Александр Афанасьев - Нет пути назад Страница 25

– Бык главный, это Лузга, Бык главный, это Лузга, ответьте немедленно, повторяю: немедленно.

Вместе с запросом они услышали и грохот пулемета. Командир выругался, отошел от ящика с ядерным грузом.

– Лузга, здесь Бык главный, что там у тебя?

– Командир, вижу духов. Группы духов бегут по улице, по направлению к зданию банка, повторяю: тут до черта вооруженных духов! Связи нет, кажется, блокировку врубили! Мы не справляемся!

– Ясно, держись. Мы идем.

– Господин майор, поторопитесь. Кажется, сюда нагрянул весь этот долбаный город!

– Мы идем.

Командир махнул рукой:

– Биток, Слон – наверх, быстро.

Лютый хотел с ними, но командир взглядом придержал его.

– Господин майор, они знают, что здесь. Кто-то им сказал. Они пришли сюда за этой дрянью, господи…

– Да я уж понял. Давай-ка откроем это. Мы не сможем вытащить ящик отсюда, надо посмотреть, что там внутри. Может, удастся это перепрятать.

Лютый знал, что это опасно. Но ослушаться не мог.

Они перекусили пломбы. С трудом они подняли тяжелую, защищенную свинцовой плитой крышку и откинули ее в сторону. Луч фонаря – высветил внутри…

– Что это?

– Не похоже на бомбу, не так ли, сынок? – в голосе командира была странная веселость. Он наклонился и взял пакет.

Лютый сделал то же самое. Пакет был небольшой, примерно такого размера, в котором продают пакетированное молоко или сок. Внутри было что-то сыпучее, странной консистенции, похожее на мелкие камешки. Оно похрустывало. И еще, кажется, оно было твердое. Очень и очень твердое…

– Это…

Командир бросил пакет назад.

– Положи обратно и помоги мне с крышкой. Отобьемся – потом разберемся…

С трудом вцепившись обеими руками, они кладут крышку на место. Что бы ни было в этом контейнере, это явно не атомные бомбы и не обогащенный уран.

Вместе они бегут наверх, к веревкам. Зацепившись, карабкаются вверх – с полной боевой и при том, что веревка без узлов, – это не так-то просто. С каждым метром, который они преодолевают по дороге наверх, все отчетливее слышна перестрелка.

Взрыв. Вот и из «РПГ» долбить начали…

– Черт… там, кажется, Содом и Гоморра.

– Это точно. Держись меня. На лестнице заряд нейтрализован?

– Так точно.

Дорогу вверх по той же узкой лестнице прошли в десять раз быстрее, чем туда. Больше тут опасаться нечего, опасность – снаружи.

Вот и кабинет. Он выходит на второй этаж, в оперзал. Первый этаж предназначался для мелких вкладчиков и несложных операций, а также для работы с хранилищем. Главный оперзал – на втором этаже.

Пущенная с улицы красная трасса, словно лазер, бьет по стене, рассыпаясь искрами. Рикошеты, чтоб их…

– Твою же мать…

Они падают на изгаженный пол – рисковать смысла нет. Те, кто отстреливается, уже соорудили баррикады из переломанной конторской мебели и ведут из-за них огонь.

– Так… боевая задача. У тебя глушитель? Спускаешься вниз, проходишь оперзал и занимаешь позицию ближе к дверям. Можешь даже высунуться, понял? Я видел там приличные тумбы с цветами – укрытие как раз. Заодно попробуй понять, можно ли пробить коридор к нашим машинам. Доходит?

– Так точно.

– Если они уже в оперзале, дай нам знать и держи лестницу. Нельзя допустить, чтобы они ее заняли и били нам в спину. Если оперзал чист, держи вход, нельзя, чтобы они проникли в здание. Они могут подорвать заряд на первом и обрушить все здание.

В бою нет времени задумываться, и Лютый тоже не задумался. Например, а какого черта закладывать заряд на первом этаже банка, если эти боевики пришли за деньгами? Ведь если деньги получится достать только экскаватором, русские выиграли, потому что у них есть экскаваторы и есть время. У боевиков нет ни того, ни другого.

– Так точно.

– Удачи, боец.

Уже на лестнице, ведущей со второго этажа на первый, он услышал стук пулемета где-то в зале. Свой?! Чужой? Сейчас ничего невозможно понять.

Оказалось, свой. Слон один держал оборону в разгромленном зале. Он был устроен следующим образом: полукруглый длиннющий стол, за ним – места для банковских приказчиков. Две трети холла – пустое пространство, тут должны стоять люди, желающие сделать вклад и снять деньги, обменять валюту, или купить золото, или еще что сделать. Но полукруглый стол – это и отличная точка для обороны позиции. Особливо если с другой стороны навалить поболее ломаной мебели и положить стальные ящики картотек.

Бронированное стекло, отделяющее приказчиков от страждущего люда, было в двух местах проломлено выстрелами «РПГ», но все еще держалось, слава банковским грабителям и обязательным нормативам безопасности кассовых узлов. Пробив несколько дырок, через них палил из своего пулемета Слон, постоянно перебегая от одной к другой, чтобы создать иллюзию многочисленности противника. Наверное, если бы боевики знали, что он тут один, ломанулись бы вперед. Запросто: залп гранатометов по окнам второго этажа и, пока все не очухались, массированный прорыв к первому этажу. А заскочат в здание…

Он хлопнул Слона по плечу, тот обернулся. Оскаленное лицо, безумные глаза. Да… это бой, о котором мечтает каждый. Бой, который бывает в жизни далеко не каждого солдата.

– Как дела, братишка?!

– А?!

Пули ударили в многострадальное стекло, и, хотя и не пробили его, они присели.

– Как ты?! – проорал Лютый.

– Норма! Зацепило только немножко!

– Немножко?!

– Переживу! Ты как?!

– Я на улицу! Пошалить немного! Прикроешь?!

– Давай!

– Три минуты мне дай!

– Что?!

Крыша едет не спеша, тихо шифером… поняли, в общем. Долбящий в замкнутом пространстве ротный пулемет – самое то для отрыва крыши.

– Три! – Лютый показал на пальцах. – Три минуты!

– Ага, давай!

Через засранный зал он пробежал едва ли не на четвереньках, пригнулся, как раз чтобы заметить мелькнувшую в боковом окне тень. Пытаются зайти с тыла или с фланга, прощупывают почву.

Достал гранаты, выдернул чеку из обеих. Одну за другой отправил в узкий пролом окна. Гранаты увесисто стукнули о бетон.

Взрыв. Хлопок, яростный ветер – хорошо, что его прикрывает стена. Пыль, дым…

Вот пока они разбираются, что там произошло, он и выскользнет.

Загрохотал длинной очередью пулемет – пора!

На брюхе – на сей раз в самом прямом смысле этого слова – он выбрался на бетонную площадку перед банком, она была большой, широкой и выше улицы в пять ступенек. Для красоты тут были квадратные массивные вазы, в которые когда-то высаживали цветы. Сейчас цветов, конечно, не было, но вазы остались, и лучшего укрытия не придумать.

Определившись, он высунулся из-за угла. В прицел было видно движение, они подобрались настолько близко, насколько это возможно – как раз те пять ступенек от уровня улицы и до площадки, они создают мертвую зону, небольшую, но достаточную, чтобы укрыться от огня с первого и второго этажа. А как минимум один уже пробрался и дальше, скрывшись за одной из ваз. Вот только неосторожно себя повел, пытаясь понять, что это был за взрыв и уцелел ли кто – он тоже неосторожно высунулся, чтобы посмотреть. И без оружия, а у русского оно было.

Лютый выстрелил, и противник ткнулся носом в бетон, это было видно даже без ПНВ. Первый готов.

Так… теперь надо предупредить остальных. Он достал рацию.

– Лютый на связи. Противник группируется в мертвой зоне у подъема на площадку. Предлагаю выслать пару стрелков на крышу и снять их, пока не поздно.

– Принято. Вопрос: где ты находишься?

– Справа. Вне здания. Как только вы прижмете этих уродов на улице, я попробую продвинуться дальше и посмотреть, что с машинами.

– Принято.

Выстрел гранатомета просвистел в темноте, ударившись в стык между вторым и третьим этажами. Когда граната летит не в тебя, ты слышишь только шум, подобный такому, какой издает сабля, и видишь серый дым. И все-таки неприятно… может и осколками задеть.

Он перевалился на другой бок, осторожно высунулся с другой стороны, чтобы посмотреть, что творится по центру, – и на сей раз проиграл. Откуда-то простучала очередь… как молотком. Он почувствовал, что не может двигаться, что тело не слушается команд, подаваемых ему мозгом, и еще… ему просто было обидно. Последней мыслью было – подставился…

Идущую им на выручку колонну морской пехоты они услышали прежде, чем увидели, – по стуку скорострельных пушек. Казаки и мотострелковые части вынесли на себе всю эту чертову войну – теперь парашютистам и морским пехотинцам предстояло вынести на себе мир. Особенно морским пехотинцам – туда с флота собирались самые отморозки, и они привыкли вести бои в окружении.

Первый бронетранспортер – загоризонтное морское высадочное средство – выкатился на площадь перед банком и тут же получил попадание из «РПГ», а через секунду – еще одно. У махдистов ракетными установками был вооружен каждый четвертый, а то и каждый третий, и применять их они не стеснялись. Но оба взрыва почти не причинили вреда машине: привыкшие заботиться о себе, морские пехотинцы обварили машины решетками, обложили их мешками с песком, запчастями, старыми покрышками. Против тандемных гранат это не помогало, но в том-то и дело, что «тандемки» шахиншаху не передавались.