Астральный гамбит (СИ) - Кащеев Денис Георгиевич Страница 24

Я еще раз обвел мрачным взглядом место столкновения. «Москвич» целительниц, Григорьев рядом с ним, что-то горячо обсуждающий с другим посредником — ну да, они же однокашники… Воронцова, прессующая съежившуюся Хохлову. Третья девочка-целительница. Как там ее? Не помню фамилию… Медитирующий на огонь Ясухару. Наш догорающий экипаж. Незнакомые мне люди рядом с ним — жители соседних домов, наверное. Отдельно пара колес на оси.

Гм…

На оси.

Пара колес.

На бывшей передней оси.

Что там у нас было в правилах про переднюю ось?..

— А сколько времени прошло? — быстро спросил я у азиатки.

— После аварии? Ну, минут пять, — прикинула Цой. — Может, шесть…

— Что?! — заорал я, вскакивая с мостовой, будто ошпаренный. — Всего пять минут?!

Кажется, на меня обернулась вся улица.

Даже Милана отвлеклась от своей жертвы.

Даже Тоётоми вынырнул из дзена.

— Сударь, по времени мы же еще выигрываем у борисовцев? — подскочил я к Григорьеву.

— Около десяти минут, — кивнул тот. — Чисто формально, конечно: увы, молодой князь, гонка для вас закончена…

— И какого же это духа она закончена?! — пыша сарказмом, осведомился я.

— Сэнсэй, экипаж сгорел, мы проиграли, — подойдя сзади, мягко положил мне ладонь на плечо Ясухару.

В ответ я расхохотался. Японец испуганно убрал руку: должно быть, решил, что товарищ по команде спятил.

Ну, смех мой, конечно, был нервным — не спорю. Но умом я пока не тронулся, нет.

— Экипаж сгорел, — отчеканил я. — Но пара колес целы. И ось цела. Передняя ось! По которой считается финиш! Согласно букве правил, весь остальной экипаж, собственно, уже не обязателен!

— Осталась минута! — подсказал сзади Григорьев. Мою идею — докатить до финиша колесную пару — он сперва воспринял в штыки, но, получив добро от оргкомитета, тут же включился в работу.

Я вскинул голову — до конца улицы было еще саженей двести. Блин, не успеваем!

— А ну навались! — рявкнула Воронцова, которую, по ходу, посетили те же мысли.

Действовать чистой магией было нельзя — эта техника сродни левитации, а она на гонках запрещена. Поэтому ось мы толкали вручную. Милана и Тоётоми — под волшебным допингом, я — на нуле. Веди дорога под горку — уже давно были бы на месте. Но улица предательски забирала вверх, и круто.

— Сорок пять секунд! — бесстрастно сообщил юнкер.

Вместе с ним за нами увязались второй посредник и две девчонки-целительницы — Цой и Измайлова (да, я таки вспомнил ее фамилию). Хохлова своего шанса оказаться подальше от Воронцовой не упустила — и, честно говоря, я ее понимал.

— Тридцать секунд!

— Не успеваем, — признала очевидное Милана. — Ну, хоть на второе место… — уныло протянула она.

Эх! А счастье было так близко…

— Стойте! — закричал вдруг Ясухару, отпуская ось.

Мы с молодой графией замерли.

— Смотрите, — резко понизив голос — аж до громкого шепота — произнес японец, показывая куда-то в сторону.

Я повернул голову в том направлении: из темного переулка выходил одинокий минотавроид.

— «Минус десять минут» идут, — с придыханием выговорил Ясухару.

— Значит так! — обернулась Воронцова к нашему эскорту. Многие там уже сложили пальцы в боевые комбинации. — Рогач наш. Кто хоть мерлин сольет в его сторону — будет об этом жалеть всю свою оставшуюся жизнь. Скорее всего, недолгую, но точно мучительную. Поняли меня, касатики?

Кивнули все, не исключая второкурсников-посредников.

— Держи ось, чтобы назад не укатилась, — бросила молодая графиня мне. Ну да, должен же кто-то, а боец из меня после пробоя аховый. — Я замедляю — ты убиваешь! — эти слова Миланы уже предназначалось Ясухару. — Пошли!

Чудовища вообще-то довольно примитивны. По крайней мере, минотавроиды. Увидели человека — атакуют, без вариантов. Но этот словно понял, что ночь сегодня не его — едва Воронцова с Ясухару двинулись на монстра, тот проворно повернулся к ним спиной и рысцой затрусил обратно в переулок.

— Куда пошел?! — Милана выставила вперед обе руки — и тварь застыла на полушаге.

Через десяток секунд подоспевший Тоётоми зарубил обездвиженного минотавроида Огненной катаной.

А еще через три с половиной минуты передняя ось нашего «Москвича» победно пересекла вожделенную финишную черту.

Глава 13

в которой я пожинаю плоды победы

В Федоровке нас встретили как героев. Однако героев невидимого фронта.

На утреннем построении курса — с такого теперь должен был начинаться каждый наш день в корпусе — Поклонская велела нам троим выйти вперед и церемонно похвалила «за отличие во внеклассной работе».

— Как временно исполняющая обязанности вашего куратора, награждаю кадетов Воронцову, Огинского-Зотова и Ясухару дюжиной баллов каждого! — закончила свою короткую речь штабс-ротмистр.

— Что еще за внеклассная работа такая? — почти в голос недоуменно поинтересовалась за нашими спинами Иванка.

На нее зашикали. В раздавшемся со всех сторон шепоте можно было разобрать слова «ночные гонки», «победили» и «в первый раз лет за десять».

— Разговорчики! — сурово прикрикнула на строй Поклонская, но глаза ее при этом сияли весело и довольно. А на безымянном пальце поблескивала серебристая печатка.

Еще до того, совсем ранним утром, такой же перстень я увидел у соседа по комнате, Захара Сколкова, с рассветом вернувшегося из дозора. О последних новостях второкурсник уже знал. Он долго тряс мне руку и клятвенно обещал любую помощь — в учебе ли, по жизни ли. Это при том, что до сего дня господин Сколков относился ко мне скорее как к неизбежному злу и старался, по возможности, не замечать.

А придя с построения на завтрак, на входе в столовую мы обнаружили уже оба старших курса в полном составе. Второй выстроился справа, третий — слева, и вместе они образовали коридор, дружно отсалютовавший при нашем приближении и удерживавший пальцы у козырьков фуражек, пока я, Милана и Тоётоми не прошли в здание. Остальные наши одногодки тактично приотстали — не знаю уж, сами догадались или подсказал кто.

Но и на этом «раздача слонов» не закончилась.

Первым учебным занятием в этот день у нас значилась спиритология — или как называли данный предмет между собой кадеты — духоведение.

Преподавал его пожилой майор с внешностью типичного китайца и, вроде бы, китайской же фамилией — Шэнь, но русским именем Всеслав при диснеевском отчестве Дональдович. Правда, забавным это нелепое сочетание показалось, по-моему, мне одному. По крайней мере, Тереза фон Ливен, с которой мы снова делили последнюю парту в правом ряду, мою усмешку встретила непонимающе.

Перстня гонщика на пальце у Всеслава Дональдовича не было, но урок он начал с того, что попросил нас с Воронцовой и Ясухару встать — и объявил, что во время ночного пробоя нами были уничтожены шесть чудовищ. А так как сие самым непосредственным образом относится к профилю его учебного предмета, то он премирует нас полудюжиной баллов за каждого убитого духа. То есть всего — тридцатью шестью, по двенадцать очков на нос.

Класс на это ответил одобрительным гулом, и только неугомонная Иванка с вызовом произнесла куда-то в сторону:

— А что, на территории корпуса был пробой?

Про гонки она уже точно была в курсе — о них уже, наверное, даже вороны на дубах Федоровской аллеи знали. И что, спрашивается, в бутылку лезла?

— Пробой — явление астральное, сударыня, к нашим понятиям о пространстве применимое с некоторой долей условности, — любезно улыбнулся ей Шэнь. — Но сей вопрос мы с вами подробно будем рассматривать в следующем учебном году, а сегодня затронем более общие вопросы. Присаживайтесь, господа кадеты, — благосклонно кивнул он нашей троице.

Мы заняли свои места за партами. Сам китаец предпочел остаться стоять.

— Итак, спиритология, — проговорил он, размеренно кивая в такт словам коротко стриженной головой. — Сиречь, учение о дýхах. Древнее, как сам белый свет — и временами наивное, как рассуждения пятилетнего ребенка. Одна из самых проработанных научных дисциплин — и вместе с сим вечно балансирующая на краю полного невежества. И поверьте: никакого противоречия здесь нет и в помине! Все дело в том, господа кадеты, что мир духов воистину неисчерпаем, и те капли знаний, что нам удалось о нем собрать — ничтожны в сравнении с бескрайним океаном неведомого. Мы научились предсказывать пробои и отбиваться от чудовищ, но понятия не имеем, зачем сии незваные гости к нам приходят. Мы свели вничью Первую Астральную войну и убедили себя, будто победили во Второй, однако держу пари, что третья, а оная неизбежна, принесет нам не меньше сюрпризов, чем минувшие две. Мы веками привечали фамильяров, а потом вдруг их запретили, испугавшись обмана. Мы с энтузиазмом собираем Слепки, но далеко не всегда можем отличить полезный и безопасный трофей от подброшенной врагом бомбы, которая рано или поздно рванет…