Василий Головачев - Укрой меня от замыслов коварных Страница 23

«Геликоптер», выбравшийся к порту и почти приблизившийся к спускаемому на воду при большом скоплении народа подводному ракетоносцу, вильнул, закружился на месте.

Роман ощутил всплеск удивления, затем – злобный высверк ледяных глаз и вопль ярости:

«Год демент! Кто посмел?!»

Роман раскалённой иглой пробил слой тумана, прикрывающий мыслесферу пилота, вонзил в глаза ему световые лучи.

Новый пси-вскрик:

«Дьявол! Ты посмел… мне!.. противостоять?!»

«Геликоптер» пошёл по кругу, шатаясь из стороны в сторону, облетел гидроузел с лодкой, вынесся над акваторией порта.

Его наконец-то заметили пилоты «Су-25», кружащих над портом, и один из них, не колеблясь, выпустил ракету.

Роман внезапно ослабел. Силы его кончились. Но всё-таки он успел поймать «хвост» ментальной передачи, посланной неизвестно кем неизвестно кому:

«Обнаружен… ухожу… задача не… ликвидирую причину лично…»

Затем донеслась ещё одна фраза:

«Мы ещё встретимся, господин русский экзор…»

И контакт с Арчибальдом окончательно прервался.

Дух Романа стремительно вернулся обратно, нырнул в тело как в темницу. Он уже не увидел, как ракета нашла «геликоптер» и разнесла его на кусочки со всей смертоносной начинкой.

Над ним склонился Вьюгин, какие-то люди, женщина в белом халате.

Сознание двоилось, плыло, ускользало, голоса людей отдалились, лишь один проник в уши и остался там:

– Ты его сделал!

– Мы, – пробормотал Роман, имея в виду себя и Ылтыына, и потерял сознание.

4

Окно было мутно-белым и мешало сосредоточиться.

Роман долго пытался разглядеть, что происходит за стеклом, пока не догадался, что идёт снег.

Он даже привстал на локтях, ловя глазами полёт снежинок, получил укол боли в плечо и упал обратно.

– Не может быть! Сколько же я пролежал здесь?

В палату вошёл мужчина в белом халате поверх куртки, проговорил хриплым голосом:

– Привет, раненый.

Роман сморгнул слёзы, протёр кулаком глаза.

Это был Афанасий. В руке он держал большой пакет с эмблемой Северодвинска, поставил пакет на тумбочку.

– Здесь фрукты, соки. Налить минералки?

– Не надо. Сколько я пролежал здесь?

– Всего четыре дня.

– Но там снег…

– Север, однако, погода изменилась за два дня. Позавчера ещё солнце светило вовсю, а вчера грянул мороз под минус десять и пошёл снег. Теперь по всей планете погода меняется практически мгновенно. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально.

– Расскажешь, что произошло? Нам только сегодня разрешили к тебе зайти.

Роман помолчал, вспоминая мгновения мысленно-энергетической схватки с пилотом «геликоптера».

– Что с лодкой?

– Всё в порядке, стоит в доке доукомплектации. Приняты дополнительные меры безопасности. Теперь на «Севмаш» не только мышь не проберётся, но и муха не долетит.

Роман усмехнулся.

– Нанороботы пролетят.

– Пока это только американские пугалки. Военные нанороботы ещё только разрабатываются.

– Скоро мир изменится.

– Ну, скоро не скоро, а лет пять пройдёт, пока нанотехнологии достигнут совершенства. Появятся и какие-нибудь новые технологии защиты.

– Пока что их нет. Не обязательно взрывать объекты, корабли и самолёты, достаточно запустить невидимые глазу нановирусы, и компьютеры перестанут работать в один миг. А без них любой ракетоносец – железная банка с бесполезным оружием на борту.

– Ты прав. Но не всё так печально, думаю, над защитой от подобных вирусных атак работают люди небесталанные. Что-нибудь придумают.

– Петрович жив? Я имею в виду…

– Конструктора «геликоптера»? Жив, хотя с головой у него не всё в порядке.

– Нашли пилота?

Афанасий поморщился.

– Никого, ни одного клочка. Такое впечатление, что «геликоптером» Петровича управлял автопилот.

Роман покачал головой.

– Нет, пилот там был… живой… с «запахом» Арчибальда.

– Не ошибаешься? Нам только церэушного разведчика здесь не хватает.

– Арчибальд не разведчик, он сенс очень высокого уровня. Не понимаю, зачем он взялся за это дело – теракт.

– Ну, может, почувствовал себя князем мира, способным на любое деяние. Хотя я не верю, что он был на борту «геликоптера». Контрразведка пропахала каждый метр порта и весь залив и ничего не нашла.

– Он там был.

– Куда же делся?

– Выпрыгнул до взрыва.

– Без парашюта?

– «Геликоптер» сбили не над сушей, а над водой.

Афанасий махнул рукой.

– В принципе это уже не наша забота. Пусть ищут. А тебе положена награда, генерал самолично обещал подъехать и вручить.

– Было бы за что.

– Есть за что.

Дверь в палату приоткрылась, в ней показалась смущённая физиономия Джокера.

– Можно?

– Заходите, – сделал приглашающий жест Вьюгин.

Один за другим в палату вошли экстрасенсы его команды. Затем появился начальник отдела в накинутом на плечи коротком халате. Он нёс большой прозрачный пакет и красную коробочку.

– Приветствую вас официально, – генерал протянул Роману коробочку, – и неофициально. – Он поискал глазами место и поставил пакет рядом с пакетом Афанасия. – Это крымские яблоки и соленья. Как вы тут устроились?

Роман вопросительно посмотрел на Вьюгина.

– Что это?

– Открывай.

Роман открыл. В коробочке лежал самый настоящий орден.

– За заслуги перед Отечеством четвёртой степени, – сказал Войнович. – Поздравляю, заслужили.

Экстрасенсы разом заговорили:

– Поздравляем.

– Хорошо поработал…

– Отметить бы надо.

– Выйдет на волю – отметим, – пообещал Войнович. – Можете объяснить, что произошло в порту? Как вы нашли ту магическую мразь?

Роман потрогал орден, закрыл коробочку.

– Я был не один. Они тоже участвовали.

– Они своё получили.

Ничего объяснять не хотелось, да ещё в кругу сенсов. Вопрос начальника отдела казался бестактным. Да и Роман не считал себя «штатным колдуном» ФСБ. Орден можно было считать попыткой привязать его к службе партикулярно.

– Понимаю, – улыбнулся Георгий Евсеевич, хотя лицо его при этом вовсе не подобрело. – Не хотите делиться секретами. Предполагаю, что вы сумели навести на диверсанта «порчу». Или «сглаз»? Как у вас это называется?

– Деформация биоэнергоинформационной оболочки, – серьёзно проговорил Джокер.

– Инфицирование биополя, – добавил Зюма.

Вьюгин и Войнович переглянулись. Начальник отдела засмеялся.

– Всё понятно. Вопросов больше нет. Поправляйтесь, Роман Евлампиевич, за вами присмотрят наши люди, во избежание недоразумений, так сказать. Для доставки в столицу вас будет специально дожидаться военный борт. Майор проследит.

Войнович пожал руку Роману и вышел.

Засобирались и экстрасенсы. Роман читал заинтересованность в их глазах, они ждали подробностей схватки с пилотом «геликоптера» в небе над портом Северодвинска, но открывать детали боя всё равно не хотелось.

В палате остался Афанасий. Протянул Роману телефон.

– Твой мобильный. Тебе кто-то звонил.

Роман выхватил телефон, ткнул в кнопку «меню».

Звонков насчитывалось не меньше десятка. Два от мамы, остальные от Даниэлы.

– Ну, я пошёл, – сказал Афанасий, направляясь к выходу из палаты. – Держись, опер, я на связи.

– Я не опер, – буркнул Роман.

Вьюгин оглянулся, смерил его внимательным взглядом.

– В том смысле, что ты мощный пси-оператор. Таких у нас в отделе не было. Наши сенсы могут разве что «нюхать» следы происходящего, ты же способен дистанционно воздействовать на людей. Генерал хотел присвоить тебе звание капитана, я отговорил.

– Ни к чему.

– Согласен, дело не в звании. Ты свободен в выборе пути. Захочешь уйти «на творческие хлеба», мы держать не станем.

Роман недоверчиво усмехнулся.

– Даже уговаривать не будете?

– Уговаривать будем. – Афанасий наметил улыбку. – Преследовать и заставлять работать из-под палки – нет. Пока.

Он вышел.

Роман проследил его движение мысленным взором, заметил два светящихся «военной субординацией» огонька: это были оперативники отдела, оставленные генералом для охраны палаты с ценным сотрудником.

Роман покачал головой. Он по-прежнему не считал себя сотрудником отдела ИПФ ФСБ. Но, похоже, к этому надо было привыкать.

Телефон в руке стал горячим.

Он спохватился, ткнул палец в окошечко «меню» с именем Даня.

Ему удалось уговорить лечащего врача, и тот отпустил его на два дня раньше срока, с условием, что пациент будет соблюдать все рекомендации. Роман пообещал, хотя думал о другом: ни на один звонок Даниэла не ответила. Что крылось под этим молчанием, было неизвестно. Ревновать его она не могла, зная, куда и с какой целью (секретов от неё у него не было) он поехал. Оставалось гадать о причине молчания и надеяться, что ничего плохого не случилось.

Он даже попробовал отыскать ауру девушки в Москве, отлично зная её цвет и эмоциональное насыщение. Но ему это не удалось. Скорее всего Даниэла находилась за пределами столицы, иначе трудно было объяснить её загадочное поведение.