Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета Страница 24

И, чтобы убедиться, что существо все еще там, осторожно выглянул из окна второго этажа, держа в руках карабин. После жестокого выговора Глеба, с оружием не расставался никто. Тот же Гуров даже успел пожаловаться:

— Я теперь со стволом обнимаюсь чаще, чем Ларисой.

И открыл рот, услышав в ответ:

— Можно подумать когда-то по-другому было. Правда, раньше ты обнимался с ноутбуком или с приставкой.

— Я бы и сейчас с ними пообнимался, — мечтательно вздохнул тогда Олег.

Вслед за Гуровым выглянул в окно и Чужинов. Тварь действительно пряталась за углом.

— Она из-за вон того сарая появилась, одна, — указал Олег на строение, служившее в усадьбе чем-то вроде склада. — Стрелять не стал, указания не было.

Глеб кивнул: решение правильное. В одиночку эта особь им ничем не угрожает, но на выстрел могут заявиться и другие. И все же пострелять придется.

— Егор, дай-ка твою пушку, — и Чужинов подставил ладонь.

Больше всего патронов оказалась именно для мелкокалиберного пистолета Егора — четыре полных пачки и одна початая, в целом за двести штук. Но дело было даже не в их количестве: пришла ему в голову не так давно мысль, вспомнив увиденное у КПП при въезде в Ильино.

Тварь, как будто почувствовав, что за ней наблюдает несколько пар глаз, или, вероятнее всего, услышав звук открываемого соседнего окна, показалась из-за угла полностью. В это момент Чужинов и всадил ей пулю куда-то в район ребер. Затем еще раз, еще и еще. Тварь как ни в чем не бывало рванулась в ту сторону, откуда и появилась.

— Андрей! — и Глеб резко потянул, почти вырвал из рук Копылова карабин «Медведь».

Новый выстрел, и тварь сбило с ног. Но вот она поднялась на ноги и потрусила в прежнем направлении, пусть и значительно медленней. И только второй выстрел из карабина, угодивший на этот раз в загривок, заставил ее уткнуться мордой в землю и замереть.

— Удачно: теперь она вонять не будет, когда протухнет — далеко успела отбежать, — как будто бы нейтрально произнес Олег.

Глеб взглянул на него, затем на остальных, отводящих глаза в сторону, и усмехнулся. Как же: весь такой крутой из себя, а столько выстрелов понадобилось, чтобы ее убить! Чужинов протянул карабин Копылову:

— Дело не в том, что ее вонь сюда не донесется, дел совсем в другом. Эти гадины совсем не чувствуют боли, и потому валить их необходимо сразу намертво. Такие вот печальные дела, братья и сестры.

Егорыч не особенно жаловал «Медведь», и все же относился к нему с немалым уважением.

— Глеб, — рассказывал он. — Как-то удалось мне подстрелить волка. Матерый такой волчара, давно за ним охотился. Так вот, угодил я ему в заднюю лапу, а он упал и только скалится, даже подняться не пытался. Можешь себе представить?

Чужинов тогда кивнул: могу. Что же касается твари… Полуоболочечная девятимиллиметровая пуля «Медведя» дефрагментируется так, что эта тварь, после того как Глеб угодил ей в бок, должна была сдохнуть от болевого шока. Да у нее все внутренности должны быть разворочены! Будь она промысловым зверем, у нее чуть ли не половину мяса пришлось бы выкинуть. А тварь умудрилась подняться на ноги и даже побежать.

И это создавало немалые проблемы. СКС создан для уничтожения живой силы противника, не для охоты на крупного зверя, и, тем более, не для убийства этих монстров, совсем не чувствующих боли. Как не создан для них автомат Калашникова со скромным калибром пять сорок пять. Вооружить Олега «Медведем»? Оружие мощное, но у карабинов первой серии обойма всего на три патрона, к тому же она неотъемная, да и патронов к нему кот наплакал.

К горькому разочарованию Чужинова, тщательный осмотр усадьбы ничего не дал. Охотничьего снаряжения и амуниции было много, и вся она качественная и дорогая. Нашлись и баллистические очки с желтыми стеклами, которые Глеб тут же сунул в карман: удобнейшая вещь, что при стрельбе, что при вождении автомобиля. Но ни одного ствола кроме тех, что хранились в сторожке Егорыча.

Буквально перед тем как приступить к уродованию «Зиг Зауэра», Глеб обрезал приклад и укоротил ствол у ижевки шестнадцатого калибра, взятого все там же, во флигеле. Выходить с таким ружьем наружу — дело гиблое, но внутри здания пользоваться обрезом намного удобнее, пусть и всего один выстрел, после чего придется перезаряжать.

Кстати, существовал крохотный шанс, что не все так мрачно. Альбина утверждала, что видела на самом краю горизонта то ли самолет, то ли другой летательный аппарат, и это вселяло надежду. Ведь стоит только добраться туда, где много людей, а затем вернуться уже с подкреплением… Правда, Аля и сама сомневалась, добавив, что, возможно, это была лишь птица.

— Насть, похож я на Мела Гибсона? — Чужинов втянул живот, и без того плоский, надул грудь, двинул плечи вперед, чтобы они казались еще шире. А заодно сделал мужественное лицо. Жаль, не видел он, что там у него с ним получилось.

В основном, все сходство с актером заключалась в том, что у Глеба тоже был обрез, ведь именно с ним актер и путешествовал по постапокалиптическому миру. Но у Чужинова обрез был пристроен не в кобуре на правом бедре, а рукояткой над плечом, в боковом кармане рюкзака. Ну и автомат Калашникова на трехточечном ремне на груди явно не в тему.

— Один в один, — заверила его девушка. — Хотя, пожалуй, ты даже посимпатичнее будешь. И уж точно поздоровее.

— Жаль, собаки нет, — деланно огорченно вздохнул Глеб, ведь именно с ней Гибсон и путешествовал.

— А ты Олега попроси: пусть иногда гавкает, — рассмеялась Настя. Затем посерьезнела. — Глеб, очень прошу тебя: ты уж поосторожнее. Всех в мире не спасешь, а ты у меня именно такой.

— Хорошо, Настенька, я буду сама осторожность, — осторожно приобнял ее Чужинов, чтобы не сделать больно чем-нибудь из тех вещей, коими были забиты многочисленные карманы охотничьего жилета, заменившему ему разгрузку. — Пойдем, нас уже ждут, наверное.

Они прошли мимо лестницы, ведущей в холл первого этажа, перегороженной в самом верху баррикадой. Так сказать, последний оплот обороны на тот случай, если в дом все же ворвутся твари. В самой баррикаде оставалась узкая щель, которая перекрывалась на ночь толстым деревянным щитом. И еще здесь ночью находился вооруженный дежурный, обязанный подать тревогу.

Дальше они прошли мимо дверей в комнату, которую занимали Игорь и Альбиной, и вышли на террасу. Чужинов не ошибся: все уж были в сборе. Глеб взглянул на Олега Гурова, тоже в жилете и с рюкзаком за спиной, державшего в руках карабин, затем на всех остальных.

«Как будто на фронт провожают, — усмехнулся он внутри себя. — Хотя кто его знает, что там творится?» — и Чужинов посмотрел на запад, туда, куда и лежал их путь.

— Ну что, с богом? Чего тянуть? — и он хлопнул по здоровому плечу Игоря Веснина: мол, держись тут, на тебя вся надёжа.

Хотя старшим можно смело бы поставить и Светлану, девушка боевая. Как высказался не так давно замученный ее приказами Андрей Копылов: «Тебе бы полком командовать, и то и целым фронтом».

— Глеб, когда планируете вернуться?

Морщиться Чужинов не стал, хотя не раз уже об этом говорилось:

— Думаем, за неделю обернуться.

— Керосину совсем ничего осталось, — ни к кому конкретно не обращаясь, сообщила Светлана. — Скоро будем в потемках сидеть. Или лучины щипать придется.

— В бензин соли насыплете, тогда его можно будет в фонари заливать — не взорвется, — не задумываясь, ответил Глеб: и чего, спрашивается, тянула? Так бы в темноте и просидели, дожидаясь их возвращения. И бензина полно, и соли хватает.

— Гоу, Олег, гоу, — скомандовал он, и чтобы не затягивать прощание, коротко поцеловал Настю в губы, почти клюнул.

Оба они ухватились за веревки, сброшенные со второго этажа на землю, и соскользнули вниз. Оказавшись там почти одновременно, повернулись друг к другу спинами, направив оружие перед собой. Сверху за окрестностями внимательно наблюдали, и все же осторожность не бывает лишней.

Затем подхватили уже надутую пластиковую лодку, и потопали с ней к Лягве. Водой будет спокойней, что касается этих существ. Если же попадутся твари двуногие, там уж как карта ляжет, берегись — не берегись.

Глава 12

Дедовский метод

— Чужинов, а тебе с парашютом прыгать приходилось?

— Приходилось, Олег.

По-всякому приходилось прыгать. И с такой высоты, что без кислородной маски не обойтись. И с совсем малой, можно сказать, на бреющем. Бывало и по-другому, когда сидишь много часов в чреве самолета в полной выкладке, и понятия не имеешь, куда на этот раз придется приземляться. То ли в ласковые воды теплого моря, то ли на суровые арктические льды.

— А с чего это ты вдруг спросил? Боишься вывалиться?

С утра, на лодке, они сплавились вниз по Лягве до Торопи, поднялись вверх по ее течению, чтобы пристать к берегу реки, где лес вплотную подступал к самой воде. Углубились в него, там и застала их ночь. Им с трудом удалось найти пару подходящих деревьев, толстых, ветвистых и расположенных достаточно близко, чтобы растянуть между ними гамаки. Поужинали, забрались в них, и теперь Олег все ворочался и ворочался, того и гляди, действительно вывалится.