Кристи Голден - Долги дьяволов Страница 24

После спектакля была вечеринка, и Джим потом страшно жалел, что напился вдрабадан и почти ничего не запомнил.

Но несмотря на их новое, чрезвычайно высокое положение, Джим чувствовал себя довольно подавленным. Тайкус, который хорошо его знал, обратил на это внимание и не преминул высказаться по этому поводу с присущей ему деликатностью и тактом. Они тогда сидели в ночном клубе и смотрели какое-то шоу.

— У тебя такой вид, как будто тебя поят мочой вместо хорошего пойла, — сказал Тайкус.

Джим, который как раз успел влить в себя изрядное количество хорошего пойла, неуверенно кивнул.

— Ага, — ответил он. — Наверное. Знаешь, Тайкус, не по душе мне все это.

Тайкус откинулся на спинку стула, любуясь полураздетыми девицами, кружащими в паре футов от них. Он попыхивал сигарой Скаттера О’Бен она — Тайкус успел прикарманить добрую горсть этих сигар, прежде чем Рэндалл их выпроводил. Джиму показалось, что Скаттер удивился: когда он говорил «угощайтесь», он явно имел в виду «возьмите по штучке». Ну ничего, от Скаттера не убудет.

— Что из этого тебе не по душе? — осведомился Тайкус, указывая на сцену, выпивку и все заведение в целом.

Джим открыл было рот, чтобы рассказать о сообщении, которое прислал ему Майлз, но передумал. Сейчас это точно не ко времени. Вместо этого он сказал:

— У меня все Рик из головы нейдет. И то, как Дон его душил.

Ухмылочка Тайкуса исчезла.

— Ну да. Я ведь на войне много чего навидался, Джимми. И вообще много чего навидался. Но это…

Он покачал головой и надолго умолк.

— Знаешь, Джимми, не думаю, что ты станешь думать обо мне хуже, если я тебе скажу, что боюсь этого Иезекииля Дона до усрачки.

— И я тоже, — сказал Джим. — По-моему, его любой нормальный человек должен бояться до усрачки. Кидд был хороший парень. Получше нас с тобой, Тайкус. У него был шанс вернуться к жизни, о какой мы с тобой можем только мечтать, а он от него отказался.

Джим с изумлением обнаружил, что на глаза наворачиваются слезы. Спьяну небось. Да еще от страха, который нагонял на них этот Дон.

— Ага, — тихо согласился Тайкус. — Он никогда никого не подвел. Ни разу.

— И когда за ним пришли и он мог вернуться к прежней жизни… Он отказался, и это было по-настоящему благородно, Тайкус. По-настоящему благородно. Он остался, потому что хотел, чтобы его друзья остались живы.

Тайкус кивнул, выпустил струйку дыма.

— Ну да. Я в своей жизни нечасто сталкивался с благородными поступками, но это был благородный поступок.

— А мы с ним потом почти и не общались, — пробормотал Джим, опрокинул стакан и трясущейся рукой налил себе еще.

— Вот только не начинай себя винить, Джимми! — сказал Тайкус, слегка повысив голос. — Мы же его не бросили, ничего такого. Просто пути разошлись, и все тут.

— Да? И какой же путь выбрал он? Мы даже не потрудились узнать!

— Рик был снайпер. Этим он и стал зарабатывать на жизнь, логично же.

— Ну да, но… ты же знаешь, как он к этому относился… — Джим замялся, подбирая слова. — Рик использовал свой дар, чтобы спасать нас. Он был… защитник. Но я думаю, что потом он пошел в наемные убийцы.

— Позволю себе задать глубокомысленный вопрос: и что?

— Неправильно это. Убийство — это тебе не просто так, сам знаешь. По крайней мере, он так к этому относился. Для него это был способ спасать друзей. Делать что-то хорошее. Может, если бы мы держались вместе, ему бы и не пришлось убивать за деньги. Это не тот дар, который стоит использовать, чтобы зарабатывать на жизнь.

— Ага, может, если бы мы держались вместе, Дон укокошил бы троих за раз.

— А может, и нет. Может, мы бы и сумели остановить этого ублюдка.

— Знаешь что, Джимми, «может» — хорошее слово, но выпивки на него не купишь и бабу себе не найдешь, — лениво протянул Тайкус.

Джим не мог с ним не согласиться.

— И все равно, — сказал он, — мы этого никогда не узнаем, потому что мы не совершали благородных поступков. И, видит Бог, я об этом жалею.

— Черт, Джимми, лично для меня совершить что-нибудь благородное — это все равно, что спрыгнуть с крыши и полететь, — сказал Тайкус.

— Ну да, на этот счет я с тобой согласен, — Джим слегка улыбнулся и поднял стакан. — Ну что ж, выпьем за Хобарт, которой хватило пороху выбраться из концлагеря, чтобы потом вернуться туда и разгромить его. За Фика, который не раз спасал наши шкуры. И за нашего товарища, Рика. Это все были благородные люди, я их никогда не забуду.

— Да уж, за это грех не выпить, — согласился Тайкус и немедленно выпил. — Впрочем, — добавил он, — не выпить — грех в любом случае.

Они брели между полуразрушенных кораблей, по канавам, которые тут считались улицами. Настроение у Джима становилось все мрачнее и мрачнее. Он поневоле думал о том, что сотворил Скаттер О’Бенон. Джим не имел ничего против экзотических танцовщиц, которые немного подрабатывают на стороне. Против пьянства. Против того, чтобы «отпускать на волю» кредиты.

Но торговля людьми ему не нравилась. Как и торговля наркотиками, которые убивают, на которые люди подсаживаются с первого укола — веществами, которые превращают людей в зомби. А особенно ему не нравились пытки. И потому ему не нравился Скаттер О’Бенон. Ему не нравилось то, чем занимается этот человек, то, что условия сделки изменились сразу, как только обнаружилось, что их преследует Иезекииль Дон — собственно, ему вообще не нравилось то, что их преследует Иезекииль Дон, и точка, — и еще ему не нравилось то, что пришлось свалить из системы Нью-Сиднея прежде, чем он выяснил, какого черта нужно от него Майлзу.

И потому, пока Тайкус упорно совал нос в любую дырку, сулившую посетителям «девушек», «выпивку» или «азартные игры», Джим, несмотря на туман в голове, невольно искал других, более мирных развлечений. Таковых не нашлось, в результате Джим впал в уныние и, наконец, обнаружил себя в баре, где он, стискивая обеими руками кружку с пивом, разговаривал с барменшей. Барменша была не Мисти, но, по крайней мере, казалось, будто ей не все равно.

— Понимаешь… я просто хочу убедиться, что с ней все порядке… — мямлил Джим. Темнокожая девушка сочувственно кивала, и глаза у нее были добрые. Она поставила перед ним еще одну бутылку.

— Что, давно с мамой не виделся? — спросила она.

— Угу. Очень давно.

Барменша протерла бокал.

— Я и сама маму с папой сто лет уже не видала.

Она слегка улыбнулась.

— Правда, не по своей воле. Да уж, вряд ли они рассчитывали, что их дочурка, когда вырастет, станет работать барменшей в городе под названием Мертвецкий Порт!

Джим скривился. Ее слова были слишком близки к тому; что думал он сам. В нескольких метрах от него Тайкус вскричал: «Иди к папочке!», то ли сгребая выигрыш со стола, то ли затаскивая к себе на колени миловидную девицу.

— У меня есть приятель, который мог бы помочь вам связаться — не бесплатно, разумеется, — продолжала барменша.

— Что значит «связаться»?

— Он мог бы передать сообщение твоей маме.

Джим вздрогнул так сильно, что чуть не разлил свое пиво, однако на рефлексе, отработанном за долгие годы пития, в последний момент перехватил кружку.

— Нет, я не хочу с ней разговаривать!

Девушку это, похоже, озадачило.

— Ну ладно, нет так нет. Я могу тебе помочь еще чем-нибудь, солнце?

— Постой-ка… — он заколебался. — Твой приятель… Я хочу с ним поговорить.

— Он тебя найдет! — сказала она и подмигнула.

Джим успел надраться еще сильнее к тому времени, как на соседний стул уселся человек среднего роста и невыразительной внешности. Джим смотрел очередное шоу. Девушки только начали и были пока полностью одеты. Джим даже не заметил этого дядьку, пока тот не заговорил. Говорил он негромко, но каким-то образом его было слышно, несмотря на вопли восторженных ценителей и грохочущую музыку.

— Я так понимаю, вам надо передать сообщение? — сказал человек.

Джим обернулся. Лицо у его собеседника было совершенно не запоминающееся, хотя, возможно, выпитое несколько повлияло на наблюдательность Джима. Пару секунд Джим пытался сообразить, кто это, потом глаза у него расширились.

— Приятель барменши!

— Именно. Так чем могу служить?

Джим объяснил, что к чему. Человек выслушал, время от времени кивая.

— Да, пожалуй, я сумею вам помочь. Но Шайло — довольно далекая и захолустная планета, так что, боюсь, это будет стоить несколько дороже обычного.

— Да пофиг.

Джиму действительно было пофиг.

— Побольше бы таких клиентов, как вы, мистер Рейнор! — улыбнулся дядька. — Сообщения я принимаю вот по этому адресу, — он вручил ему карточку с данными. Было слишком темно, к тому же Джим все равно был слишком пьян, чтобы прочесть, что на ней написано, так что он просто кивнул. — Если я с вами не свяжусь, заходите сами, — предложил дядька. — Но если все сложится благополучно, вы в ближайшее время получите весточку от некоего мистера Майлза Хэммонда с планеты Шайло.