Ярослав Петрашко - Черный бульвар Страница 24

Загородное кафе «Аксакал», которое в речевом обиходе горожан именовалось почему-то «Саксаулом», находилось несколько в стороне от Курортного проспекта, там, где начиналось пронизывающее все Побережье Черноморское шоссе. Исполненное в виде стилизованной горской сакли, оно надежно укрывалось от солнца высокими деревьями, кроме того, все его открытые террасы наглухо занавешивались ползучим виноградом, так что постоянные посетители очень ценили кафе за два основных качества: густую прохладную тень и возможность посидеть, укрывшись от взглядов не только прохожих, но и прочих посетителей: общего зала в заведении практически не было, оно представляло собой своеобразную систему «зеленых» кабинетов, отделенных друг от друга не только вьющимися растениями, но и звуконепроницаемыми перегородками из толстого матового стекла различных цветов. Словом, это место как нельзя лучше подходило для конфиденциальных бесед и деловых встреч. В одном из его укромных уголков и расположились двое странных мужчин: широкоплечий беловолосый Сергей Снег в джинсовом костюме и своих неизменных черных очках и бледный чернокудрый Ян, затянутый, несмотря на летнюю пору, во все черное и шерстяное. Снег сидел неестественно ровно, в движениях был скуп и как будто неуверен, словно начинающий телохранитель, еще не привыкший к постоянному ощущению оружия под одеждой. На его носу красовалась неумело припудренная длинная царапина. Ян, напротив, вел себя раскованно, развалился в кресле за столиком, сервированным по-кавказски, покачивал ногой, закинутой за ногу, и время от времени мило улыбался своему собеседнику. Царица Тамара, которую, очевидно, за нарушение законов горского целомудрия сослали сюда работать официанткой, приняла заказ на шашлыки и салаты и, послав Яну быстрый огненный взгляд, исчезла. Скрытый за занавесью из деревянных «макарон» оркестр заиграл новейший западный шлягер с явственным кавказским акцентом. Они не спешили начать этот разговор, ради которого оба пришли сюда, обменивались ничего не значащими фразами. При этом напоминая случайно встретившихся кота и собаку: пес делал предварительную стойлу, ожидая реакции противника (будет драться или удирать?), а кот, придав уши и поигрывая хвостом, был готов и к тому и к другому, впрочем, стараясь при любом повороте дела сохранить свое достоинство. Разговор перекинулся на ход расследования.

— А позвольте полюбопытствовать, господин старший инспектор, каковы настроения вашего начальства? В городе говорят, что расследование зашло в тупик и, возможно, следственная группа будет заменена.

— Примерно так дело и обстоит. Собственно, после гибели Залесского, группы как таковой нет. А мое отстранение — дело даже не дней, а часов. Возможно, пока мы тут сидим, этот вопрос уже решается.

— Конечно, конечно. Ведь вам так и не удалось, как у вас, кажется, говорят, «пустить под сплав» моего друга Александра. Впрочем и эта версия, шитая белыми нитками, ненадолго бы удовлетворила как официальные круги, так и общественное мнение. А именно — до ближайшего полнолуния. Послушайте, Снег, но вы-то сами понимаете, что эта игра обречена?

Снег промолчал, давя в пепельнице из гранита сигарету. Вошла Царица Тамара, расставила на столике заказ. Ян выкатил глаза, зацокал языком и подкрутил воображаемые усы. Официантка фыркнула, как ахалтекинская лошадь, и ушла. Снег, демонстрируя неожиданную для его длинных худощавых пальцев силу, сорвал с бутылки с сухим вином полиэтиленовую пробку-колпачок, разлил вино, а остаток разбрызгал себе на шашлык. Сдержанно приподняв высокие стаканы, они выпили и принялись за мясо. Снег усмехнулся: «А я думал — вы питаетесь одной только кровью».

— Ну что вы, комиссар, ничто человеческое мне не чуждо. Так сказать, живее всех живых… Впрочем, вы, кажется, еще не в курсе?

— Как вам сказать… Я давно улавливал циркулирующие в городе странные слухи о «тумане-убийце», «черном мстителе» и тому подобном. Один арестант в чисто неофициальной форме рассказал мне, что видел кое-кого из ваших «клиентов» с прокушенными артериями. Это был специалист по… ну, скажем, предпохоронной косметике. Тихий алкоголик, но в прошлом — врач-патологоанатом. Он как-то, на свой страх и риск (вы же помните, кем были ваши мертвецы) произвел кое-какие исследовательские манипуляции и установил почти полное отсутствие крови в кровеносной системе трупа. Таких случаев у него было два. Ну, а потом поползли более откровенные слухи, в том числе и о том, что «даром кровь не пьют». Кстати, кое-кто из теневиков, точнее, их родственников, предлагал мне очень хорошие деньги за частное расследование по этому вопросу. Вас мечтают заполучить некоторые весьма серьезные ребята, многие готовы мне за это заплатить столько, что я со спокойной совестью брошу свою службу и уеду куда-нибудь на Север, где еще можно безопасно поохотиться!

— Мне не хотелось бы, чтоб мы напрасно теряли время, хоть мне здесь нравится. Поэтому проясним наши позиции сразу. Сперва обо мне. Должен вам заметить, сударь, что меня убили год назад и с тех пор…

Ян снял зубами остатки мяса с длинного стального шампура и насквозь пронзил им свою шею. Оставив шампур торчать, Ян налил себе вина и, жуя шашлык, сделал несколько глотков. Черные очки Снега поползли по переносице вверх. В это время за деревянно-макаронной занавеской раздался пьяный разговор и шум вялой борьбы: «Нет, Гиви, а я хочу поздравить наших соседей с днем рождения моего друга!» И вслед за этим в кабинет ввалился некий генацвале в превосходном расположении духа с бутылкой коньяка «Арманьяк» в одной руке и бокалом в другой. Откинутая вниз челюсть его беспорядочно задвигалась, усы задрожали, глаза сделались огромными, как у ребенка, наделавшего в штаны. Он смотрел на Яна и цеплялся за своего длинного, как жердь, товарища, маячившего за ним.

— В-в-вай ме!

Ян дружественно улыбнулся ему и поднял стакан: «За драгоценное здоровье твоего бесценного друга, джигаро! Лонг лив энд лонг раблз! Хай жыве и процветае!» После этой тирады он выпил и принялся дожевывать мясо. Затем, как бы вспомнив, он, извинясь, приложил к груди руку, вытащил из шеи шампур и положил его на столик. Лицо вошедшего медленно озарилось светом постепенно разгорающейся улыбки циркового зрителя, наконец, он сделал шаг к Яну, хлопнул его по плечу и воскликнул: «А-а-а, хитрый какой! Фокус! Ты видишь, Гиви, фокус!» Некоторое время они хлопали друг друга по плечам и ладоням, повторяя «фокус, фокус», наконец, посетитель подарил Яну бутылку «Арманьяка» и, обняв своего товарища, удалился в соседний кабинет, напевая «Куда уехал цирк» в прекрасном грузинском миноре.

— Ну что же, вернемся к нашим баранам, инспектор. Кстати, кушайте шашлык. Вы, конечно, можете тоже считать меня фокусником и гипнотизером, только я тогда буду относиться к вам, как к артисту-анималисту.

Снег криво улыбнулся.

— Можете быть спокойны. Не думаю, чтобы те, у кого вы высосали кровь, тоже считали себя загипнотизированными до сих пор. Вот с караулом в КПЗ вы эту штуку проделали, это факт. Я провел определенную исследовательскую работу по вашему вопросу, кое с кем проконсультировался.

— С этими шарлатанами из «Черного лотоса»? Представляю себе что они вам наплели!

— Ну, не такие уж они шарлатаны, просто вы — не их специальность. Тут бы помогли профессиональные охотники за вампирами, но, увы, нет спроса — нет и предложения.

— Как и на специалистов по оборотням, не так ли? Ну и каковы были ваши выводы относительно меня?

— Что о вами лучше не связываться. Хоть вы и не абсолютно неуязвимы. При желании можно найти ваши слабые места и…

— И что дальше? Послушайте, синьоре комиссаре, давайте будем материалистами. И именно с этих старых добрых позиций прочертим между нами демаркационную полосу. Знакомство с моим другом Александром значительно изменило мои привычки. В частности, вы правильно подметили, что потребление мною (даже с поправкой на Сашу) донорской крови увеличилось более чем вдвое. Что значит, что я перестал выходить на охоту. Будем считать, что по чисто моральным соображениям. Скажу больше. Я в состоящий вылечить стопроцентно обреченного больного. Я стараюсь себя не афишировать, но и сейчас от страждущих отбоя нет. Если же я поставлю это дело на поток, мне, кроме любых денег и ценностей, будут поставлять по первому моему требования самую свежую донорскую кровь в неограниченном количестве. То есть, я становлюсь не только безопасным, но и исключительно полезным членом общества. Боюсь даже, как бы различные государства не передрались из-за меня, желая заполучить такую сверхценную личность себе в граждане в качестве, так сказать, национального достояния. Чего о вас, герр комиссар, не скажешь. Ваши коллеги — люди грубые и практичные. Если не будет утвержденного вашим министром официального научного заключения о возможности существования таких, как я, или, к примеру, вы — они изобретут массу понятии и терминов-заменителей чтобы не замечать существования очевидного. Но! Только не в случае тех гекатомб которые ухитрились нагромоздить вы. Когда против вас не помогут автоматчики (хотя это еще неизвестно!) те же ребята из «Черного лотоса» съездят куда-нибудь в Германию на стажировку и вернутся оттуда во всеоружии, можете не сомневаться. А, поскольку не убивать вы не можете, рано или поздно вас обложат — и вам конец. Вы, надеюсь, читали страшные сказки, «Красную шапочку» к примеру? На каждого волка есть свой охотник, найдется и на вас. Возможно, уже нашелся. Вот я, скажем так, располагаю информацией о том, как вас можно убить. И имею все моральные права обратить эту информацию в нечто материальное, например, конкретное орудие убийства. Кроме того, о том, что чудовище с Черного Бульвара и вы — одно лицо, знаю пока только я и мой друг. От вас зависит дальнейшее.