Пять сердец Сопряжения. Том 1 - Мария Александровна Ермакова Страница 24

Под кожу ввинчивалось ощущение устремленных на нее тысяч глаз. Изабелле казалось, шепот стал осязаем и плывет по воздуху, как дым. Она успела заметить изумленное лицо Дэль, восхищенное – Уолли, напряженное – Мирона Карвина, и утонула в синих глазах ведущего ее в танце мужчины.

– Для первого раза вы недурно танцуете, студентка Лакрими, даже ни разу не наступили мне на ногу! – усмехнулся он.

– Я стараюсь, – осипшим голосом произнесла девушка и тут же наступила на высочайший сапог. – Ой!

Парфилий едва уловимым движением приподнял ее над полом и шепнул:

– Поставьте вторую ногу на другой сапог.

Так они и танцевали – огромный император и маленькая Белка, среди всеобщего интереса и шепотков, будоражащих обнаженные нервы толпы.

Не желая еще больше смущать девушку, Парфилий смотрел в сторону, раздавая танцующим студенткам вежливые улыбки. Изабелла старалась на него не пялиться, но взгляд, словно прикованный, каждый раз возвращался к красивому хищному профилю седовласого мужчины. К его тяжелому подбородку. К морщинкам в углу глаза. К аккуратному императорскому уху, полускрытому вьющимися волосами, длиной чуть ниже плеч… В одном из па он тряхнул головой, и она успела увидеть чуть ниже уха мерцающий знак размером с ноготь мизинца – пятиконечную звезду в круге. Знак, вовсе не похожий на татуировку.

Когда музыка утихла, Парфилий вернул девушку к тому окну, где они встретились, галантно поцеловал ей руку и ушел.

– Белка! – появившаяся откуда не возьмись Дэль затрясла ее как грушу. – Ну как он? Хорошо танцует? О чем вы говорили? Он тебя прижимал?

– Отстань, оглашенная! – рассердилась Изабелла, вырываясь из цепких объятий. Она только начала выходить из ступора, в который впала, когда утонула в его взгляде, и сейчас больше, чем когда-либо, нуждалась в тишине и одиночестве.

Фриммка тут же надулась. Подошел Монти, взглянул на напряженное лицо Белки и не стал шутить на тему ее знакомства с Парфилием, хотя поначалу и собирался. Вместо этого увел Дэль танцевать, чем заслужил благодарный взгляд Изабеллы. После их ухода девушка поспешила покинуть бал, ведь даже для первого в жизни бала впечатлений было более чем достаточно!

В комнате она торопливо стянула с себя платье, распутала прическу, ругаясь сквозь зубы, и без сил рухнула на кровать. События этого дня кружились перед глазами: фееричные вечерние наряды, пыльца Млечного Пути за окном, шепот Уолли и крепость его рук, дружеский смех, музыка без пауз, воля Его Императорского Величества, ощущаемая ей физически. Она угнетала, подавляла. Страшно подумать, как может один человек обладать такой силой и не сойти от этого с ума!

Лидер-дракон давно и сладко сопел на подушке у головы Изабеллы, а она смотрела в потолок, и сна не было ни в одном глазу. Как вдруг насторожилась, услышав громкие голоса в коридоре.

– Ты пьяна, Дэль, и не соображаешь, что делаешь!

– Прекрасно соображаю, Монти, отвали от меня!

– То есть ты предлагаешь мне смотреть, как пытаешься соблазнить наследника, едва не выпрыгивая из платья? В конце концов, хватит! Мне это надоело!

– Разве не ты говорил, что мы просто встречаемся, и никто никому ничего не должен?

– Черт возьми, Дэль, не так явно! Ты ведешь себя, как дешевая шлюха! Унижаешь себя и меня!

– Да что ты знаешь об унижении, золотой мальчик с Земли? Ни хрена ты не знаешь! И вот еще что – мы больше не встречаемся, понял?

– Завтра ты…

– Не забуду своих слов, потому что не так пьяна, как тебе кажется!

– Хорошо, Дэль, – голос Монти прозвучал на удивление спокойно. – Ты права, нам пора расстаться! Доброй ночи!

Белка невольно ощутила симпатию к нему, поборовшему собственное раздражение и обиду и не наговорившего подружке лишнего. Вздохнув, она поднялась, понимая, что Дэль сейчас будет нужна поддержка.

Фриммка ввалилась в комнату, на ходу расстегивая платье. Ее трясло, зубы стучали. Белка поймала ее, как бьющуюся птицу, усадила на кровать, накрыла одеялом. Молча принесла стакан воды и заставила выпить. И только после этого спросила:

– Расскажешь, что произошло?

– Дыхание Богини, ничего особенного! Я дважды танцевала с наследником, а у Монти съехала крыша. Тсалин пригласил бы меня и в третий раз, но Монтегю схватил меня за руку и потащил из зала! Никто, слышишь, никто не смеет указывать мне, что я должна делать! Я сама решаю, сама!..

И она разрыдалась, размазывая по щекам косметику и мотая головой.

Изабелла чуть не силком раздела ее, уложила в кровать и присела рядом, гладя белокурые локоны фриммки, до тех пор, пока та не провалилась в неспокойный сон. Во сне она продолжала плакать, тихо и жалостно, и у Белки сжималось сердце от этих звуков – так плакали уличные дети, которых обидели. Плакали в одиночку, забившись в щели и норы, чтобы никто их не увидел, ведь слабаков убивают. Глядя в потолок, Изабелла гадала, откуда у подруги, пришедшей из явно богатой и благополучной жизни, этот плач? Как вдруг лицо Дэль исказилось ужасом.

– Не надо! – прошептала она. – Не приближайтесь ко мне! Нет, прошу! Нет… не надо… мне больно, артан Разаль…

И она снова заплакала.

Ощущая, как от понимания противно засосало под ложечкой, Изабелла легла рядом с ней и обняла. До рассвета фриммку мучили кошмары, которые алкоголь выпустил из обычной тюрьмы сознания, до рассвета она умоляла насильника не трогать ее, не бить и не мучить. И до рассвета он не покидал ее снов. Только когда Млечный Путь в окне сместился левее, знаменуя окончание самого глухого часа ночи, Дэль забылась сном без страшных видений.

Белка осторожно встала, надела форму и в сопровождении дракончика покинула комнату, направившись в библиотеку Фартума.

В центральном зале свет был погашен. Сегодня, используя составленные стопкой книги вместо подушки, здесь не уснул ни один студент – все веселились на балу. Лишь на длинных, разделенных переборками столах мерцали, напоминая гигантские снежинки, информационные гнезда.

Изабелла достала трансир, расправила и вложила в светящуюся рамку на столе, подключая к системе… Спустя час она знала все о высокородном клане Разаль. Клане, главой, т. е. артаном которого был Галертон Разаль, старший брат матери Дэль.

* * *

Пожилой рыцарь разглядывал менестреля, по-простецки подперев щеку рукой.

– Ты знаешь, что когда вспоминаешь что-то, у тебя глаза темнеют, как грозовые тучи? – усмехнулся он.

Усы скрыли ухмылку, и Белка не смогла разобрать ее оттенок. Горькой ли она была, язвительной или шутовской?

– Так было всегда… – добавил Монти. – О чем ты вспомнила?

Разглядывая его ненастоящее лицо, Изабелла раздумывала, рассказать ли ему о той неприятной правде, что открылась ночью после бала? Тогда, в Фартуме, Белка никому не рассказала об этом.