Вадим Проскурин - Взлет индюка Страница 25

Как ни крути, гипотеза искусственного интеллекта выглядит наиболее правдоподобной из всех. Будем надеяться, экспедиция принесет точное знание, правда это или нет. Чем дольше паукообразный робот взаимодействует с людьми, тем больше появляется доступной информации о его виртуальном хозяине, считающем себя богом. И лейтенант Джакомо может случайно раскопать что-то важное в беспорядочной свалке мусора, которую орк по имени Топорище Пополам считает собственным разумом. Хотя последнее сомнительно.

Интересно, чем закончится экспедиция? То, что робот вещал про благословение лошадей — явный бред. Хотя лошадь, на которой он приехал, реально жрала травы Эльфланда. Может, не такой уж и бред? Нет, невозможно! Потому что если это — правда, вся картина мира кардинально меняется, получается, что весь мистический аппарат, построенный человечеством за многие миллионы дней — не просто инструмент для управления бестолковым быдлом, но ковчег, хранящий сокровенное знание. А в это очень трудно поверить.

Как бы то ни было, сейчас существует только одно разумное решение. Отправить охотников за удачей в Оркланд вместе с роботом, и посмотреть, что из этого выйдет. И быть готовой к любому развитию событий.

Сто тринадцать охотников за удачей покинули благословенную территорию и ступили на проклятые пустоши Оркланда. Или, другими словами, беложопая орда выползла из вонючего чернолесья и принесла зло на орочьи земли. Обе формулировки описывают одно и то же событие, но с разных точек зрения.

Вел армию полковник Пабло, прославленный охотник на красножопых, занимающий второе место в официальном рейтинге предводителей охоты. Ему помогали два капитана, Коррандо и Ромео, не столь славные, как Пабло, но тоже очень достойные охотники и вожди. Еще в отряде было десять лейтенантов-десятников, десять гранатометчиков и девяносто рядовых охотников, вооруженных томагавками и пращами. И еще вместе с отрядом шла настоящая лошадь, в седле которой сидел настоящий бог. Этот бог не входил в число благословенных надмировых сущностей, помогающих Гее на ее великом пути, это был орочий бог, противный и мерзкий, обликом подобный железному пауку размером с большую мокрицу, а голосом столь отвратительный, что даже лейтенант Джакомо, назначенный непосредственно сопровождать бога, избегал разговаривать с ним. И еще бога сопровождал орк-прислужник, из самых низких орков, с зелеными пятнами на морде, по сути, животное.

Цель экспедиция считалась секретом, но каждый в отряде знал, куда они идут. Орочий бог с отвратительным именем Каэссар, звучащим как гнусная пародия на титулы благословенных вождей, решил предать низшую расу и помочь высшей. В орочьей стране есть тайное место, именуемое «алтарь», около которого надо совершить тайное действие, именуемое «обряд», причем это действие не является ни одним из правильных обрядов, установленных правильными богами, а есть нечто совсем иное. Суть предстоящего обряда неведома никому, кроме бога Каэссара, известно лишь, что она характеризуется орочьим словом «мистический». Но бог Каэссар обещал все разъяснить на месте.

Лейтенант Джакомо, приставленный к паукообразному богу, был тем самым охотником, которого угораздило первым повстречать бога Каэссара и получить от него отметину на лоб в виде неблагословенной птицы, именуемой фениксом или, по-орочьи, индюком. Эта отметина во всем походила на отметины, что орки ставят один другому, но была живая. Нарисованный феникс прыгал, размахивал крыльями, клевал нарисованные зернышки, чесался, спал, гадил, короче, делал все, что положено делать настоящей, ненарисованной птице. А еще он делал кое-что, что птицам делать не положено — прислушивался к беседам высокорожденных и комментировал услышанные слова разнообразными жестами, чаще всего глумливыми и непристойными. Заметили, что когда бог Каэссар находится неподалеку, нарисованный феникс жестикулирует более энергично и разнообразно. На одном привале эту особенность феникса подробно обсудили, и пришли к выводу, что так проявляется негативная аура гнусного орочьего бога.

Лейтенант Джакомо имел особое задание — неотлучно сопровождать бога и орка, и расспрашивать их о разных вещах, имеющих отношение к цели экспедиции. Десяток охотников, которым лейтенант командовал раньше, теперь возглавил молодой парень по имени Педро, они с Джакомо были давно знакомы и почему-то недолюбливали один другого.

Расспрашивать бога было трудно. Обычно он вообще не отвечал на вопросы Джакомо, либо отвечал издевательски. А иногда говорил: «Недосуг мне с тобой беседовать, позже обращайся». Вскоре Джакомо перестал разговаривать с богом, и разговаривал только с орком, отзывавшимся на кличку Топорище Пополам. Они поладили, и, глядя со стороны, можно было даже подумать, что они подружились. Если, конечно, забыть на минуту, что высокорожденный уроженец благословенного леса никогда не сможет подружиться с отвратительным орком, рожденным в поганой пустоши.

Однажды Джакомо спросил Длинного Шеста:

— Богу Каэссару кроме тебя еще кто-нибудь служит?

Длинный Шест надолго задумался, машинально теребя левое ухо и бессмысленно шевеля губами (подобные признаки низшей расы у него часто проявлялись), а затем ответил следующее:

— Думаю, ему служат многие люди, но они обычно не знают, кому именно служат. Бог Каэссар редко открывается перед людьми.

— Странный он, — сказал Джакомо.

— По-моему, боги все странные, — сказал Длинный Шест. — Разве у вас, эльфов, боги не странные?

— Вроде нет, — пожал плечами Джакомо. — Но мне трудно судить, я их раньше не встречал в материальных воплощениях. И я не знаю никого, кто бы их встречал. Я раньше думал, что боги — это как бы воображаемые символы. Допустим, пришла тебе в голову хорошая идея, ты говоришь: «Боги подсказали». Или, допустим, принимаешь трудное решение, вроде выбрал уже лучший вариант, но никак не можешь избавиться от сомнений. Тогда говоришь сам себе: «Богам угодно, чтобы я сделал то-то». Ну, и так далее.

— Разве ты никогда не молился? — удивился Длинный Шест.

— Молился, конечно, — ответил Джакомо. — На охоте атеистов не бывает, все молятся. Страшно же.

— Охота — это когда вы в Оркланд ходите убивать и грабить? — уточнил Длинный Шест.

Джакомо почему-то смутился.

— Можно и так сказать, — ответил он после паузы. — Но, вообще, охота — это не только орков убивать и добычу добывать. Главное в охоте — просветление и самосовершенствование.

Длинному Шесту показалось, что он ослышался.

— Чего? — переспросил он.

— Просветление и самосовершенствование, — повторил Джакомо. — Охота превращает мальчиков в мужчин. Чтобы тебя взяли в отряд, надо долго учиться. Уставы назубок знать, дисциплину разуметь, курс строевой подготовки пройти, оружие освоить, тело натренировать должным образом. Слабака или плохого ходока на охоту не возьмут. И еще надо, чтобы душа была чиста и прозрачна, как благословенная вода. Ты вот все время ругаешься, гадости всякие говоришь, а на охоте это недопустимо. Тебе это позволяют только потому, что ты дикий орк, с тебя спроса нет. А высокорожденный мужчина должен быть стойким и сдержанным, следовать пути Геи, осознавать свои поступки и быть готовым объяснить, если кто спросит. Нордический характер это называется.

Длинный Шест внезапно затряс головой и стал яростно чесать левое ухо.

— Отцепил бы ты эту штуку, — посоветовал Джакомо. — Все время чешешься, как светлячок во время гона.

— Не дождешься, — буркнул Длинный Шест. — Это амулет.

— И как, помогает? — заинтересовался Джакомо. — А от чего?

— От всего, — ответил Длинный Шест. — Когда как. Слушай, не трави душу! Мне и так хреново.

Джакомо уже знал, что «хреново» по-орочьи означает «плохо». И отчего Длинному Шесту плохо, он тоже знал. Единственное, чего Джакомо не мог понять — почему Длинный Шест позволяет, чтобы ему было плохо.

— Не понимаю я вас, орков, — сказал Джакомо. — Я ведь вижу, что наша миссия тебя тяготит. Я бы тоже страдал, если бы оказался на твоем месте. Предать собственную расу — дело нешуточное.

— Не трави душу, — повторил Длинный Шест.

— Странные вы существа, орки, — продолжал травить Джакомо. — Вот у нас, богоизбранного народа, нет ни рабов, ни господ, все равны перед богами и перед законом.

— Особенно королева, — добавил Длинный Шест. — Помню я, какие вы не рабы. Стоит ей пальцем шевельнуть — сразу все бегать начинают. У нас такого послушания от самого последнего раба не дождешься.

— Леди Анжела — не королева, — возразил Джакомо. — У нашего народа нет единого правителя, у нас совет комиссаров. Простые решения может принимать любой комиссар, а если ему трудно принять решение в одиночку, он зовет товарищей, чтобы помогли. Но ни один комиссар не является ни королем, ни вождем. Они все равны.