Павел Корнев - Пятно Страница 24

— А здесь безопасно?

Девушка поёжилась и обхватила себя руками. Сразу захотелось её обнять и согреть, но я сдержался:

— Безопасно. Больше никого нет, а чужие не вломятся.

— А вы где будете?

— На речку сходим, наверное. Да ты не переживай, здесь недалеко. Главное дверь никому не открывай и всё будет хорошо.

— Мне страшно…

Мысленно прокляв всё на свете и в особенности так некстати заявившегося Стаса, я отошёл в угол комнаты и опустился на колени. Сунул руку под ржавую трубу и вытащил оттуда увесистый свёрток, а заодно и початую бутылку водки. Пригодится нервы успокоить.

— Что это? — удивилась Алиса, когда я, выкинув на пол целлофановый пакет, развернул промасленную бумагу.

— Это наган, — протянул я девушке револьвер. — Держи, он заряжен.

— Зачем он мне?!

— Если что — стреляй. И мы услышим, и вообще…

— Ну знаешь… — Алиса повертела в руках оружие и удивлённо охнула, заметив выбитый на крышке год выпуска: — Тысяча девятьсот двадцать девятый! Да ему больше восьмидесяти лет!

— И что с того? — пожал я плечами. — Наган надёжный.

— Не знаю, не знаю, — отложив револьвер на одеяло, засомневалась девушка.

— Не волнуйся, мы недолго.

Я хотел сунуть бутылку водки в карман куртки, но к немалому своему удивлению обнаружил, что он уже занят каким-то барахлом.

О, это ж трофеи!

Ну-ка, глянем…

Непонятный жетон, информационный кристалл, запасная батарея для ручного разрядника, ключ-карта и… оправленное пластиковой рамкой увесистое зеркальце.

— Ты зеркало просила, держи.

— Что? — Алиса машинально взяла протянутую мной безделушку и с удивлением уставилась на меня. — Это не… — Она осеклась и покачала головой: — Это неважно уже, но всё равно громадное спасибо! Даже не знаю, как тебя отблагодарить. Ты столько для меня сделал…

— Ерунда! — улыбнулся я и, хоть в голове сразу завертелись разные мысли, направился на выход. Отблагодарить — да… — Дверь запереть не забудь.

Выйдя в коридор, я беззвучно выругался, дождался, когда лягнет дверной засов и пошёл искать Стаса. Так, думаю, для всех нас лучше будет.

И всё же — до чего не вовремя!

Не застав приятеля у себя, я заглянул на кухню, сунул в свободный карман гранёный стакан и с полупустой банкой консервированного хлеба в руках отправился на поиски. Стас, как оказалось, скучал в инвалидном кресле у самодельного пандуса, ведущего из подвала на первый этаж.

— Чё так долго? — с недовольным видом пробурчал он при моём появлении.

— Да иди ты!

— Думаешь, дала бы?

— Смени тему, а?

— О, да ты никак втюрился?

— Ты воду взял?

— Взял. — Стас показал мне полторашку и указал на люк в потолке. — Открывай уже.

Я поднялся по пандусу, отодвинул ржавые засовы и откинул в сторону железный лист. Вернувшись, закатил инвалидное кресло на первый этаж и вновь закрыл люк. А то в темноте, да ещё выпивши, точно вниз сверзимся.

— Пошли! — поторопил меня Стас, который успел выехать через выломанную дверь в когда-то начатый, да так и незаконченный кирпичный пристрой-веранду.

— Иду.

Я подхватил припрятанный специально для таких случаев табурет и направился к уже устроившемуся перед выходившим на речку окном приятелю.

— Звёзды, блин! — уставившись в небо, зачаровано протянул тот. — Помнишь, раньше звёзд почти не видно было?

— Раньше тебе звёзды и даром бы не сдались.

Я уселся на табурет и выставил на подоконник полупустую бутылку водки, стакан и банку с хлебом.

— Тоже верно, — вздохнул Стас и протянул мне полторашку с водой. — Ты пить, что ли, собрался?

— По чуть-чуть.

— Алкоголик!

— Кто бы говорил…

— Да я больше года водку не пил!

— Зато убитый постоянно.

— Это жизненная необходимость, — возразил Стас и вновь отвернулся к окну: — Ты смотри красота-то какая!

Я посмотрел, но ничего особенного не увидел. Да — чистое небо. Да — зелёные огонёчки звёзд. Но мне бы сто лет эту красоту не видеть. Чистое небо вызывало дрожь и непроизвольное желание забиться в какую-нибудь нору, пока не сгинет эта напасть. Уж лучше облака. Не так страшно…

Поэтому смотреть я стал не на звёзды, а на речку. Пусть с водой тоже не всё так просто, но отсюда она почти родной кажется. Словно в прошлой жизни очутился. Правда, раньше её тополя и кусты закрывали, а теперь на месте былых зарослей лишь корка спёкшейся земли темнеет. Но это ничего — зато деревья вид не загораживают.

Узкая полоска реки, развалины посёлка на том берегу, громада мелькомбината, стена сосен городского бора.

Хорошо…

— Как пообщался? — нарушил молчание Стас, которому уже надоело любоваться видом звёздного неба.

— С кем? — не понял я.

— С Алисой со своей, с кем ещё! — фыркнул парень.

— Да так, ни о чём, — пожал я плечами.

— Колись, давай!

— Она уверена, что в центре рухнул транспортник экспедиционного корпуса.

— Ходили такие слухи, — кивнул Стас.

— Вот. А на том корабле, значит, был некий мистический Шар, который по убеждениям майя должен был уничтожить Землю.

— Что за ересь?!

— Ну, помнишь, по календарю майя конец света в декабре двенадцатого года наступить должен был?

— И?

— А имеданцы как раз в том декабре пожаловали. Вроде как за Шаром. Нашли его, заблокировали, но вывезти к себе не смогли, потому как мы этот корабль сбили.

— Вот ты гонишь!

— Это не я. Это Алиса.

— Она головой не ударялась часом?

— Не спрашивал. Но вообще непохоже, что она бредит.

— Может, её так из-за транквилизаторов вставило? — задумался Стас. — Надо будет попробовать уколоться…

— Загнёшься.

— Ладно, не важно. Что ты с ней делать думаешь?

— С Алисой, ты имеешь в виду?

— Ну да.

— Провожу с утра, — спокойно ответил я, умолчав, куда именно собираюсь её отвести. Узнай Стас, что мы в центр намылились, его точно кондрашка хватит.

— И правильно.

Я скрутил пробку с бутылки и, следя за тонкой струйкой протекавшей через гуалу водки, принялся наполнять стакан.

— Алкоголик, — ухмыльнулся Стас и зашуршал целофанкой с «сахаром».

— Ты давай погоди пока, — попытался остановить я его, но безуспешно.

— Я кропаль.

Парень кинул в железную ложку обломок кристаллика, поднёс к ней зажигалку и шумно вдохнул ароматный дымок. После откинулся на спинку коляски, закрыл глаза и блаженно улыбнулся.

Я только покачал головой, поставил бутылку на подоконник и одним махом опрокинул в себя водку. Закусил хлебом, глотнул воды. Глянул на Стаса и неодобрительно поморщился.