Игорь Негатин - За гранью Джихада [СИ] Страница 24

С детьми иначе. Гораздо сложнее и гораздо опаснее. Один психолог, с которым мне доводилось общаться, утверждал, что ребёнок, благодаря пластичности своей психики, легче переносит такие ситуации. И даже негативные последствия легче преодолевает. Правда, этот парень и сам признавался, что эти факты не проверены и существуют лишь в виде сухой теории.

По своему опыты знаю, что ребёнок, попавший в эту ситуацию может войти с глубокий ступор. Может случится так, что возникнет временная немота. Заторможенность, отсутствие любой мимики. Всё это может неожиданно смениться необъяснимой активностью, после которой опять наступит заторможенность. Дьявол…

— Не грызи себе нервы, — Поль оторвал голову от подушки и посмотрел на меня. — Тут рядом есть бордель. Сходи и расслабься.

— Не поможет.

— Поможет. По себе знаю, — пробурчал Нардин. — А то крутишься на этой койке, заснуть невозможно. Марш в бордель! Дай нам выспаться. Если начнётся война — разбудишь.

Я лениво сполз с кровати, взял оружие и вышел из номера. Уже стоя в дверях, услышал бурчание засыпающего Поля.

— Дожили, блин… Ещё уговаривать надо, чтобы он к бабам сходил…

Билокси, в последнее время стремительно разрастался. Он расположен в хорошем месте и жаловаться на недостаток переселенцев не приходится. Интересно, почему вдоль побережья люди путешествуют с большим интересом, нежели по саванне? Боятся заблудиться?

Местный бордель, надо заметить, не отличался широким выбором. Несколько пухлых мулаточек, две высоких немки «для любителя лошадиных улыбок» и несколько миниатюрных китаянок. Взгляд у всех усталый. Впрочем, у большинства «девочек» такой. За редким, очень редким исключением. Жаль, но настроение у меня не было, чтобы зависать в их компании. Раньше мне было бы плевать на их глаза и я бы остался. Но не сейчас. Может и прав, Нардин, говоря, что мы стареем? Осмотрев «товар», я поморщился, покачал головой и пошёл к выходу. Мадам, заведующая этим богоугодным заведением поплелась следом, бурча про специальное предложение «для истинных джентльменов», но я не дослушал. Она ещё пыталась мне объяснять, но я грубо оборвал её словесный понос. Объяснив, что «настоящие английские джентльмены», как правило страдают нетрадиционной сексуальной ориентацией, которую, с малых лет, им прививают в частных школах и пансионатах. Мадам хрюкнула и отстала.

Выйдя на улицу, я обвёл взглядом улицу, кишащую людьми, неторопливо закурил и побрёл в сторону гостиницы.

— Добрый вечер, господин Шайя, — рядом со мной послышался тихий шелестящий голос.

Обернувшись, увидел мужчину. Невысокий, высохший, он выглядел старше своих лет. Слегка горбится, отчего кажется ещё меньше. Глаза умные, глубоко посаженные. Короткие седые волосы, аккуратно подстриженная борода. В руках чётки. Одет в мешковатую одежду. Движения, несмотря на возраст, мягкие и плавные. Оружия не видно. На английском говорит с сильным восточным акцентом. И голос… Неприятный голос. Будто не говорит, а шипит.

— Ва алейкум ас-салям, — ответил я, переходя на арабский.

— Вам просили передать привет, наши общие знакомые, — он вежливо наклонил голову, улыбнулся и тоже решил не изображать из себя английского лорда. На арабском говорил очень чисто. Проскальзывал лёгкий акцент, но я не уловил его происхождения.

— Они не мои знакомые, но благодарю вас за труды. Кстати, как к вам обращаться?

— Вы можете называть меня «помощником».

— Хорошо, почтенный, — я вернул ему улыбку и кивнул, — Насир.[8] Увы, но господ, от которых вы передаете мне приветы, не знаю. Если бы я с ними познакомился, то это их жизнь стала бы намного короче…

— Это не самый лучший способ, чтобы решить недоразумение, возникшее между вами.

— Конечно. Мои слова, почтенный Насир, не более чем отражение моих эмоций. И что же я должен сделать, чтобы недоразумение не перешло в катастрофу?

— Эти люди озвучили некоторую сумму…

— Она подготовлена и находится здесь, в Билокси.

— Это очень, очень хорошо, — кивнул Насир. — Но есть небольшая проблема.

— Слушаю…

— Надеюсь, вы понимаете, что я всего лишь помощник, который передаёт добрые вести и мне неизвестна причина недоразумения, возникшего между вами. Видимо, господин Карим, ваши действия привели к некоторым финансовым потерям наших друзей. И вы, как я вижу, это поняли и согласны компенсировать потери. Это правильное решение.

— Решение продиктовано необходимостью и желанием избежать проблем.

— Да, конечно, — кивнул он. Даже не кивнул, а слегка опустил веки.

— Что же вас смущает?

— Наши друзья обеспокоены своей безопасностью. Скажу больше, — в данный момент они просто боятся совершать обмен на этой территории. Сумма немаленькая…

— Я даже не сомневаюсь. И где вы хотите получить деньги?

— В Москве. Это место, где и мы, и вы будем чувствовать себя в безопасности.

— Почтенный Насир, — покачал головой я, — чем ближе к Московскому протекторату, тем опаснее становится эта сделка для меня и моих коллег. Там сейчас становится слишком жарко.

— Вас это смущает? Мы полагали, что…

— Меня смущает, — холодно оборвал я, — что ваши «друзья» чувствуют в Москве слишком вольготно. Можно сказать, что безнаказанно. При этих условиях, мы рискуем остаться и без детей, и без денег. Полагаю, что ясно объяснил проблему?

— Что-же вы предлагаете? — его глаза зло блеснули.

Хороший знак. Очень хороший. Если умеешь злиться, то значит в сделке заинтересован. Интересно, он в доле или работает за процент? Ладно, это потом выясним. Не убежит. А сейчас слегка подсластим пилюлю. Слегка. Потому что, потакать любым требованиям я не буду.

— В какой-то мере разделить риск пополам. Мы заплатим двести тысяч здесь, в Билокси. И вы вернёте нам одного ребёнка. После этого, мы согласны доставить оставшуюся сумму в Москву, где и совершим окончательный расчёт. Если что-то пойдёт не так, вы получите лишь половину и не покроете убытки от потерянного товара. Разве не так?

— Кого из детей вы хотите получить первым?

— Дочь Керро Васкеса.

— Мудрое решение, господин Карим. Это очень мудрое решение.

— Продиктованное необходимостью…

— Теперь я уверен, — прошелестел он, — что вы решили вести дела честно. Скажу честно, если бы вы попросили маленького Шарля, я бы ответил отказом. Но решения принимаю не я. Увы, но скромный помощник не решает таких вопросов. Поэтому, обсудим это завтра. До свидания, господин Шайя.

— До свидания, Насир.

Он бросил несколько быстрых взглядов по сторонам и неторопливо двинулся по улице. На противоположной стороне стояли три парня, далеко не европейской наружности. Двое лениво снялись со своего места и пошли за Насиром. Один остался на месте, старательно рассматривая витрину продуктовой лавки. Будет следить за мной? Иногда меня удивляет тупость этих обезьянок…

Я вернулся в гостиницу, разбудил парней и рассказал им про встречу с Насиром. Поль спокойно выслушал. Беннет завёлся и теперь сидит на подоконнике и злится на весь мир.

— Эти твари совсем обнаглели, — зарычал Майкл. — Будь моя воля, я бы…

— Остынь, — отмахнулся Поль и повернулся ко мне. — Ты всё сделал правильно, Карим.

— Правильно или не правильно, это мы завтра узнаем. — сказал я. — А сейчас валите куда-нибудь и дайте мне поспать.

— Куда?

— В бордель! — усмехнулся я и завалился на койку.

На следующее утро, обсудив некоторые моменты, мы разделились. Нардин отправился в банк, а Майкл ушёл пообщаться с одним знакомым, живущим в Билокси. Я неторопясь закончил завтракать и вышел на улицу. На другой стороне улицы маячил вчерашний «знакомый», который проводил меня до самых дверей. Какие они, право слово, глупые. Как дети. Прогулялся до магазина, купил блок сигарет и зашёл в небольшой кабачок, расположенный неподалёку. Черноволосый парень старательно брёл за мной, держась метрах в двадцати.

Пока я пил кофе, он куда-то исчез. По улице, поднимая пыль, проехало несколько машин. Судя по пулемёту, установленному на одной из них, это частные охранники. Да, точно так. На борту одного джипа нарисована рыжая лиса с большим пушистым хвостом. Нарисована хорошо, со знанием дела. Портье говорил мне, что сегодня уходит небольшой конвой в форт Ли.

Когда я уже заканчивал пить кофе, открылась входная дверь и показался Насир.

20

15 год по летоисчислению Нового мира

Билокси

Насир обвёл цепким взглядом замызганный кабак и после нескольких, по восточному цветистых выражений, присел на краешек стула.

— Господин Шайя, я сделал всё, что было в моих силах.

— Я очень на это надеюсь.

— Не буду утверждать, что наши друзья были обрадованы вашей просьбой, но…

— Требованием, — перебил его я.