Эрик Рассел - Невидимый партнер Страница 24

– Возможно, они наладят выгодный бизнес, а после того, как они все надежно устроят и возьму обязательства перед покупателями, мы урежем поставки и потребуем комиссионных в виде лишнего пайка или кое-каких неофициальных поблажек.

– Что ж, мысль неплохая, – одобрил Лайминг. – Вам не помешало бы обзавестись серьезным бизнесменом, способным проталкивать товар в большие города. Как насчет того, чтобы взять меня в долю?

Слабо улыбнувшись, ригелианин ответил:

– Самоделки никого не волнуют. Но стоит охранникам заметить, что одна маленькая отвертка, пиши пропало. Всех разденут догола, и провинившемуся не поздоровится.

– Из-за отвертки, может быть – все-таки инструмент, но не станут же они поднимать шум из-за пропавшего моточка проволоки, ведь так?

– Пожалуй, нет, – подумав, ответил собеседник. – Ее там полно, материалы они не проверяют. Только что можно сделать из мотка проволоки?

– Понятия не имею, – честно признался Лайминг. – И все же он мне нужен.

– Замок проволокой не откроешь, возись хоть сто лет, – предупредил ригелианин. – Слишком уж она тонкая и мягкая.

– Зато из нее можно сделать набор зулусских браслетов.

Зулусские браслеты – моя слабость.

– А что это такое? – заинтересовался ригелианин.

– Не имеет значения. Ты только достань мне такой проволоки, вот и все.

– К чему такая спешка? В ближайшем будущем ты сможешь стащить ее сам. После допроса они наверняка пошлют тебя работать в мастерские.

– В том-то и дело, что она нужна мне раньше. И как можно скорее. Чем больше и чем скорее, тем лучше.

Ригелианин помолчал, обдумывая просьбу, и наконец посоветовал:

– Если ты что-то задумал, держи свой план при себе. Не выдавай его никому даже намеком. Начнешь открывать рот – тебя тут же накроют.

– Спасибо за добрый совет, дружище, – от души поблагодарил Лайминг. – Так как насчет проволоки?

– Увидимся завтра, в это же время.

С этими словами ригелианин поднялся и затерялся в толпе.

Назавтра, в назначенный час, ригелианин был на месте и, нервно оглядываясь, быстро передал ему добычу.

– Запомни, тебе никто не давал проволоку, ясно? Ты сам нашел ее во дворе. Или обнаружил у себя в камере. Или сотворил из чистого воздуха – неважно! Главное – ни от кого не получал.

– Да не волнуйся ты так! Мне самому не с руки откровенничать. Так что тебе это ничем не грозит, и – тысяча благодарностей.

Хорошая была проволока: медная, луженая, свернутая в тугой моточек.

Ночью Лайминг размотал моток у себя в камере и выяснил, что длина проволоки чуть больше его роста, около семи футов. Он сложил ее пополам и стал сгибать и разгибать, пока она не переломилась. Одну половину он спрятал под крышкой деревянной скамьи.

На то, чтобы вытащить из скамьи гвоздь, он потратил около двух часов. Гвоздь вылезал с трудом и здорово поцарапал ему пальцы, но Лайминг не отступал, пока не добился своего. Достав одну из найденных во дворе деревяшек, он определил ее центр и вогнал в него конец гвоздя, используя каблук вместо молотка.

По коридору протопали торопливые шаги. Лайминг быстро засунул свою поделку под скамью, подальше от посторонних глаз и успел растянуться на койке как раз перед тем, как открылся глазок. Луч света отразился от заглянувшего холодного змеиного зрачка, раздалось ворчание. Свет исчез, глазок закрылся.

Убедившись, что надзиратель удалился, он возобновив работу. Теперь Лайминг стал крутить гвоздь в разные стороны, время от времени ударяя по нему каблуком. Занятие оказалось нудным, но у него, по крайней мере, появилось дело.

Он трудился в поте лица, пока наконец не просверлил деревяшку на две трети толщины. Тогда он взял приготовленную половину проволоки и разломал ее еще раз на две неравные части. Из короткого куска Лайминг соорудил аккуратную петлю с двумя концами длиной три-четыре дюйма каждый. Он постарался, чтобы петля как можно больше походила на правильную окружность. Потом длинным куском туго обмотал петлю, так что получилась плотная спиралевидная обмотка с концами такой же длины, как и у петли.

Привычно прислонив скамью к стене под окном, он влез на нее. Придирчиво рассмотрев свое творение в отблеске уличных прожекторов, Лайминг внес несколько мелких исправлений и остался доволен. Он поставил скамью на место и с помощью гвоздя сделал на ее конце две маленькие засечки, отметив точный диаметр петли. Наконец он подсчитал число витков в спирали. Их оказалось двадцать семь.

Крайне важно было запомнить все детали: согласно задуманному плану, ему предстояло еще раз воспроизвести по возможности точно такую же штуковину. Именно полное сходство поможет заморочить противнику голову. Ведь с позиции тюремщика, если заговорщик создает два одинаковых по внешнему виду загадочных предмета, трудно не прийти к мысли, что он преследует определенную цель и замышляет нечто страшное.

Завершив приготовления, Лайминг аккуратно вставил гвоздь на прежнее место. Он ему еще понадобится как ценный инструмент. Тюремщики никогда не смогут его найти и отнять, потому что для постороннего наблюдателя скамья выглядит нетронутой и не внушает подозрений.

Вернувшись к своей самоделке, Лайминг нанес последние штрихи. Он осторожно всунул четыре оставшихся свободными конца проволоки в просверленную дырку, так что из квадратной деревяшки получилась подставка.

Вот и готова уникальная вещица, загадочная штуковина, путь к спасению. Теперь он – первый изобретатель и единственный владелец надувателя Лайминга оригинальной конструкций.

Любой школьник знает, что некоторые химические реакции происходят только при наличии катализатора. В повседневной жизни происходит тоже самое: например, церемония бракосочетания обретает силу в присутствии официального лица.

Некоторые уравнения можно решить, только включив в них известную величину, которая обозначается буквой X.

Если у вас чего-то недостает, чтобы получить желаемый результат, нужно добавить необходимый компонент. Если вам нужна отсутствующая помощь со стороны, нужно ее изобрести.

"С давних времен, если человек не мог совладать с природой голыми руками, – думал Лайминг, – он находил что взять в руки, и вышеупомянутая природа покорялась Человеку плюс X. Так повелось испокон веков: Человек плюс орудие или оружие".

Однако совсем не обязательно, чтобы Х было материальным или конкретным, смертоносным или даже видимым.

Оно прекрасно работает и в неосязаемом и недоказуемом виде, вроде угрозы геенны огненной или обещания райского блаженства. Оно может быть мечтой, иллюзией, наглой, беззастенчивой ложью – словом, чем угодно.

Насколько хорош X, придуманный Лаймингом, можно проверить одним-единственным способом – сработает он или нет. Если да, значит, это то, что нужно. Вот и посмотрим…

Он решил, что нет никакого смысла использовать язык Земли для ускорения событий. Разве что для изображения заклинаний, когда в них возникнет необходимость, благо здесь никто не понимает земного языка, и для туземцев он звучит, как неразборчивое бормотание. К тому же его отвлекающий маневр с изображением лингвистического идиотизма потерял свою актуальность. Занги по его общению с ригелианами прекрасно поняли, что он может говорить на местном наречии почти так же бегло, как и сами туземцы.

Осторожно держа спиральное сооружение в левой руке, Лайминг подошел к двери, прижал ухо к закрытому глазку и прислушался. Только через двадцать минут он услышал глухой звук приближающихся шагов охранника, делающего обход.

– Ты меня слышишь? – спросил Лайминг, не напрягая голос, но достаточно громко, чтобы его услышали в коридоре. – Ты меня слышишь?

Быстро отступив, он лег на пол, растянулся на животе и установил спираль прямо перед собой.

– Ты меня слышишь? – продолжал он взывать к конструкции.

Глазок щелкнул и приоткрылся, в нем появился свет, а за ним и недовольный зрачок.

Полностью игнорируя наблюдателя, действуя как человек, слишком погруженный в свое дело, чтобы замечать окружающее, Лайминг продолжал вещать в спиральную петлю:

– Ты меня слышишь?

– Что ты делаешь? – грубо спросил часовой.

Узнав прозвучавший голос, Лайминг решил, что на этот раз судьба поворачивается к нему лицом. Этот тип по имени Марсин был способен разве что прицелиться и выстрелить или, в крайнем случае, поднять крик и позвать на помощь.

Ни для чего другого он умом не вышел. Пожалуй, при медицинском освидетельствовании ему бы пришлось основательно поработать мозгами, чтобы сойти хотя бы за полудурка.

– Что ты делаешь? – Марсин повысил голос.

– Вызываю, – ответил Лайминг, как будто только сию секунду очнулся и заметил постороннего.

– Вызываешь? Кого вызываешь и куда? – удивился Марсин.

– Не твое хрюндячье дело, – с явным нетерпением ответил Лайминг.

Демонстративно сосредоточив все внимание на спирали, он повернул ее на пару градусов и снова позвал: