Игорь Власов - Исход Страница 24

Ник вышел из нуль-кабины и с удовольствием несколько раз глубоко втянул воздух в легкие. Пахло весной. Когда ему доводилось где-нибудь слышать это расхожее выражение, то он ассоциировал его именно с этим, наполненным тысячами различных оттенков запахом Алтайского заповедника, просыпающегося после долгой зимней спячки. Стояла ранняя весна. Воздух уже не был морозным, и чувствовалось скорое пробуждение природы. Через месяц трава станет по пояс, начнут цвести могучие вечнозеленые алтайские кедры.

Ник осмотрелся в поисках посадочной площадки пассажирских флайеров.

Он давно не был в Белухе, город сильно изменился. Нуль-кабина в поселке Яйлю, откуда было рукой подать до их дома, временно не работала. Ждать, когда связь восстановят, ему не хотелось. Да и, честно признаться, его и так уже изрядно мутило. Эта досадная особенность организма – так реагировать на нуль-переходы – его нервировала.

Ник пару лет назад специально прошел детальное обследование в Массачусетской клинике экзоневрозов. Тогда старенький доктор, внимательно изучив все его диагностические показания и анализы, объяснил, что наблюдаемый случай редкий, но не единственный в своем роде. Эта особенность присуща одной сотой процента землян. Возможно, чтобы как-то его успокоить, доктор добавил, что, в основном, такой фобии подвержены люди с тонкой нервной организацией. К примеру, люди искусства.

Ник, весьма скромно оценивающий свои творческие таланты, такому объяснению был не совсем рад. А если учесть, что он серьезно готовился к поступлению в Военную космическую академию и в дальнейшем собирался связать свою жизнь с Глубоким Космосом, то, прямо сказать, был очень расстроен. Врач заверил его, что противопоказаний для работы в качестве пилота нет. Выписал таблетки, порекомендовал принимать их за час до предстоящего нуль-перехода и, пожелав удачи, выставил за дверь. Ник заметил идущий на посадку флайер. Восьмиместная «Молния» бесшумно коснулась земли, и из нее кубарем высыпала веселая компания молодых ребят. Их было человек двенадцать. Как они там все разместились, было уму непостижимо. Последний, долговязый, парень принялся выкидывать из открытой дверцы снаряжение для гравибордов, и все, смеясь и дурачась, старались поймать свои доски на лету. Одна раскрасневшаяся девчонка, завидев Ника, радостно замахала руками:

– Лети на Катунский хребет, не пожалеешь! Самый лучший спуск сейчас на северном склоне горы Колбан!

– Не слушай ее, – подхватив девушку на руки, засмеялся здоровый рыжеволосый парень. – Там без специальной подготовки делать нечего! Черная трасса, расшибешься, в два счета!

– Да для тебя и детская горка уже черная трасса! – Девушка притворно заколотила кулачками ему в грудь. – Поставь меня на место, снежный человек!

Ник с улыбкой посторонился, пропуская веселую компанию. Каждый, проходя мимо, хлопал его по плечу, желал попутного ветра и мягкого снега. Они явно приняли его за начинающего экстремала. Не объяснять же им, что все его детство прошло в этих горах.

До места лететь было не больше получаса. Флайер обогнул хребет Корбу, прошел вдоль береговой линии Телецкого озера и с тихим шелестом опустился на площадке административного здания Алтайского заповедника.

– О, Ник, сколько лет сколько зим! – В просторном холле на первом этаже он сразу натолкнулся на Веронику, помощницу его бабушки. – А Ольга Николаевна в отъезде сейчас, вы что, с ней не договаривались?

– Да нет, – развел руками Ник, – я на денек. Решил заскочить, думал сюрприз сделать.

– Она сейчас на Нижней базе. Там наш лесничий, Олег Григорьев, да ты же его знаешь, этой зимой медведя-шатуна отловил. Удивительно, откуда он такой взялся? К тому же, представляешь? – Вероника смешно округлила глаза. – Без биочипа! Вот Ольга Николаевна и полетела выяснять у соседей. Сам понимаешь, медведь на туристическом маршруте, да и еще и неучтенный!

Ник так и не понял, что Веронику больше волновало: сам медведь-шатун или то, что он был без биочипа. Хотя, конечно, странно, сенсорные датчики медведям, как впрочем, и любым другим хищникам, вживляют при рождении. Нижняя база находилась недалеко, километрах в пятнадцати, если напрямик по тропе. Ник только обрадовался, что подвернулась возможность, как раньше, пробежаться по хвойному лесу.

– Ладно, Вероника, спасибо. Пойду я, – он заговорщицки подмигнул девушке и, чуть понизив голос, попросил: – Только бабуле не сообщай, что я здесь, окей?

– Да, конечно, Ник, сюрприз, я понимаю. – Она хитро улыбнулась в ответ и крикнула ему уже вслед: – Флайер-то возьми, быстрее будет!

– Еще налетаюсь! – Ник помахал ей рукой и не спеша побежал по склону в сторону леса.

Тропинка, как и всегда, неожиданно оборвалась, и Ник выскочил на поляну. Прямо посередине стоял черный матовый ангар. За ним, чуть поодаль, виднелась избушка, сложенная из неотесанных бревен. Ник помнил, что эту избушку собственноручно сложил Олег Григорьев, человек огромной физической силы. Тот был лесничим уже много лет, редко выбирался в цивилизацию, предпочитая проводить время в обществе таежных зверей. Работники заповедника считали его чудаковатым, но относились к нему с уважением и даже со скрытым почтением. Ник в детстве любил навещать лесника. Они порой подолгу бродили по незаметным лесным тропам, и Григорьев с охотой учил его читать звериные следы, ставить силки на мелкую дичь и ориентироваться без приборов в бескрайней тайге.

Ник направился было прямиком к избе, но, заметив на ангаре предупреждающую надпись: «Осторожно! Хищник!», остановился. Скорее всего, это именно здесь содержали пойманного медведя-шатуна. Любопытство победило осторожность, Ник коснулся ладонью панели, и дверь с шипением отошла в сторону.

В ангаре царил полумрак. Ник постоял немного, давая глазам привыкнуть к тусклому освещению. Пахло, как и должно было пахнуть в клетке крупного хищника. А вот и она. В глубине ангара справа стояла высокая металлическая клеть. В ней бурой горой громоздился медведь. Ник осторожно приблизился к клетке, непроизвольно оценив толщину ее прутьев.

Зверь лежал в дальней стороне и, казалось, спал. Ник вдруг почувствовал, как по спине у него пробежали мурашки. Медведь не спеша повернулся с бока на спину, потянулся, зевнул, лизнул лапу. От вида этой мощи, желтоватых клыков и тускло поблескивающих лезвий когтей у Ника вспотели ладони, а ноги вдруг ослабли. Он отскочил в сторону и услышал за собой голос:

– Так-так-так. Любимая бабушка с минуты на минуту ожидает прибытия своего горячо любимого внука. Самовар уже давно вскипел, а он тут со зверем якшается.