Николай Романов - Регент Страница 25

Нет, он не обрадовался очередному возврату умения рифмовать. Он принял это как должное, и только тут, измученный и душой, и телом, смог наконец уснуть по-человечески.

Яна ему не приснилась, и даже во сне он был благодарен судьбе за это.

Глава двадцать четвертая

Когда граф Толстой принял решение, на чьей он стороне, перед заговорщиками в полный рост встал вопрос – как вывести его из-под удара.

Ведь задание императора по поиску «росомахи», отправившего Владиславу анонимное сообщение, в любом случае придется выполнять. По крайней мере, пока нынешний император не лишился трона.

Министр рассказал своему заместителю и о звонке графа Кушелева-Безбородко.

– Интересно, – заметил Охлябинин, – откуда он узнал эту информацию?

– Сказал, его министерские хакеры постарались.

Заместитель покачал головой:

– Лжет. На сеть штаба РОСОГБАК была совершена всего одна атака. Хакером Иваном Серовым по кличке Кузнец… а по нику Медведь. Атака была отражена.

«Вот сука этот Медведь! – подумал Василий Илларионович. – Получается, он продал информацию МВД. Значит, эмвэдэшники его к праотцам и отправили. Стал не нужен. И чтобы на меня больше не мог работать. Ай да Михаил Пантелеймонович! Ушлая крыса…»

– Послушай, Василий Илларионыч… – продолжал заместитель. – А ведь Кушелев-Безбородко сообщил тебе эту информацию с одной-единственной целью – посмотреть, как ты себя поведешь. Я точно знаю, что его агентов в штабе РОСОГБАК нет. Так что ему, в оперативном смысле, эта информация ничего не дает, он не сможет продолжать розыск своими силами. И иных причин сообщать тебе, откуда отправили послание, у него нет. Если мы не изобразим продолжение розыска, он сдаст тебя императору с потрохами.

– Зачем? – спросил Толстой.

И тут же сообразил, что этот вопрос наивен до глупости.

Вот и Охлябинин сдержанно улыбнулся…

– Да для того, чтобы занять твое место. Мы полагаем, что, как только начнутся запланированные события, император попытается подчинить силовые структуры одному человеку. С военными у него в этом отношении ничего не получится. А вот с МИБ и МВД – дело другое.

– Тогда надо сдать ему анонима.

Охлябинин покачал головой:

– Боюсь, это приведет к разгрому штаба РОСОГБАГ. И к срыву нашего выступления… Нет, тут надо как-то иначе поступить. Дай-ка мне часик на размышления.

– Добро! Размышляй!

Охлябинин встал.

– Подожди, – сказал Толстой. – Тебе известно, что эмвэдэшники ликвидировали хакера Медведя? Почти на моих глазах…

– Известно. Только это не эмвэдэшники, Василий Илларионыч. Его ликвидировали наши люди.

– Зачем?

– А чтобы побыстрее подтолкнуть тебя к решению.

«И вы преуспели в этом», – хотел сказать Толстой.

Но не сказал.

Как бы ни задевали его методы, которыми действовали заговорщики, он их прекрасно понимал.

В подковерной борьбе нет правил. Вернее, они есть, но они далеки от морали. Вернее, они подчиняются морали подковерной борьбы. А там мораль одна– победителя не судят. Просто некому судить становится. С волками жить – по-волчьи выть! Другого не дано! Другое неизбежно приводит к поражению. А значит, к неизбежной смерти чистоплюя. Не можешь вести себя должным образом – не лезь в эту сферу. Политика всегда являлась грязным делом.

– Ясно…

– Надеюсь, ты понимаешь, что у нас не было иного выхода…

– Понимаю… Ладно, ступай. Жду твоего решения.

Охлябинин покинул кабинет министра.

А граф Толстой подумал, что последняя фраза еще вчера бы ему и в голову не могла прийти. Как будто не он, Толстой, начальник, а Охлябинин… Нет, начальник – он, и в случае чего головы не сносить ему. Но у него тоже нет иного выхода. Как и у заговорщиков… Все-таки они его обошли!

Глава двадцать пятая

Через час Охлябинин вернулся в кабинет Толстого.

– Есть предложение, Василий Илларионыч… А почему бы не привлечь к расследованию начальника секретного отдела РОСОГБАК полковника Засекина-Сонцева? Ему-то проще будет найти анонима. Среди своих…

Министр задумался.

Предложение и в самом деле неглупое. По крайней мере, даст какой-то выигрыш во времени. Если Кушелев-Безбородко доложит императору о том, что дал информацию графу Толстому о местонахождении анонима, то будет хоть какое-то оправдание перед императором. А эмвэдэшник точно доложит… Ибо самому ему никаких активных мероприятий предпринять не удастся. Не та ситуация… А выслужиться хочется!

Так почему бы не подставить конкурента?

– А что? – сказал он. – Так у нас появится еще какое-то время на размышления.

Ему показалось, что граф Охлябинин усмехнулся.

Но нет, спокоен заместитель, как каменный. Ему-то терять уже нечего. На казнь он уже заработал. Либо, если стоит ментальный блок, коньки отбросит во время допроса; либо, если сей блок удастся снять, наговорит под действием суперпентотала на высшую меру защиты империи…

А вот мне еще не поздно! Отправиться к императору и сдать всех, о ком узнал. Мне же и аресты его величество поручит. А во время ареста можно убрать тех, кто знает о моей сегодняшней слабости. Того же Охлябинина грохнуть при попытке к бегству! И иже с ним… Очень привлекательный вектор развития событий!

Да вот только кажется мне, что заговорщики реализуют свои планы. И тогда грохнут меня. При попытке к бегству!

В нашем деле – в политике – главное: вовремя принять нужное решение и нужную сторону. А еще – прислушаться к своему внутреннему голосу. К интуиции то есть… Интуиция меня никогда не подводила. И верю, что и впредь не подведет!

– Хорошо, Иван Мстиславович! Ваше предложение принимается. Я сейчас же свяжусь с Железным Полковником.

И опять министру показалось, что заместитель его, перед тем как покинуть кабинет шефа, усмехнулся. Не мышцами лица – одними глазами.

Через несколько минут ему стало понятно, отчего скрытно усмехался граф Охлябинин. Ибо на том конце канала галактической связи Толстому объяснили, что переговорить с полковником Засекиным-Сонцевым никак нельзя по причине его, полковника, болезни. Инфаркт, знаете ли, – переработал господин полковник, слишком поздно решил отдохнуть, прилетев на курортную планету.

Это было как нельзя кстати. Передышка получалась, время успехов оттягивалось по объективным причинам. И оправдание перед императорским спросом обреталось. Дождется же его величество окончания проверки!

– Серьезный инфаркт? Что медики говорят?

– Говорят, что дня через четыре будет как огурчик! От инфарктов в наше время не умирают!

Да, молодцы! Если инфаркта у Железного Полковника и не было, его бы стоило придумать!