакупориться обратно в лампу. Если же заклинатель был благоразумен, то демон самозакупоривался после выполнения третьего желания.

– Владел человек вопросом, – усмехнулся я. – Достойный предок.

– Более чем, – кивнул Щегол.

– Но почему, обладая такой силой, Соломон не уничтожил тварь?

– Потому что на это и у великого Соломона не хватило энергии. Не хватило ее и на то, чтобы просто замуровать демона навсегда, поэтому пришлось ограничиться лишь усечением его оперативных возможностей.

Я вспомнил сказку об Аладдине и высказался на этот счет.

– Да, ты прав, – кивнул Дворжек. – Уже в арабском мире лампу активировал один бедняк. На его счастье, агрессивных устремлений у него не было, поэтому он остался жив, получил желаемое и забыл про лампу после ее дезактивации. Один человек по воле Соломона лишь единожды мог воспользоваться энергией чудища. Но до этого бедняка были и другие попытки. Обе они закончились тем, что горе-заклинатели пошли на корм демону.