Уильям Дитц - Награда чужаков Страница 24

— Приветствую вас от имени Братства! — торжественно произнес аукционист.

Это был высокий стройный мужчина с гладко зачесанными волосами и тонкой ниточкой усов. Ему нравилось находиться в центре внимания, и свои обязанности он исполнял с оттенком артистизма.

— Сегодня мы предлагаем вашему вниманию ряд превосходных гуманоидов, — бодро продолжал аукционист, — и я надеюсь, что вы найдете здесь то, что отвечает вашим конкретным запросам, а поскольку мы все знаем, что время — деньги, давайте начнем!

Двое похожих на автоматы полицейских вытолкнули на подиум первого мужчину. Он был среднего возраста, с несколько избыточным весом, и было видно, что он вот-вот разрыдается.

— Прекрасный экземпляр! — похвалил его аукционист. — Немного физической нагрузки и времени сделают из Вэ-Эм семьдесят восемь девяносто шесть А превосходного рабочего на плантациях.

Аукционист взглянул на свой компьютер и добавил:

— Профессиональные навыки включают в себя умение работать с простыми машинами, познания в области высшей математики, и — как вам это понравится? — он играет на скрипке! Кто-нибудь здесь набирает музыкантов в симфонический оркестр? Если так, то это для вас!

Раздался дружный смех и самые разные звуки со стороны представителей других рас.

Торги начались с довольно низкой отметки, и, несмотря на отчаянные попытки аукциониста поднять цену на этого мужчину, она не поднялась выше 346 кредитов.

Выражение лица несчастного объекта торговли стало совсем отчаянным, когда его подвели к покупателю, и женщина-зорд уставилась на него единственным глазом, разглядывая свое новое приобретение.

Он был первым, но такая же участь ждала остальных. Кто-то суетился, плакал или взывал о помощи, но большинство были внешне спокойны, пряча свои мысли и чувства под личиной напускного безразличия. Торги кончались, владельцы уводили своих новых рабов, очередь делала шаг вперед, и полицейский выталкивал кого-то еще в центр подиума.

И вот подошло время Мак-Кейда. Он оглядел публику в последний раз. Может быть, Реба прошла сюда не замеченной им, может, он проглядел ее раньше; может быть, все будет хорошо. Но не судьба! Как ни старался Сэм, он нигде не видел Ребы, когда его выводили на торги.

Полицейский толкнул Мак-Кейда вперед, и аукционист постучал по его плечу серебряной указкой.

— Предлагаю вашему вниманию весьма неплохого рабочего для плантаций. Он, как видите, в хорошей форме, достаточно молод, чтобы выжить во вредной окружающей среде, и здоров, как бык. У него нет особых профессиональных навыков, о которых здесь стоит говорить, но нужно ли особое мастерство, чтобы орудовать лопатой?

Публика, оценив его слова, засмеялась, и аукционист отвесил короткий поклон.

— Прошу назначить стартовую цену!

Суровый мужчина в черном кожаном костюме предложил:

— Триста!

— Триста пятьдесят!

Эти слова произнесло создание, полностью скрытое гермокостюмом и с четырьмя руками. Мак-Кейд попытался вспомнить, какая раса имеет четыре руки, но не смог.

— Четыреста! — сказал человек в коже. Чувствовалось, что его уже раздражает эта игра на повышение.

— Четыреста пятьдесят!

Голос создания, усиленный динамиками его костюма, звучал как из пустой металлической бочки.

Сэм чувствовал, как у него сосет под ложечкой, и очень хотел, чтобы победил человек в кожаном костюме. Было что-то зловещее в этом четырехруком существе. Его черный гермокостюм имел бульбообразное утолщение в своей средней части, как если бы там размещалось тело гигантского паука; но хуже всего то, что нельзя было видеть его голову. Там, где у людей находятся глаза, его шлем закрывала лента полимерного поляроида, впрочем, она была обмотана вокруг всего шлема существа. У него что, глаза на затылке? Кто знает!

Нет, Мак-Кейд не был подвержен ксенофобии, но от вида этой твари у него волосы вставали дыбом. Оглядевшись, он увидел, что и другие чувствуют то же самое. Никто не хотел смотреть на этопрямо, как будто боясь того, что они могут увидеть. Даже аукционист глядел скорее поверх, чем на это.

Все это было достаточно ужасно. Но еще страшнее то, что никто не мог понять, чем руководствовалось существо, участвуя в аукционе. Ведь оно не дышит кислородом, что же оно будет делать с рабами-людьми? Множество возможностей пронеслось в голове Мак-Кейда, и ни одна не сулила ничего хорошего.

— Пятьсот.

Мужчина сказал это без всякого энтузиазма. На основании ставок торгов, прошедших перед данными, Мак-Кейд понял, что это — предел, выше его уже не оценят.

— Шестьсот, — совершенно спокойно сказало существо, а затем добавило: — И еще пятьсот за каждого из трех следующих!

Чип, пребывающий в каком-то оцепенении, ожил и с тревогой посмотрел на существо.

— Какого черта?.. — начал было он.

— Я пас, — сказал мужчина в коже. — Они все ваши! И он сел с выражением крайнего отвращения.

Мак-Кейд со страшной тревогой глядел, как аукционист кивком подтвердил, что понял мужчину, и крикнул:

— Продано раз! Продано два! Продано, продано, продано! Поздравляю, друг, — сказал он затем существу. — Вы получили отличную группу человеческих существ! Платите деньги в кассу и забирайте товар. Bon appetit* [Приятного аппетита (фр.).]!

Раздался нервный смех, когда существо неуклюже протопало к окошечку кассы, расплатилось за рабов и стало смотреть, как полицейские приковывают их кандалы к отрезку стальной цепи.

Первым стоял Мак-Кейд, за ним Чип, а после него еще двое мужчин, выставленных сегодня на продажу. Один из них был большим чернокожим, другой белым нормального сложения, и оба старались не смотреть на четырехрукого инопланетянина.

Как только все его рабы были надежно прикреплены к цепи, инопланетянин одной из своих четырех рук указал на дверь.

— Вперед! — скомандовал он.

— Благодарю покорно, — прошептал Чип, когда они, поминутно спотыкаясь, тронулись в путь. — Я не просто раб, я раб у какого-то инопланетного страшилища. Боже, что оно с нами сделает!..

— Я надеюсь, оно заставит тебя заткнуться, — проворчал Сэм.

Явно обиженный Чип поджал губы и сделал вид, что Мак-Кейд для него больше не существует.

Выйдя из здания рынка, они пошли тесной группой за своим хозяином. Рабы были привычным зрелищем на Скале и не привлекали особого внимания, но четырехрукие гуманоиды — это что-то новенькое; даже полицейские старались уйти с их пути.

Путь был недолог. Они прошли совсем немного, и инопланетянин свернул в одну из самых малопочтенных гостиниц на планете. Здесь произошла долгая и шумная беседа между гуманоидом и хозяином гостиницы, которая закончилась мельканием кредитов, переходящих из рук в руки.

Рабов завели в маленькую комнату. Гуманоид указал на Мак-Кейда:

— Ты! Пойдешь со мной. Остальные ждут здесь. Пища скоро будет.

В Мак-Кейде все восстало против такого приказа. Почему именно он?

Но в одной из четырех одетых в перчатки рук инопланетянина уже появился нейрохлыст, так что у Сэма не было особого выбора.

Существо сняло кандалы с оставшихся, вывело Мак-Кейда в коридор и заперло за собой дверь. То, что здесь такое было возможно, говорило, что это место уже использовалось по подобному назначению.

— Пошли!

Сказав это, гуманоид затопал по коридору, нисколько не сомневаясь, что Мак-Кейд последует за ним.

Сэм в свою очередь думал, не убежать ли ему, но в кандалах далеко не убежишь, и он решил повиноваться. Быть может, позже он сумеет осилить четырехрукого и действовать по своему усмотрению.

А тот остановился перед какой-то другой дверью. Она открылась от его прикосновения.

— Входи! — коротко бросил он.

Мак-Кейд осторожно вошел, не представляя, что может ждать его внутри. Ему не следовало беспокоиться. Эта комната — плохая копия предыдущей. Сэм услышал, как за ним закрылась дверь, и, повернувшись, увидел невероятное зрелище.

Используя две руки из четырех, гуманоид отвинчивал свой шлем. Что, черт возьми, происходит? Он что, хочет совершить самоубийство прямо на глазах Мак-Кейда?

Шлем со скрипом повернулся, и Мак-Кейд невольно отпрянул, ожидая выброса какой-нибудь ядовитой атмосферы.

Этого не произошло. Вместо этого те же руки подняли шлем, и Мак-Кейд увидел улыбку на лице Нима.

— Не стой столбом, Сэм, дай одеяло! — взмолился он. — Здесь холоднее, чем на кончике хвоста рудокопа, замерзающего на астероиде!

18

Компьютерная консоль была первого класса, как и все остальное в их номере люкс. Разминая пальцы, Чип хрустнул суставами и сел перед консолью. С улыбкой до ушей он включил первый экран и вошел в систему. Для него это были электронные джунгли, в которых он, опытный исследователь, избегая опасности, настойчиво подбирался к спрятанному сокровищу.

Мак-Кейд проверил, хорошо ли закрыта дверь, и уселся напротив Нима. Пневматика глубокого кресла мягко зашипела, приспосабливаясь к изгибам его тела, скрытые излучатели послали мягкое тепло. Мак-Кейд извлек сигару из ближайшего увлажнителя и раскурил ее. Выпустив облако дыма, он спросил: