Pferd im Mantel - КОЛОКОЛА ОБРЕЧЁННЫХ Страница 24

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

-Феденька! Федя! Где ты сынок?? У нас на Кубинку сбросили атомную бомбу! Там такое облако!

-Мама, всё хорошо, мы уже выезжаем. Успокойся, это не атомные бомбы, это ракеты, крылатые. Возьмите воду, еду и тёплые вещи. Скажи Альке, чтоб генератор завела, она знает. Сидите в подвале, закройтесь. Мы едем с Ванькой к вам. По Москве тоже ударили, там всё, привет.

-Твою мать!!!

-Что, что такое!

-Да какой-то хрен прямо под колёса прыгнул…. Мужик ты чё, охуел?! Мужик!!! Ебать, Гена, чё это такое! Мам, всё перезвоню!

-Что, Феденька, алё? Федя!

-Ген, блядь, он чё ёбнутый???

-Мам, перезвоню….

-Мужик, те чё…. Бля, он без руки!!! Федь, газу, с ним чё та не то!

-Гена, смотри ещё такие же!

-Федь… это ведь мертвецы, бля…. МЕРТВЕЦЫ!!!!

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Неллю Циккель убили ещё с утра, когда та в панике прилетела с утра к себе домой из своей галереи в Москве. Гопы забрались через забор, огораживающий территорию семьи Циккелей, на волне нарастающей паники и беспорядков вокруг, разбили окно в подвал (сколько раз Нелля говорила Ефиму, своему мужу – собаки нет, на сигнализации съэкономил – так хоть решётки на окна поставь!), залезли, и, пока обносили всё в доме, действуя тщательно и грубо – вываливая всё циккелевское хозяйство и добро на пол, не церемонясь – как раз приехала Нелля. Не будучи от природы наблюдательной женщиной, а может просто потому, что привычки к сладкой и спокойной жизни ещё не сменились всепоглощающей подозрительностью, свойственной людям, живущим в неспокойное время, она припарковала свой шикарный «мерседес», украшенный кристаллами от Сваровски по всему, блин, немаленькому кузову, прямо у крыльца, и, схватив с пассажирского сиденья свою сумочку от «Лу Виттон», забежала на крыльцо. Там, покопавшись, нашла таки ключи. Причитая, Нелля открыла дверь и войдя, получила хлёсткий удар в голову клюшкой от гольфа , своего, кстати, мужа – Ефима. Вот такая вот гримаса судьбы, таки да.

-Ты чё творишь, земеля?! – в сердцах ударил в плечо подельника приземистый гоп, одетый в адиковский чёрный спорткостюм. – Ты еблан что ли, Гудвин?!

Гоп в спорткостюме вырвал окровавленную гольф-клюшку из рук убийцы Нелли, тощего парня в круглых очках с зелёными стёклами, за которые тот, видимо, и получил такое погоняло. Нагнувшись над редко дёргающейся в предсмертных конвульсиях Неллей, он клюшкой задрал её миниюбку до пояса, обнажив элегантные чулки и кружевные трусики женщины.

-Видел? Ты, Гудвин, в натуре, еблан! Такую тёлку убрал не за хуй! Чё тя пропёрло ей башку крошить? Щас позабавились бы с ней по серьёзному, пока там, на улице, вся эта ботва творится! – изучая прелести умирающей Нелли, с акцентом, свойственным жителям удалённых от столицы городков, сказал гоп.

-А чё те мешает её сейчас отдрать, Горбан? Я чё, знал кто в дверь ломится? – оправдывался, уже начавший жалеть о содеянном, в отношении к неудавшемуся потенциальному изнасилованию, Гудвин.

-Бля, вот после таких слов ваще базарить с тобой не хочу. – проведя пятернёй по уже остывающей промежности женщины, Горбан поднялся и пошёл к двери. – Бери чемодан с дерьмом, чё стоишь то? Вон, в сумочке ещё прошарь – чё у неё там. Сладкая тёлочка, упакованная… Ключи и доки от машины нарой, чё – копыта топтать-то. Мудак, бля.

Грабители и убийцы, перешагнув через тело Нелли Циккель, вытащили из дома чемодан, набитый ценностями, как они считали, деньгами, украшениями Нелли и всякой, нелепой по сути уже, ерундой, погрузили его в багажник «мерседеса», и, развернувшись, с заездом на газон, уехали навстречу своей судьбы, а та, наверняка, оглядываясь на изменения в мире, произошедшие чуть позже, наказала подонков ставшей уже стандартной карой – псевдожизнью. По крайней мере – хотелось бы быть в этом уверенным…

Нелля встала через восемь с лишним часов после того, как её убийцы уехали, и через час после того, как в Москве прогремели взрывы. Стараясь увидеть залитыми запёкшейся уже кровью глазами где она находится, (или правильнее всё же уже сказать – оно?), Нелля бродила по прихожей бывшего своего коттеджа вытянув вперёд руки с уже посиневшими ногтями, натыкалась на мебель, лестницу, падала и снова вставала. Дверь она открыла совершенно случайно – сознания того, что происходит вокруг, кто она и где она (оно?), у существа, бывшего ещё с утра Неллей Циккель, секси – леди и владелицей известной в узких кругах арт – галереи, скандальной супругой депутата Госдумы Ефима Шаевича Циккеля, коррупционера и сволочи – не было ни какого. Грохнувшись со ступенек на крыльце, существо порвало свою дорогущую миниюбку по шву аж до самого пояса, чулки. Потом, уже поднявшись, оно сломало шпильку на одном из своих сапог из последней «верхней» коллекции «Нучка».

Вот в таком пугающем виде, существо, бывшее ранее Неллей Циккель, совершенно случайным, опять же, образом вышло на улицу своего элитного посёлка. Надо сказать, что именно в это время другие – бывшие ещё пока живыми – соседи существа собрались на обсуждение того, что происходит и что делать дальше, на спортивной площадке посёлка, и перебивая друг друга, доносили до окружающих свои, казавшиеся им единственно верными, планы и замечания. Ведомое единственным чувством, известным ему – голодом, существо по какому-то неведомому наитию, распугивая своим видом редких людей на улице, шатаясь и вытянув вперёд руки, ободранное и расхристанное, залитое кровью, устремилось именно туда. На подходе к спортплощадке существо ожесточённо вцепилось в шею мужчины, подошедшего по своей глупости или наивности, или по доброте душевной, к существу поинтересоваться – а не нужна ли помощь? На крики мужчины, разрываемого практически на глазах у всех мертвицей, бросилось несколько человек со спортплощадки, участвовавших в сходе. Они схватили существо, ранее являвшееся Неллей Циккель, а теперь – восставшей к псевдожизни покойницей (плохое слово, неправильное. Покойники – они пребывают в покое, по смыслу определения, а тут никаким покоем и не пахло), и стали отдирать от брызжущего кровью мужика. Существо завалили, скрутили, собралась толпа. Как в фильме каком-то, «Мама не горюй!» вроде бы, хлёсткая фраза прозвучала: «Ботва! Они интересное любят!». Вот, как раз, к такому случаю заголовок. Но, как известно, любопытной Варваре на базаре нос оторвали, так и тут. Лучше бы он и не собирались. Пока толпились вокруг мужика, пытаясь унять кровь, хлещущую из разодранной мертвицей шейной артерии, тот сначала умер, а потом, на беду собравшимся обратился. Поднялся, хрипя, обвёл участливые лица вокруг мутными глазами и бросился, рыча в толпу, и там, в свою очередь в кого-то вцепился. Уже не важно в кого, потому что через какие-то полчаса любопытные и участливые соседи уже были перерожденцами, и сами, не понимая что же случилось, бродили по своему посёлку, набрасываясь на ещё живых. Через пару часов всё встало на свои места – смерть собрала свой откат и стошнила непереваренную массу обратно в мир.

Чтобы было понятна, к чему эта вся история, надо сказать, что эти вот события произошли как раз в том милом посёлочке сразу за МКАДом, через который, воссылая хвалу Всевышнему за свою удачу, Фёдор Срамнов И Геннадий Бойко въехали с утра в пропащий мегаполис, а теперь, отдавая себе полный отчёт, что Москва принадлежит прошлому, пытались, вместе с Иваном, её покинуть. Именно там или где-то в другом месте поднялся из замогильного мира первый ходун – кто знает? Какая, к чертям собачьим, разница….

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….

В шоке от происходящего, с выпученными глазами Фёдор вдавил педаль газа в пол, и бронированный инкассаторский автобус сорвался, буксуя, с места, разрывая и размётывая по сторонам куски плоти, бывшие ещё недавно согражданами мужиков. Со всех сторон, из калиток, ворот, проездов валила на дорогу толпа мертвецов, привлечённая шумом и светом фар. Прокладывая свой путь через эту толпу, оба автомобиля набрали скорость и, подминая под стальные кенгурятники тела, свернули на улочку влево, ту, которая должна была вывести их на Минское шоссе. Обалдевшие от увиденного и пережитого, мужики устремились прочь из города, забыв о том, что оба автомобиля оборудованы рациями. Первым вспомнил о ней Иван, и на ходу, управляя «пинцем» левой рукой и коленями, включил и настроил свою «сибишку» на канал, о связи на котором они договаривались с Фёдором ещё на берегу, до всех этих событий. Он несколько раз пробовал вызвать Фёдора, но тщетно, и он понял, что рация в автобусе попросту выключена. Иван начал мигать несущемуся впереди него автобусу дальним светом, но Фёдор не реагировал. Тут Ваня вспомнил про мобильный и набрал другу. Фёдор поднял трубу сразу.