Алексей Бергман - Сын безумия Страница 24

— А если серьезно?

— А если серьезно, то каждый корабль подвергают такому доскональному досмотру, что без декларации вам не вывезти с планеты даже любимую собаку. А у меня ни единого документа, профессор. Так вот.

— Мне кажется, вы не понимаете всей серьезности положения, Зафс, — буркнул ученый.

— Отчего же. Прекрасно понимаю. И заранее говорю нам спасибо. Только на вашем летающем доме-музее я смогу покинуть Кухтран.

— Поясните.

— Во-первых, профессор, я видел, как прекрасно оснащен ваш медицинский отсек. Во-вторых… еще при первом посещении я заметил в соседнем с оружейной комнатой зале ледяной саркофаг под климатическим куполом. Вы заморозите меня, профессор, и вывезете как зарегистрированный музейный экспонат с миров Ш-ш-шрннн.

— Вы шутите?! — отпрянул Эйринам.

— Нисколько, — совершенно серьезно глядя на испуганного историка, сказал Зафс. — У нас, точнее, у меня нет иного выхода. Каждый корабль, покидающий Кухтран, исследуют тепловыми датчиками. Если мое тело будет иметь одинаковую с основанием саркофага температуру, меня пропустят как кусок льда.

— Но я никогда не занимался проблемами глубокой заморозки! Я не смогу оживить вас, Зафс!

— А вам и не придется этим заниматься, — почти гипнотизируя Эйринама силой своего взгляда, произнес гость. — Я настрою аппаратуру вашего медицинского отсека таким образом, что вы приведете ее в рабочее состояние одним приказом. Робот-транспортировщик перенесет меня из саркофага в медицинскую капсулу, остальным займутся приборы и автоматы.

— Но ведь это очень опасно!

— Нисколько.

— Вы незнакомы с этой технологией!

— С чего вы взяли? Очень хорошо знаком.

— И вы уверены в своих знаниях?

— Абсолютно. Я рассчитаю все параметры, все допустимые пределы. Вам останется только дать две команды — одну на заморозку, другую на возвращение к жизни.

— Ушам своим не верю, — пробормотал профессор, а на лице его застыло выражение — боже, во что я позволил себя впутать?! — Профессор не хотел отвечать за чью-то жизнь. Одно дело — дать убежище и помочь юноше убраться с планеты, но надзирать за исполнением самоубийственного приказа?! — увольте.

Зафс внимательно взглянул на приборную панель управления кораблем, закрыл глаза и, почти не делая пауз, заговорил. Не прибегая к помощи навигационных приборов, он поминутно вычислил скорость, долготу полета и курс корабля от Кухтрана до Фартфа. Назвал необходимый запас топлива и энергетические затраты, включая системы жизнеобеспечения и работу медицинской аппаратуры, включенной на режим глубокой заморозки…

— Компьютер, ошибки в расчетах были? — спросил и открыл глаза.

Электронный мозг корабля выдал ошеломляющий ответ:

«Ошибок не обнаружено».

Зафс перевел взгляд на профессора:

— Хотите проверить меня еще на чем-нибудь?

Эйринам, не в силах вымолвить ни слова, помотал головой. Наглядная демонстрация феноменальных математических способностей лишь укрепила его в мысли:

— Зафс, вам стоило принять предложение кардинала Даурт Тема. Вы — невероятный человек. Такие должны служить на благо общества.

Юноша помолчал какое-то время и ответил:

— Если бы кардинал не повел себя как безусловный агрессор, возможно, все повернулось бы иначе. Но теперь… Теперь я могу только составить вам список недостающих реагентов, постарайтесь сделать заказ через третьих лиц. Кардинал будет следить за вами и вашим кораблем, профессор. Я не могу позволить себе ошибки…

Ведьма

Пять раз весна сменяла зиму, осень медленно наползала на лето; жители деревни привыкли к лесной ведьме и называли ее так больше по привычке, чем по существу. Даяна не вмешивалась в их жизнь, не просила помощи и не оказывала ее сама. Она была старательно незаметна. Очень редко появлялась в деревне и, если кто-то из селян проходил мимо ее лесного дома, никогда не приглашала отдохнуть. Она бы предпочла, чтобы о ней совсем забыли, но тот, кого она ждала на берегу тихой речушки, должен был ее найти. И эти два понятия несовместимы.

Даяне приходилось оставлять следы, напоминать о себе редкими визитами в деревенскую лавку и развлекать сельских сплетников своим непривычным видом.

«Вы видели ее плащ? Он явно из заморского сукна. Никогда не намокает. Все в моей лавке стояли как мокрые куры, а эта только несколько капель на пол уронила…»

«А ее кот! Это бандит какой-то, а не кот! Словно ему в лесу мышей мало, все в деревню шастает! А вдруг… вдруг он и не зверь вовсе? А это сама ведьма котом оборачивается и бродит меж домов, слушает, подглядывает…»

«И дровосека ни разу не пригласила… Откуда у нее дрова, чтоб такой домище протопить, а? Палочек, которые она по лесу собирает, на путный костер не хватит!»

Не раз и не два встречала Даяна в лесу жителей деревни. Толкая впереди себя небольшую, груженную хворостом тележку, она раскланивалась с ними и шла мимо.

Дрова в печи и камине она сбрызгивала жидкостью, привезенной с орбиты, и срок их горения увеличивался многократно. Леди Геспард вполне хватало хвороста, собранного в лесу после редких штормовых ветров, приносящихся с побережья океана. Именно такими грозовыми ночами она вызывала с Миаллы челнок и незаметно — все аборигены по домам от непогоды прятались — взлетала над лесом и уносилась в черное небо.

Как ведьма, как смутный призрак…

Сверхчувствительные локаторы базы, настроенные на прием, собирали для нее всю информацию о жизни в цивилизованных мирах. Вылавливали в глубинах космоса обрывки сообщений с транспортных кораблей и пассажирских лайнеров, электронный мозг сортировал их по степени значимости, и несколько часов — всю грозовую ночь — Даяна проводила в знакомой обстановке своего времени.

Положа руку на сердце, в этих посещениях не было необходимости. База вполне могла отправлять сообщения на индивидуальный коммуникатор леди, закамуфлированный под кулон… Но как приятно было скинуть с себя тяжелую «средневековую» одежду! Босиком пройтись по гладким пружинящим полам станции и устроить себе небольшой праздник, праздник музыки, легкого трепа на родном языке с компьютером базы — просто язык размять, и то прелесть! — и гастрономического сумасбродства.

Кавалер не меньше Даяны любил эти орбитальные набеги. Внизу, на проплывающей под брюхом Миаллы планете, ему приходилось делить территорию с драчливыми соседями-котами, — база принадлежала ему безраздельно. И хотя зверь был совсем разумным, инстинкты брали свое. Едва перепрыгнув порог шлюзовой камеры, кот уносился вперед и пропадал в отсеках на полчаса.

Даяна с усмешкой наблюдала, как ее полосатый друг с усердием трется мордой обо все углы и ножки стульев. Кот метил территорию базы, и это было неукоснительным ритуалом их редких набегов.

И кстати сказать, именно Кавалер нашел для леди друга-человека.

Однажды поздним вечером, когда пятая осень шла на замену лету, кот ворвался в дом, сел у ног хозяйки и, задрав вверх морду, послал эмоциональный сигнал: «Леди, тебе надо пойти со мной», — и передал слабый размытый образ лежащего на земле человека.

— Кто это? — спросила Даяна.

Кот попытался сделать мысленное изображение четче, по получилось плохо, и она, прихватив посох-палку, в которую был вмонтирован парализующий излучатель, вышла на улицу.

Кавалер обежал хозяйку и, сев у ворот, перегородил дорогу — образ дровяной тележки возник перед мысленным взором Даяны.

— Ты хочешь, чтобы я привезла человека в дом? — удивилась она.

«Помощь, помощь, он болен». — Кот передал свою тревогу таким трогательным эмоциональным всплеском, что Даяна сдалась. Сходила в сарай и вывезла из него тележку для хвороста.

Кавалер, высоко задрав хвост, побежал вперед. Иногда он останавливался, садился и смотрел на Даяну, почти не посылая, а только отмечая недовольство сердитым движением ушей — ну что ты там тащишься?! Тележка легкая, колеса смазаны, перебирай ногами быстрее!

Немного запыхавшись, Даяна вышла на дорогу от деревни к океану, Кавалер, перепрыгнув укатанную колею, юркнул в заросший высокой травой кювет и жалобным, но крайне басистым мяуканьем позвал хозяйку.

Человек лежал, уткнувшись лицом в примятую падением жесткую траву. Из высоко задравшихся брючин торчали худые грязные ноги с разбитыми пятками, руки безвольно раскинулись по сторонам, создавалось впечатление, что человека просто сбросили с телеги в кювет, как тюк ненужного старого тряпья.

Даяна присела на корточки — кот суетился рядом, как медицинская сестра, и только что советов по лечению не давал, — убрала с лица бедолаги жиденькие седые волосы и налипшую траву и сразу его узнала. Это был тот самый старик, что первым указал ей на место, где теперь стоял дом под красной черепицей. Старик несколько раз приходил на строительство, работал на подхвате разнорабочим, и Даяна знала — деревенские кличут старика смешным прозвищем дед Бабус. (Бабус — пивная кружка на местном диалекте).