Евгений Сартинов - Гибель Земли Страница 25

— Свои, парень.

Этот голос часовой узнал сразу.

— Полковник! Боже мой, как я рад! Мы уж думали, что эти твари вас всех перебили.

— Не вылупился из яйца еще тот ящер, что сожрёт меня, — устало ответил Зорич, на четвереньках выползая из лаза.

Их внезапное появление было принято всеми присутствующими с ликованием. Не важно, что их выбралось только восемь, грязных, в рваной амуниции, смертельно усталых и голодных людей. Самое главное — полковник Зорич был с ними.

В эти пещеры достижения цивилизации еще не проникли, так что освещались они по старинки, керосиновыми лампами. В самом большом зале, не менее ста метров в диаметре, собралось несколько сот человек. В основном это были штатские: старики, женщины, дети. Они проходили сквозь строй этих лиц, глаз, направленных на них, каждый из сербов старался хотя бы потрогать легендарного полковника. Пусть Зорич устал до изнеможения, даже ноги дрожали, но сейчас он старался выглядеть спокойным и уверенным в себе. Это было нужно этим людям.

К нему подбежал Слободан Мирич, невысокий крепыш, почти круглый из-за накачанных мускулов. Мирич был капитаном регулярной сербской армии, и, по ночам, правой рукой полковника в партизанской деятельности.

— Слава святому Савве, вы дошли! А мы уже стали волноваться, хотели высылать навстречу вам помощь.

— Хорошо, что не выслали. Это нас спасло.

— Как, почему?

— Вы появились бы раньше, привлекли ящеров, и нас бы перещелкали на самой середине пути.

Мирич проводил полковника в небольшую пещеру, служившую штабом. Зорич устало опустился на лежанку, с трудом стянул свою похудевшую разгрузку, а потом вытянулся во весь рост. Между тем Мирич начал строить радужные планы.

— Наконец то вы с нами и мы тоже вступим в бой! Мои парни уже устали сидеть без дела, они просто рвутся отплатить за все этим жабам…

— Даже, не думай об этом, Слободан, — прервал его полковник. — Теперь ты будешь сидеть еще тише, чем раньше. Даже если ящеры будут ходить по твоим яйцам, ты и тогда не пикнешь.

— Но, почему, полковник? — поразился капитан.

— Потому, что тут у тебя женщины и дети. Если начнется штурм, отсюда не уйдет никто. У них есть бомбы объемного взрыва, и мне пока непонятно одно — почему они их больше не применяют.

Молодой капитан был разочарован. В это время брезентовый полог откинулся, и вошла молодая женщина с тазом, и кувшином в руках. Пока полковник, раздевшись по пояс, умывался, она лила ему на руки воду. А он все поглядывал на это красивое, спокойное лицо.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Мила, Мила Антанович, — ответила она.

— Ты замужем?

— Я вдова. Мой муж погиб два года назад, в Косово. Его убили албанцы.

— Сочувствую, — пробормотал он.

Когда женщина ушла, полковник кивнул головой в сторону занавески, и спросил:

— Ты с ними за спиной хочешь воевать, Слободан? Не получится. Я сейчас усну, а потом поговорим.

Зорич откинулся на лежанку, и уснул мгновенно, как никогда прежде.

Глава 15

Спустя несколько дней после нападения инопланетян население подземного города в бывшем армейском холодильнике увеличилось до пяти тысяч человек. Сюда начали стекаться люди, оставшиеся в живых не только с Североморска, но и соседних с ним военных городков: Гаджиево, Веденеево и других военно-морских баз Северного морского флота. Благо на этой базе было всё: оружие, продукты, обмундирование. Почти всех новичков переодели в более комфортную в таких условиях военную форму, кормили строго по частям, и жадно расспрашивали всех вновь пришедших о новостях. Так пошли рассказы о том, зачем нужны инопланетянам люди.

— Я сам это видел, сам! — Возбуждённо рассказывал усатый мужчина в рваном кители капитан-лейтенанта. Он так жадно курил «Приму», будто от этого зависела его жизнь. — Я как раз спустился в подвал с нашим завхозом, тут нас и накрыли. Рванул склад с боеприпасами, ракеты средней дальности. Наше здание сложилось как из домино. Михалычу балка на голову упала. А я цел, только щеку поцарапал. Выбрался из этих руин на третий день, смотрю — а эти сволочи мясо на костре жарят. Я пригляделся — а это они руки, ноги человеческие насадили на арматуру, и шарят их. А рядом головы лежат.

— Какие они вообще-то, эти инопланетяне? — нетерпеливо задал вопрос кто-то из собравшейся толпы.

Капитан-лейтенант докурил до «фабрики», аккуратно затушил бычок, и вытащил новую сигарету.

— Пять дней без курева, — пояснил он. — Жрать уже не хотел, а курить, прямо умирал. А твари эти… Эх, и здоровые! Ростом метра три, все в чёрном. Балахоны такие, в таких всегда смерть рисуют. Но, видно мёрзнут они сильно. Натянули сверху наши полушубки, валенки где-то раздобыли, шапки разрезали, но натянули на башки свои. Не нравится им наш холод.

— Как же ты выбрался оттуда?

— Два дня сидел там, пошевелиться боялся. Думал — околею. Температура то минусовая была. Но, потом прилетели эти штуки, ромбы, забрали всех, и улетели. Вышел на улицу — город пустой. Куда все девались? Пошёл людей искать. Оказалось, рядом все были, в доках. Набили один из цехов под самую крышу нашими мужиками, бабами, детьми, заморозили. Сверху пленка такая, как пластмасса, только толстая. Я думал, с ума сойду от такой картины. Рыдал там, как пацан. Вот, всё думаю, не там ли жена моя, дети. Дом то пустой стоит. Где она — не знаю. Толи под пленкой, толи сбежала из города, успела. Прошёлся я по городу, собрал, кого нашёл, и вон из города, сюда вот пришел. Как чувствовал, что есть место, где можно будет укрыться.

Самым старшим по званию в этой разношерстной компании оказался капитан первого ранга Фатахов, Фазиль Ренатович. Командир атомной подводной лодки «Екатеринбург» находился на отдыхе, и возвращался домой после положенного отдыха. Поезд его подходил к Мурманску, когда по тепловозу был нанесён удар одним из ромбов. Состав полетел под откос. Фатахов выбрался из разрушенного вагона, похоронил жену, сына, и ещё двадцать погибших. После многодневных скитаний моряк оказался в Холодильнике, так окрестили своё убежище его обитатели. Как-то незаметно он стал настоящим командиром в этом странном сборище в основном штатских людей.

— Что в эфире? — спросил он, заходя в бывшую каптёрку старшины, ставшую к этому времени настоящим штабом. Из основного состава тут сейчас были старшина Самойлов, да прапорщик Сидоров. Остальные прибились к ним уже позже. Нашёлся среди них и классный радист, Кларин, из штатских. Он был спортсменом, коротковолновиком. Ну а рацию они позаимствовали из своих обширных военных запасов.

— Ничего, — ответил Кларин. — Вторые сутки полное молчание. Если первое время кто-то ещё пытался связаться, то теперь — никого нет.

— Значит и нам не стоит выходить в эфир, — пришёл к выводу Фазиль. — Запеленговать любую рацию — дело плёвое. Это умели делать ещё с первой мировой войны. Что у нас там с погодой?

— Пока циклон, — сказал вернувшийся с воли Сидоров. Это было заметно по воротнику его тулупа, покрытого снегом. — Который день уже метет, все сроки прошли. Обещали на три дня, а тут завернуло уже на неделю с лишнем. Эх, и метёт!

Капитан довольно кивнул головой.

— Это нам на руку. Вы заметили, что в непогоду они почти не летают?

Сидоров согласился.

— Это заметно. Но что делать, когда снег сойдёт? Не думаю, что они нас оставят в покое.

— Маскироваться надо. Сети нашли?

Мичман кивнул головой.

— Много?

— Ими можно укутать всю сопку.

— Это хорошо. Нам надо скрыть выход тепла от полевой кухни, и сам вход в сопку. Что с оружием?

— Всего полно. Новиков притащил откуда-то с разбитой базы ПВО три "Стрелы".

— Это хорошо, только будет ли она работать по этим ромбам?

— Это вряд ли, — ответил Ветров. — Не видят они их ромбы. Нет у них теплового следа.

— Как с провиантом? Что показал учёт?

На это ответил специалист по вопросам питания, капитан второго ранга.

— С таким составом запасов и на такое количество людей хватит лет на двадцать. Если экономить — на все тридцать.

— Если только нужда экономить то? — спросил Ветров. — В таком положении нам не светит ничего. Со временем зажмут они нас тут как крыс, и всё. Сами пойдем на корм. Так что, давайте хоть пожрем перед смертью вволю.

— Не надо быть таким пессимистом, — предложил подводник, — жизнь ещё может по всякому повернуться.

В это время разговор офицеров прервал радист: — Есть, есть какая то рация!

— На каких частотах?

— Коротких. Слабо только.

Кларин прибавил звук, и, сквозь треск эфира они услышали слабый голос, говоривший что-то на английском языке.

— Что он там говорит? — спросил нетерпеливо Симонов. Радист начал переводить.

— Что-то вроде: "Свободная Америка сражается… уничтожено пятьсот ящеров…"