Конан и Пришелец из другого Мира - Андрей Арсланович Мансуров Страница 25

– Как это?! – Резеда даже оглянулась через плечо, – Так ты – боишься?!

– Разумеется. Впрочем, нет: боюсь – это неправильное слово. Я опасаюсь. И – всегда настороже. Но я знаю, что попадаются среди воинов и наёмников, даже профессиональных, идиоты, которые, чтоб заглушить вполне естественное чувство страха перед врагом, магом, или чудовищем, глушат свой мозг вином, или снадобьями какими – чтоб почувствовать себя сильным, смелым, и могучим. Чтоб море, как говорится, было по колено.

Вот такие-то и гибнут обычно в первую очередь. Потому что все эти средства, оно и верно, страх снимают. Но! (Видишь – везде есть эти самые «но!») Одновременно и туманят, оглупляют разум. И замедляют реакцию.

А плохо соображающий и медленно движущийся воин – мёртвый воин!

– Хм. Наверное, ты прав.

– Разумеется, я прав. Я потому и жив до сих пор, что долго и тщательно изучал и осмысливал опыт. Свой и чужой. И от фактов не отмахивался, а мотал на ус.

– А почему тогда мы смело, зная, что факты говорят о том, что впереди – логово мага, без всякой разведки и осторожного бесшумного подхода, прём вперёд, словно дуболомы, не стесняясь того, что копыта Красавчика топают, словно тут проходит целый отряд солдат?!

– А потому, что раз хозяин Бетани-бека не получил его послания, и, соответственно, не подготовил нам «достойной встречи», нам пока нечего опасаться. Ну, вернее, почти нечего. Разве что постов, выставленных тут на всякий случай. Впрочем, к счастью для нас этот лес имеет у местного населения столь дурную славу, что думаю, чёртов монстр-маг не станет утруждаться даже этим. Посчитав, как и я сам вначале, что уж ночью-то мы – ну, вернее – я! – будем отсыпаться. Потому что в темноте плохо видно всё окружающее даже кошкам.

– Ну а тебе?

– Что – мне?

– Видно – как? – в тоне Резеде чувствовалось неистребимое, чисто женское, любопытство.

– Мне видно нормально. Я же – не кошка!

Подумав, что Конан-таки не ответил прямо на её вопрос, и что на самом деле это может означать как то, что варвар видит лучше, так и то, что – хуже, Резеда на секунду прикусила язычок. Но не удержалась:

– Ты знаешь об этом маге больше, чем хочешь показать! Ты… С ним уже встречался? А когда? И как?

Конан усмехнулся:

– Ох уж эти женщины! Никогда-то они не дадут ответить. Если б подождала, не пришлось бы задавать второй и третий вопросы. Так вот: не встречался.

– Но… Что же тогда получается – мы лезем в самое логово врага, без разведки, без подготовки, вдвоём (Ну, втроём, если считать твоего коня! Который из нас сейчас, как мне кажется, самый умный!) И собираемся убить все восемьсот или сколько их там осталось, тварей, что маг успел себе наколдовать?!

– Во-первых – уже не восемьсот. Потому что во время битвы с доблестным войском Мехмета Шестого часть тварей непременно должна была быть убита. Причём – так, чтоб уже не воскреснуть. Поскольку Мехмет Шестой, а, значит, и его воины, знали про необходимость добивать тварей, отсекая головы. Во-вторых – не наколдовать.

Маг, насколько я знаю, не колдует. Он пользуется неким зельем. И зельем этим, по моим сведениям, он очень дорожит. Из чего я делаю вывод, что он или не умеет, или больше не может изготовить себе ещё такого зелья. И это зелье – действительно! – волшебное.

Именно оно, само, без заклинаний и ритуалов, и прочей столь обычной для всей этой магической братии колдунов, тряхомудии, превращает людей – в тварей-ящеров. Так что думаю, если разбить, сжечь, или ещё каким-нибудь способом уничтожить сосуд с этим чёртовым зельем, никого больше наш маг в ящериц не превратит.

Ну и в-третьих – мы «лезем» вовсе не без разведки. Разведку уже провели. До нас, и за нас. Правда, вот сказать, кто и когда, я не имею права – я обещал.

– Ух ты!.. Значит, был некто, кто уже всё про этого мага выяснил, и при этом остался жив! И рассказал тебе! – это был не вопрос, а утверждение.

Конан фыркнул:

– Снова – поспешный вывод. И ещё более поспешное заявление.

– А тогда – как?! Откуда ты узнал?!..

– Хватит. Чш-ш, говорю. – Конан чуть сжал локтями разошедшуюся настолько, что она уже и забыла, что должна бояться, Резеду, – Тише! Мы уже должны подъезжать. Не думаю, что тут остались живые, или стоят сторожа-дозорные, но мало ли… Так что старайся говорить поменьше. А лучше – просто молчать.

Негоже тревожить покой павших.

Конан оказался прав: на небольшой вытянутой прогалине-поляне лежали павшие.

Картина до дрожи напоминала ту, что Резеда всего каких-то пару часов назад видела во сне! Только тут море трупов не простиралось до горизонта, а занимало как бы пространство, где не было деревьев, по середине которого и проходила дорога.

Но уж на её бугристом и покрытом травой пространстве тела лежали везде.

Разумеется, больше всего было мертвецов в кольчугах и панцирях в форме солдат войска Мехмета Шестого. Но попадались и трупы лошадей, и даже растерзанные и обезглавленные тела тварей-ящериц. Конан стал оглядываться ещё внимательней, и даже привставать на стременах. Резеда старалась дышать поменьше, и даже зажимала ноздри пальчиками: воняло омерзительно! Конан никак не показывал, что запах чует. Резеда притихла, и втянула голову в плечи: ей казалось, что так она словно бы станет меньше и незаметней для поджидающих там, в дальнем конце прогалины, за завалом из стволов, врагов.

Но когда Красавчик довёз их до этого самого дальнего конца, оказалось, что никто их не ждёт, и не прячется ни в кустах подлеска, ни за брёвнами. Конан буркнул:

– Надо же. Этот, не то маг, не то – монстр, или очень глуп и самоуверен, или…

– Ну, договаривай – что – «или»?!

– Неважно. – Конан не стал объяснять, но Резеда и сама догадалась, что он имеет в виду: маг, похоже, что-то коварное задумал, и просто заманивает их, играя, словно кошка с мышкой! – Ну-ка, слезай.

Опущенная наземь могучей рукой, женщина, нервно и опасливо оглядываясь, крепко прижалась спиной к мощному брюху коня у седла, словно оно, это брюхо – неколебимый утёс в штормящем океане, и её последняя надежда! Однако киммериец, спустившийся с другой стороны, уже привязывал повод к какому-то сучку. Но вот он и обошёл Красавчика, и на долю секунды прижал Резеду к своей широкой груди – теперь уже приобняв как положено – за спину и талию. Затем мягко и осторожно поднял её