Михаил Ахманов - Врата Галактики Страница 24

Облака и потоки газа, белесые, желтые, серые и грязно-коричневого оттенка, неслись в бешеном круговороте, закручивались спиралями, опадали фонтанами брызг, выстреливали змеящиеся щупальцы – любым из них можно было охватить по экватору Землю и сдернуть ее с орбиты. Иногда облачные массы расползались бесформенными пятнами величиною с тхарский океан или выглядели как горный хребет с тысячекилометровыми вершинами и чудовищными ущельями, по которым могли катиться шары-планеты; иногда что-то вздымалось, вспучивалось под этими эфемерными горами, прорывалось наверх словно выплеск внутреннего огня, и на склонах гор расцветали алые маки и багровые пионы. В любом из этих цветков мог утонуть земной континент. Сполохи молний озаряли эти картины ада, кололи глаз синим ослепительным блеском, заставляя жмуриться; не проходило секунды, чтобы не сверкнул очередной разряд, подобный когтистой лапе дракона. Звук был отключен, и от того бесконечный катаклизм казался особенно жутким – неслышные грохот и вой будили воображение, и оно добавляло к природным звукам вопли миллионов душ, что мучились в этой преисподней.

Страшное зрелище! Даже для Марка, видавшего всякие виды. Впрочем, в атмосферах газовых гигантов он не летал, поскольку сражения с дроми происходили в пустоте или на поверхности планет, пригодных для обитания. Было трудно представить схватку в облаках Юпитера; возможно, крейсера и фрегаты сохранили бы строй, но малые суда разметало бы в этой круговерти, как горсть сухих семян, влекомых ураганом. Что до Аната, то хоть он не являлся крейсером, но вел себя вполне пристойно, выдерживал курс и спускался к Пятну, словно не замечая буйства стихий и сверкания молний. Кто управлял кораблем в кипящем облачном вареве, оставалось лишь гадать; возможно, Первый, чьи руки лежали на пульте, или искусственный разум бейри, или они оба, соединенные нитью ментальной связи. Марк, во всяком случае, был всего лишь зрителем и мучился ужасно. Много, много лет он не летал в истребителе, но рефлексы пилота не умерли, и, ощущая на висках присоски боевого шлема, а под пальцами – гладкий пластик рычагов, он то дергал рукой, то пытался послать сигнал на двигатели. Иллюзия полета, но такая изнурительная!

Первый пошевелился в своем ложементе и произнес:

– Погасить экран, Судья? Думаю, так вам будет легче.

– Не надо.

– Это зрелище не для людей.

– Люди его видели не раз, – буркнул Марк, вспоминая об экспедициях «Коперника» и «Наутилуса», полетах Фокса, Ариадеса, Монроза и других героев прошлых лет. Не так уж много было их, десятка три или четыре, но они спускались в эти тучи, боролись с вихрями и даже смогли добраться до твердого ядра Юпитера. Человек упрям, и никакие виды ада его не устрашат.

Поблизости вспыхнула молния, и бейри слегка встряхнуло. Молнии тут были другими, чем на Земле и Тхаре, – разряд ветвился на множество отростков, то гаснувших, то загоравшихся опять, и длился этот фейерверк не долю секунды, а добрую минуту. Подумав об энергии, что исторгалась сейчас в атмосферу, Марк ощутил, как холодеет сердце. Этот огненный поток сожжет любой корабль, мелькнула мысль. Защиту придется усилить.

– Эскадре будет нелегко, – произнес он, но серв молчал – должно быть, констатация факта не нуждалась, по его разумению, в ответе. – Нелегко! – повторил Марк. – Они израсходуют на защитное поле четверть или треть энергии и потеряют еще столько же, чтобы уйти от газового гиганта в системе дроми. Это невосполнимый ресурс. С чем тогда сражаться?

– Они не потеряют ничего, Судья. – Голос серва был тихим и спокойным. – Ничего не потеряют, если будут двигаться за нашим бейри. Анат проложит безопасный курс.

– Что-то он сегодня неразговорчив, – сказал Марк, успокоившись.

– Летать здесь – нелегкий труд. Перепады давления и гравитации, магнитных и электрических полей, атмосферные вихри… Анату приходится это отслеживать по дороге к линзе. Он должен выбрать самый оптимальный путь.

– И ты ему помогаешь? – Марк покосился на узкие ладони Первого, прижатые к углублениям пульта.

– Нет, Судья. Он справляется сам.

– Значит, ты – пилот на страховке? Второй номер?

– Это излишне. Моя задача – открыть дорогу через линзу.

Экран, огромное окно над пультом и по обе стороны от него, заволокло туманной мглой. Похоже, бейри погрузился в газовый поток, но сквозь эту белесую субстанцию просвечивало красное – ровный немигающий свет, будто корабль парил над прожектором невероятных размеров. Тучи, подсвеченные этим сиянием, сделались слегка розоватыми и серебристыми, приняв оттенок перламутра, потом розовыми и алыми, цвета голубиной крови. Это было очень красиво, и Марк решил, что непременно расскажет об увиденном жене и дочери – возможно, даже попросит у Первого видеозапись. Майя вряд ли соблазнилась бы таким пейзажем, ее больше занимали люди и человеческие лица, но Сашка, в юном своем возрасте, обожала рисовать всякое инопланетное. Сюжет как раз для нее, подумалось Марку, но потом он вспомнил, что миссия их тайная и что братец Анте, хитроумный легат, связал его клятвой.

– Линза. То, что вы считаете Красным Пятном, – молвил Первый, показывая на разгоравшееся внизу сияние.

– Линза – увеличительное стекло, – отозвался Марк. – Это имеет отношение к Пятну?

– Нет, Судья. Силовое поле, прикрывающее устье, формой подобно двояковыпуклой линзе. С тем же успехом я мог бы назвать его фильтром или шлюзом.

– И ты откроешь этот шлюз? Как?

Серв промолчал. Вероятно, лоона эо не желали делиться этим секретом с людьми.

Подождав немного, Марк произнес:

– Я думал, что дорогу в тоннель откроет мой рини.

Опять ни слова в ответ. Кстати, Хийар отсутствовал в рубке, так что третий ложемент был не занят. Марку чудилось, что рини словно погрузился в сон или какой-то транс, оберегавший его разум. От чего? Может быть, ментальное поле на корабле, к которому добавились чувства и мысли Марка, его волнение, невольный страх и любопытство, стало слишком напряженным? Резкие частые колебания поля он ощущал, не понимая их причины – то ли он сам являлся источником этой нестабильности, то ли трудившийся в поте лица Анат. Во всяком случае, такие перепады были Хийару неприятны; он, очевидно, привык к невозмутимому спокойствию. Надо думать, в его астроиде царили тишь да благодать.

Экран полыхнул багровым, и руки Первого на пульте напряглись. Это не было каким-то движением, игрою мышц или трепетом пальцев; ничего такого Марк не заметил, уловив лишь мысленное усилие, некий краткий мощный импульс, словно сорвавшийся с невидимой антенны. К нему вдруг пришло понимание, что это не пароль, не кодовый ключ к вратам тоннеля, а сигнал иной природы, неизмеримо более сложный, чем любая посылка из букв, слов или других неведомых знаков. Психоматрица, отпечаток личности, подтверждающий, что у входа – тот, кого необходимо пропустить?.. Но чей это образ, чья печать? Возможно, расы лоона эо?

Бродила среди звезд легенда, что Древние, покинув Галактику, оставили вместо себя заместителей, близкий им народ или каких-то созданий, не исключалось, что искусственных, надзиравших за порядком и наделенных правами судить и карать. Разумеется, эти Владыки Пустоты могли проникнуть в транспортную сеть даскинов, чтобы перемещаться от звезды к звезде, из мира в мир, быстро и внезапно, не тратя времени на прыжки, без звездолетов, сложных приборов и контурного привода. Сами лоона эо никак не подходили на роль подобных заместителей – слишком замкнутый был народец, слишком пугливый, ценивший больше всего удобства и спокойствие. Но на их счет имелась другая легенда, гласившая, что лончакам известна суть Владык и что они, возможно, связаны с этими загадочными существами.

«Возможно» Марк отбросил. Если Владыки Пустоты существовали в самом деле, то раса Хийара, по тем или иным причинам, была им близка. Весьма близка! Мог ли иначе бейри попасть в тоннели Древних? Да еще с человеком на борту!

Багровое зарево померкло, и теперь на экране царила густая бархатная тьма. Ни проблеска света, ни звездных искр, ни пляски газовых потоков над Юпитером и никаких ориентиров… Марку, однако, казалось, что корабль неподвижен, и это чувство было странным – ведь в реальном пространстве покой и движение относительны, а в Лимбе эти понятия вообще исчезают. Но бейри не прыгнул в Лимб, определенно не прыгнул! В жизни Марка были сотни таких прыжков, и помнился ему тот леденящий холод, то ощущение бездны и исчезнувшего времени, которое терзает душу в краткий миг прыжка. Сейчас ничего подобного он не испытывал.

– Прошли линзу, – раздался негромкий голос серва, и тут же заговорил Анат. Он произнес певучую длинную фразу – должно быть, на языке лоона эо, – и перешел на лингву Земли:

– Жду поздравлений, Судья. Первый корабль в тоннеле Древних за много, много лет. И вы на его борту!

– Ты молодец, поздравляю! – промолвил Марк, развеселившись. Почему-то Анат казался ему пушистым игривым котенком, который требовал внимания и ласки. Очевидно, этот образ был приятен кораблю – в рубке послышалось довольное урчание, словно в каком-то углу действительно прятался кот.