Сайфулла Мамаев - Ледяная птица Страница 25

Нет, ждать нельзя, нужно ребят найти. Вот фильм-то получится! Весь мир на уши встанет! Спилберг от зависти лопнет! Скотт с Кэмероном тоже прибегут очередных своих «Чужих» снимать! Господи, а монстр из озера? Да за такую находку Свенсон ему должен памятник поставить! А пока пусть кроссовки достанет, а то уж больно ноги мерзнут.

Второй переключатель найти было проще. Следуя правилу «правой руки», он нащупал плиту и нажал на нее. Герман все же решил придерживаться правой стороны, в таком подземелье могли быть ловушки, аборигены, очевидно, их знают. И раз они используют правую стену, то и ему лучше поступать так же.

На этот раз сюрпризов не было, все произошло проще и… все равно неожиданно. Открылась стена, причем так, как открывается диафрагма у фотоаппарата. Казавшаяся монолитом, она вдруг разделилась на множество пластин. Недолгий скрежет… и преграды как не бывало. Хоть в футбол играй.

Но это так, к слову. Предвкушая скорое освобождение, Герман вдруг почувствовал, что страшно голоден. Пробежав до очередного тупика, он уже не сомневался, что ему делать. Рука сама легла на плиту, но в этот раз проход открылся не там, где он ожидал, а в левой стене, прямо напротив переключателя.

Недолго думая, Герман шагнул туда, куда его вела дорога. Для того и открывал проход, чтобы идти! Чутье, то самое, что всегда приходило к нему на помощь, сейчас толкало его вперед.

Новый коридор был значительно уже предыдущих. Да и воздух в нем был затхлый, чувствовалось, что здесь давно не проветривали. Возможно, это была заброшенная часть подземелья, это же подтверждалось неприятным запахом, но Александров упорно продолжал свой путь. Он не знал, куда выведет его галерея, но, не дойдя до конца, не узнаешь, что там.

Следующий переход вновь вел наверх, и Герман с радостью им воспользовался. Он уже предвкушал, что вот-вот увидит солнечный свет… и свет зажегся, вот только зал оказался не пустым! Он был заполнен какими-то прямоугольными контейнерами. Герман обрадовался: коли здесь что-то хранят, то уж точно выход наружу недалеко.

Контейнеры при ближайшем рассмотрении оказались обычными канистрами, какие есть у большинства водителей грузовых автомобилей. Смущало их количество, уж слишком много их здесь было. И все пустые. А жаль. Судя по запаху, шедшему из канистр, в них раньше хранился спирт. Герман усмехнулся: а еще говорят, что боевики не пьют. Пьют, оказывается, да еще как, вон сколько пустой тары.

Обследование пещеры было недолгим, очередной переход образовался в центре правой стены. Это вновь была лестница, но теперь уже вниз. Герман, опасаясь встретиться с хозяевами канистр, осторожно спустился и выглянул в коридор. Никого не было, но настроения это не прибавило. Переходы стали надоедать. Так ведь можно бродить до бесконечности. Куда теперь заведет его новый коридор? К очередной стене?

Неожиданно Александров заметил, что на полу лежит какой-то предмет. Герман наклонился и поднял… берет. Да-да, это был берет грязно-красного цвета, такие носят спецназовцы внутренних войск. «Краповый, – вспомнил Герман. – Этот цвет называется краповый». Вот так номер! Элита спецподразделений внутренних войск! А это значит, что здесь был кто-то из своих. Из федеральных войск.

Владельца берета он нашел в следующем переходе. Лестница, в очередной раз оказавшаяся под потолком, еще не успела пройти и половину пути, как по ней скатился парень в пятнистой форме, вернее, его останки. Высохший труп рухнул прямо на опешившего Германа, он, вскрикнув от ужаса, отпрянул назад и, прижавшись, спиной к стене, оцепенело застыл. Потом с опаской взглянул на мертвеца – на него смотрели пустые глазницы – и, передернувшись, отвернулся. Да, этот бедняга не нашел выход и погиб. Во время блужданий по подземелью Герману как-то не приходило в голову, что не он один попал в ловушку, что, возможно, в нее попадали и другие…

Превозмогая брезгливость, он оттащил труп бойца в сторону. Если уж он не может похоронить парня по-человечески, то по крайней мере не станет через него переступать. Заодно он осмотрел одежду покойного, ища следы насильственной смерти, уж очень страшно умирать от голода. Но, судя по тому, что ни бурых и никаких других пятен на одежде не было, выходило, что скорее всего, именно от голода этот солдат и умер…

Неожиданно Герман почувствовал, что ему совсем не хочется идти в ту сторону, где он нашел труп.

Вдруг с той части коридора проход не открывается? Нет уж, пусть проверяет кто-то другой.

Герман вернулся в зал с контейнерами и поискал другой выход. А в голове между тем вертелась мысль, что бы он сам предпочел – погибнуть так, как спецназовец, или лучше долго не мучиться и попасть в зубы твари из озера? Лучше всего, конечно, жизнь. Но если выхода нет… хренушки, будет выход! Чтобы он не нашел выход? Не может такого быть. И не будет. Не будет, и все. Он отсюда выберется, чего бы это ни стоило.

Проход открылся там, где Герман его совсем не искал, в самом углу, там, где стояли двое армейских складных носилок и еще один контейнер. Герман пнул его ногой, и ему показалось, что там что-то еще осталось. Вроде бы как плеснуло что-то, да и по весу похоже, что емкость отнюдь не пуста, но сейчас ему было не до спиртного. Спиртное, да еще на пустой желудок, его ослабит, лишит последних сил. Физических, а главное, душевных.

Проход вел вправо, но вскоре стал заворачиваться в крутую спираль со спуском. Как назло, ступеней в этом проходе не было, и босым ступням было тяжело сдерживать скольжение. К счастью, спуск был недолог, поворот еще даже не завершил витка, как наклон выровнялся, и Герман смог перевести дух. И осмотреться…

Помещение оказалось весьма странным, в нем, в отличие от предыдущих, свет так и не включился. Да и зеркальных панелей здесь вовсе не было. Это настораживало. Вполне могло оказаться, что выход именно здесь. Равно как и ловушка. Уж слишком мрачно в этом зале. Темно и неуютно.

Герман, ощупывая руками и ногами пространство впереди себя, благо уже и походку соответствующую выработал, прижался к правой стене и двинулся вперед. Он шел против своей воли, внутренний голос нашептывал ему, что он, идиот, делает глупость, а ноги почему-то сами шли в неизвестность.

Внутренний голос ошибался: шагов через двенадцать – пятнадцать – точнее Герман не помнил, он опять забыл их считать – он интуитивно, на ощупь нашел ключ. Просто вдруг почувствовал, как палец, указательный палец, вкупе со средним и безымянным скользящий по шершавой стене, неожиданно провалился в небольшое отверстие. Ладонь, словно бы сама знающая, что ей делать, легла на выступающее полушарие, окружавшее дыру и… повернула его.

Шорох, знакомый по прежним переходам, был много противнее. Казалось, в жерновах перемалываются не зерна, а мелкие камешки. Словно бы этим входом не пользовались вот уже сотни лет, а теперь накопившаяся пыль сопротивляется и не хочет, чтобы ее тревожили. Скорее всего, так и было, кому охота копаться в темноте? Герман уже решил было не заходить в новую галерею и закрыть проход, как вдруг услышал посторонний звук. Он донесся из темноты и был явно не механического происхождения. Это был вздох. Человек – а может, какое-то другое живое существо, только Герман почему-то мгновенно преисполнился уверенности, что это именно человек, – вздохнул, притом вздохнул тяжело, с трудом. Так вздыхает тот, кому совсем плохо.

– Кто здесь? – спросил Герман. Ответа не последовало, но как будто что-то прошуршало.

– Отзовитесь, кто здесь… или я ухожу и закрываю… дверь, – пригрозил Герман.

– Ты кто? – спросил робкий голос.

– Как кто? – удивился Герман. – Человек!

– Ты… человек? Не киборг?

Это можно было принять за насмешку, но в тихом голосе было столько надежды, что ни о какой насмешке не могло быть и речи.

– Что?! Киборг?! – Майора охватило такое чувство, будто сумасшествие, начавшееся с его решения принять участие в конной прогулке, продолжается. – Ты о чем это? Милый, ты что, фильмов насмотрелся?

– Насмотрелся, тебе… столько не увидеть. – Вновь послышался вздох. – Русский?

– Вроде бы, – ответил Герман. – А вообще, кто его знает, у нас такой интернационал… Батя говорит, что из казаков, мать…

– Но ты не с боевиками? – перебил Германа затворник.

– Я летчик! – возмутился Герман. – Майор… запаса.

– Ну слава богу, а то я думал, что мне уже все, кранты. – В голосе незнакомца послышались нотки облегчения. – Каждый день жду… Ладно, помоги, а то мне в последнее время тяжело. Никак в себя прийти не могу…

– Давай! – Герман осторожно двинулся к пленнику. – Ты как здесь оказался?

– Чечены привезли. – Голос был почти рядом. – А может, и не они… в последнее время меня больше наши охраняют. Только какие они наши, хуже любого кавказца, те хоть на свежий воздух выводили, мыться давали, а эти…

Александров почувствовал, как его пальцы встретились с пальцами узника.