Олег Синицын - Битва за смерть Страница 24

Дерево, в котором торчал топор, ожило.

— Наша рота, — рассказывал Янс Штолль, — численностью около ста двадцати человек выступила из расположения части несколько дней назад. Позавчера вечером мы вошли в маленькую деревню под названием Потерянная. Там сделали короткий привал и двинулись дальше.

— Именно там вы получили маковую булочку? — спросил Калинин, на мгновение прервав рассказ.

— Да, — кивнул немец. — Булочки раздавала одна из старых женщин в деревне. На прощание она посоветовала не есть их сразу. Булочки взяли почти все солдаты, многие их сразу и проглотили. Я и мой друг Карл спрятали булочки про запас.

Командование поторапливало нас, и вечером рота покинула деревню. Пройдя десяток километров, мы заночевали прямо в поле, а на следующее утро оказались на окраине этого леса. Обер-лейтенант Дитрих был в растерянности. Для выполнения основной задачи оставалось мало времени, а тут оказалось, что мы стоим перед лесом, которого нет на карте. Дитрих принял решение войти в лес.

Многое в рассказе Штолля показалось Алексею знакомым. Обер-лейтенант Дитрих, так же как и командир Красной Армии Алексей Калинин, оказался перед мучительным выбором — войти в не обозначенный на карте лес, чтобы в срок выполнить задание, или искать обходной путь и потерять время. Дитрих, как и Калинин, выбрал первый вариант.

— Идти было сложно, — продолжал немец. — У нас не было лыж, и дорогу приходилось протаптывать в высоких сугробах. Холод и напряженная тишина угнетали солдат. Всем было тревожно. Оказавшись в лесу, мы успели сделать только один привал.

— Что произошло? — нетерпеливо спросил Калинин.

— Было приблизительно два часа дня. Мы двигались по этой просеке: здесь самые низкие сугробы, да и кроны деревьев пропускают свет. Командир роты торопил, гнал вперед. Хотелось есть, и мы с Карлом достали булочки, которые дали старухи из деревни. Свою я не успел даже надкусить, потому что увидел возле дороги столб с указателем.

— Столб? — удивился Калинин.

— Что он сказал? — спросил Зайнулов, уловив тревогу на лице Алексея.

— Сейчас переведу, — заверил лейтенант, стараясь не упустить ни единого слова в рассказе Штолля.

— Рядом с дорогой стоял столб с указателем… Даже нет! Столб с прибитой к нему доской, на которой виднелась какая-то надпись. Не могу сказать, что там было написано. Я не говорю по-русски и тем более не читаю на вашем языке. Но многие из этих букв я видел на вывесках и плакатах в захваченных городах. Буквы были высечены на доске, а сам столб покрывали резные узоры.

Калинин перевел сказанное политруку.

— На их пути попался столб? — удивился Зайнулов. — Когда мы осматривали тот участок, столба с табличкой там не было.

— Быть может, мы его не заметили? Было довольно темно.

— Возможно, — задумчиво произнес Зайнулов. — Что было дальше?

Калинин перевел Штоллю вопрос политрука, немец кивнул и продолжил:

— Из случившихся далее событий помню немногое. Внезапно послышался пронзительный хруст снега. Я не успел снять автомат с плеча, не успел даже повернуть голову, чтобы осмотреться. Что-то обхватило меня за щиколотки и рвануло вниз с такой мощью, что лопнули кожаные сапоги. Я провалился в снег. Что-то огромное и сильное вертело и рвало меня, словно тряпичную куклу, кромсало тело, срывая одежду. Помню, что сумел дотронуться до этого… Не могу описать своих ощущений. Рука коснулась живой плоти, но твердой, словно камень, и покрытой жесткой щетиной.

Я ничего не видел. Снег залепил глаза, набился в рот. А потом всё пропало… Не помню, как очнулся. Было жутко холодно, потому что я с головой лежал в сугробе. Не хватало воздуха, я начал разгребать снег и выбрался.

Меня окружали деревья. Стоял непроглядный мрак. Я находился в лесу неизвестно на каком расстоянии от дороги. И был абсолютно голым!

Раны на теле кровоточили. Пришлось останавливать кровь снегом. Мороз стоял лютый, и я попытался укрыться ветвями сосны. Чуть позже я наткнулся на обнаженного Карла, который тоже остался в живых. Мы соорудили в снегу подобие берлоги, выложив стены ветвями ели и сосны. Ночь была кошмарной, я не мог сомкнуть глаз, дрожа от холода. Днем, когда слегка потеплело, нам удалось уснуть. Когда я разлепил глаза, то почувствовал запах гари и увидел свет костров. Я разбудил Карла, мы побрели на свет, но наткнулись на вашего часового. Он выстрелил. Пуля попала Карлу в глаз… — Пленный не сдержался и снова заплакал.

Калинину стало неловко.

— Я понимаю, что вам трудно рассказывать об этом, но всё-таки хочу вернуться к тому моменту, когда на вас набросилось… — Калинин на миг споткнулся. — …набросилось неведомое существо. Когда вы дотронулись до него, у вас в руках была эта булочка? Или вы подобрали ее позже?

— Не помню, — ответил немец, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Но, по-видимому, булочка всё время была у меня.

Калинин перевел политруку последнюю часть разговора и затем добавил:

— Похоже, он и его друг — единственные, кто остался в живых. Нужно проверить, но, по всей видимости, у Карла, застреленного нашим часовым, тоже должна находиться булочка.

— Ничего не понимаю. — Зайнулов помотал головой. — Вы о чем?

— У древних славян считалось, что мак защищает от нечистой силы. Рассыпанный по полу, он лишает нечистую силу способности двигаться, а брошенный в глаза — ослепляет.

— Вы о чем, товарищ лейтенант? — строго спросил Зайнулов. — Какая нечистая сила? Вы — командир Красной Армии, советский гражданин, а несете всякую ерунду!

— Но вы должны признать, Михаил Ахметович, — с живостью заговорил Калинин, — что выжили только те, у кого в руках была маковая булочка. Скажем, Штолль дотронулся до существа той поверхностью, на которой был мак. Испугавшись, существо бросило немца, поэтому он остался жив. Как и его друг. А вот остальные…

— Рассказ пленного не проясняет картину, а только всё запутывает, — рассерженно ответил Зайнулов. — Надо ложиться спать. Утро вечера мудренее. Но у меня остался последний вопрос.

— Какой?

— Какова цель их похода? — спросил политрук.

Калинин перевел. Немец начал отвечать. По мере ответа лицо молодого лейтенанта становилось всё более озадаченным.

— Что? — нетерпеливо спросил Зайнулов.

— Он точно не знает. Но, по слухам, командир роты обер-лейтенант Гельмут Дитрих получил приказ занять оборону на высоте под названием Черноскальная… Они должны были не допустить захвата высоты частями Красной Армии.

Политрук серьезно посмотрел на Калинина.

— Вот это и есть самое главное в его рассказе! — произнес он. — Нужно поторапливаться. С утра прибавим шагу, чтобы поскорее добраться до высоты. Доброй ночи!

С этими словами Зайнулов покинул Калинина и Штолля.

— Можете отдыхать, — сказал молодой лейтенант пленному. Тот устало кивнул и опустил голову на скатанную шинель. Секунду Алексей размышлял, стоит ли поставить возле него часового, а затем махнул рукой. Никуда он не убежит. Кругом лес с глубокими сугробами и проклятая тьма. Немец уже столько натерпелся, что вряд ли рискнет вернуться в темноту и холод.

Алексей отошел от костра, думая о том, что ложиться спать ему пока рано. У него есть дела, с которыми нужно покончить сегодня.

Дерево, из которого вывалился топорик, ожило. Кора на стволе задвигалась. На ее поверхности начало появляться какое-то изображение. Остолбеневший Вирский наблюдал за этими превращениями.

Он смотрел, как кора на стволе закручивалась, менялась, собиралась складками. Глаза не выдержали напряжения, и Сергей моргнул. Когда он снова взглянул на дерево, складки коры превратились в черты лица.

— Я слежу за тобой, — тихо произнесло дерево. Солдат подскочил от неожиданности. Он видел, как на стволе открылось отверстие, похожее на рот, откуда и раздались эти слова. Стоять рядом с говорящим деревом было жутко. Вирский подумал, что когда тебе видится такое — это верх сумасшествия.

Впрочем, он и так уже сходил с ума. От говорящего дерева хуже не станет.

Вирский тревожно поглядел в сторону костра, вокруг которого расположились Калинин, политрук и немец. Командиры увлеклись рассказом пленного и, казалось, не замечали ожившего ствола.

— Я наблюдаю за тобой очень внимательно, — повторило дерево. Сергей не сразу расслышал, потому что это был не громкий голос, а завораживающий шепот.

— Почему вы наблюдаете именно за мной? — испуганно спросил он.

— Твоя душша свободна… Я чувствую в тебе потенциал.

— Кто вы?

— Ш-ш-ш! — предостерегающе зашипело дерево. — Не спеши… Ты мне подходишшь!

— Для чего? — со стоном спросил солдат.

— Ш-ш-ш! — ответил говорящий ствол. Вирского это разозлило.

— Послушай, дерево… или кто ты там! Мне некогда тут стоять! Я должен убивать немцев!

— Прямо руки чешутся, да?

Сергей с удивлением понял, что это как нельзя лучше описывало его состояние.